Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Из книг о Дэвиде Линче, написанных при его жизни, можно собрать хорошую домашнюю библиотеку. Теперь, когда он умер от эмфиземы легких, библиотека эта несомненно разрастется до районных масштабов. Тем удивительнее, что как будто крайне мало сказано о том, что Линч был художником книгоцентричным (ни в коем случае не путать с литературоцентричностью), как и о ролях, которые книги исполняют в его кинематографе.
Очевидный пример — одна из начальных сцен «Шоссе в никуда». Рене не хочет идти на концерт своего мужа, саксофониста Фреда, и между ними завязывается напряженный диалог. Ревнивцу хочется знать, чем займется супруга, пока его нет дома. «Буду читать», — говорит Рене как будто первое что пришло на ум. Ответ явно не удовлетворяет Фреда, он хищно нависает над женой и спрашивает: «Читать? Читать... И что же ты будешь читать?» Рене выдавливает из себя смешок, и зритель понимает: этим вечером ей нужна не книга, а крепкая пара кроссовок и сумка с самыми необходимыми вещами. «Если усну, можешь разбудить меня», — заканчивает Рене пугающее подобие разговора. Фред уходит в клуб и после выступления звонит домой из автомата. Но трубку никто не берет.
В оригинальном сценарии эта ситуация получает развитие в эпизоде, не вошедшем в окончательный монтаж:
«Рене сидит за обеденным столом — перед ней чашка кофе и грейпфрут. Она в очках, читает книгу. Фред входит и видит Рене, которая не поднимает голову и никак не реагирует на него. Фред заходит на кухню рядом со столовой. Вернувшись в столовую с чашкой кофе, он садится напротив Рене. Он закуривает сигарету, делает глоток и смотрит на нее.
Фред. Хорошая книга, а?
Рене (поднимает глаза). А?.. О, да, хорошая.
Фред. Та же, которую ты читала той ночью?
Рене. Какой ночью?
Фред. Когда не пошла в клуб.
Рене. А, да. Нет. Это другая.
Фред. Я тебе, знаешь ли, звонил.
Рене. Звонил? Когда?
Фред. Из клуба. Ты не взяла трубку.
Рене. Наверное, я спала. Я ведь спала, когда ты вернулся?
Фред. Ты спала, когда я вернулся, да.
Рене возвращается к книге. Фред делает глоток кофе и затягивается сигаретой.
Рене (не отрываясь от книги). Я же сказала, что можешь разбудить меня, если хочешь.
Крупный план лица Фреда — он встревожен.
Рене, кажется, хочет сказать что-то еще, но осекается, надевает очки и возвращается к чтению».
То ли режиссер вслед за своим героем перестал верить в то, что бурлескно-роковая Рене может чахнуть над книгой, то ли ему расхотелось спускать ее с фантазмических небес в мир грейпфрутов и очков для чтения, но зритель этого эпизода не увидел. Как не всякий зритель обратил внимание на то, что пресловутая книга, которую то ли читала, то ли не читала Рене, все-таки появляется на экране. Когда Фред агонизирует и превращается в свое более привлекательное альтер эго по имени Пит, его трансмутацию разбивает долгий расфокусированный почти до абстракции кадр: в темноте светлый женский силуэт оглушительно громко переворачивает страницу книги. Обязательно пересмотрите этот фрагмент и удивитесь тому, как не замечали его раньше.
Книги в фильмах Линча, подобно той, которую читала и не читала Рене, существуют и в то же время не существуют. Борцы со злом, оккупировавшим городок Твин Пикс, заседают в Читальне (Bookhouse), но книги с полок не берут — по крайней мере, в кадре. Примечательно, что соавтор Линча Марк Фрост в «Тайной истории Твин Пикс» не удержался и все же заставил обитателей городка ознакомиться с пестрым каталогом захолустной библиотеки. Если верить Фросту, читательские предпочтения у них были следующие.
Помощник Хоук брал в Читальне «Страх и отвращение предвыборной гонки 1972 года» — антиниксоновский памфлет Хантера С. Томпсона. Придурковатый Энди взял «Мир глазами Гарпа» Джона Ирвинга, его суженая Люси — «Противостояние» Стивена Кинга, шериф Гарри Трумен — «Убить пересмешника» Харпер Ли; его брат Фрэнк — «Угол покоя» Уоллеса Стегнера. Джеймс Херли предпочитает книги не по возрасту — «Паутину Шарлотты» Элвина Брукса Уайта, его отец Эд — «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» Роберта Пирсига, психопат-женобивец Хэнк — «Двойную страховку», классический нуар Джеймса Кейна. Выбор агента Купера более очевиден: доклад комиссии Уоррена о расследовании убийства президента Кеннеди.
«Хорошая литература, как зеркало, позволяет яснее и четче видеть себя и окружающих. Очевидно, что жителям Твин Пикс выпала необычная судьба», — резюмирует Марк Фрост. И с ним трудно не согласиться.
О том, что же читал сам Дэвид Линч, доподлинно неизвестно, по интернету барражирует лишь стандартный фичер неизвестного происхождения из пяти книг: «Преступление и наказание» Достоевского, «Превращение» Кафки и так далее. Вполне вероятно, что Линч как минимум знакомился с книгами, которые экранизировал.
Первая из них — «Человек-слон и другие воспоминания» доктора Фредерика Тривза. Воодушевленный продюсером Мелом Бруксом, которому скоро наверняка исполнится 99 лет, Линч перенес на экран не столько текст Тривза, сколько нечеловеческое, животное сострадание к человеку, которому дали «животное» прозвище. Пронзительнейшая сцена фильма — Джозеф Меррик доказывает, что он человек, читая вслух псалом Давида. В финале Джозеф, получивший имя Джон, вовсе не умрет, он растворится в космосе, из которого все мы пришли и куда со временем уйдем.
Вторая — многострадальная «Дюна», в которой только слабовидящему не видно, насколько любование изысканной кожной болезнью барона Харконенна и странной обезьяньей поджаростью певца Стинга режиссеру интереснее всевозможных интриг и мистико-политических озарений, которыми наполнена ориенталистская космоопера Фрэнка Герберта. Ими всегда будет кому заняться.
Наконец, третья экранизация — «Дикие сердцем». В ее основу лег неведомым образом попавший в бережные руки Линча роман Барри Гиффорда, не самого удачливого поэта, биографа Джека Керуака, Уильяма Сарояна и бейсбольной команды «Чикаго Кабс», решившего зачем-то написать книжку будто по заказу кэрролловской Алисы — в ней нет почти ничего, кроме «разговоров». Гиффордовские «Дикие сердцем» — южная готика в мягкой обложке, эталонный палп, какой берут в поезд, чтобы выкинуть в урну на станции назначения. За эту экранизацию Линч заслуженно получил Золотую пальмовую ветвь.
В этом и заключается большой художественный подвиг Дэвида Линча: в стершемся ластике на кончике карандаша он сумел разглядеть большую человеческую трагедию; в тепле, исходящем от радиатора, — вселенскую любовь; в легкомысленном шлягере-однодневке про синее бархатное платье — страшную историю рокового влечения; в бульварном покетбуке — заявку на Канны. В отличие от иных постмодернистов он не занимался стиранием границы между «высоким» и «низким», «массовым» и «интеллектуальным», «эстетским» и «вульгарным»; он всего лишь показал, что границы этой никогда и не было, а тот, кто утверждает обратное, хочет впарить вам лекционный курс о личностном росте (чем с удовольствием промышлял и сам покойный). Художественный подвиг Дэвида Линча в том, что в самом простом он видит сложное, а в сложном — бесконечно простое.
Внешний мир всегда и во всем отвечал ему взаимностью. Если самые наивные представления о загробной жизни верны (в случае Линча они несомненно верны), сейчас он читает в компании Юрия Никулина и Аркадия Арканова книгу Джона Томпсона со звучным названием «Твин Пикс II. Расследование убийства». Эту вещь в 1993 году соорудило минское издательство «БАДППР», сотрудники и подчиненные которого, очевидно, и скрываются за именем Джон Томпсон.
«Расследование убийства» — одна из многочисленных авантюр, предпринятых белорусскими книгоиздателями в недолгие годы президентства Шушкевича. Документ, составленный Джоном Томпсоном, интересен прежде всего тем, что его авторы не отягощены сакральными знаниями, которыми перенагрузился культ «Твин Пикса», объединивший «массового зрителя» и «синефилов», «профессоров» и «домохозяек», Славоя Жижека и Александра Дугина (не в упрек Жижеку и не в заслугу Дугину — ну или наоборот, кому как нравится). Полубезумные гострайтеры, сочинившие «Твин Пикс II», лишь в общих чертах представляют, что произошло в сериале, кассеты с которыми им выдало начальство для работы над новеллизацией телехита. На выходе получилось нечто более линчевское, чем книжные опыты Дженнифер Линч и Марка Фроста. Например, агент Купер, олицетворение благочестия, вдруг делится с Дайан таким наблюдением:
«Лора Палмер всю свою жизнь изображала из себя ангела, невинность, которую трудно еще где-нибудь отыскать... На самом деле она была настоящей курвой, фотомоделью в порнографическом журнале стиля „хард-порно“. <...> В этой связи мне пришла на память одна история: когда я только-только закончил академию ФБР в Филадельфии, я сразу же поехал к дальним родственникам в Нью-Йорк — так, приличия ради, отметиться, как говорят... Однажды вечером в вагоне сабвея ко мне прицепилась одна школьница — она предложила мне свои услуги всего только за пятьдесят долларов. Эта девочка — на вид ей было не больше четырнадцати-пятнадцати лет — уверяла, что умеет классно исполнять минет. <...> Скуки ради я поинтересовался, почему именно минет, а не что-нибудь более интересное...»
Гэг, достойный лучших комических сцен самого Линча. Смех от этих строк поднимается из тех же глубин, что породили комедиографию ужасающего линчевского кинематографа. Таким смехом смеялась Рене, когда Фред поинтересовался, что она будет читать сегодня вечером.
К чему все это?
К одной нехитрой морали, которую завещал нам всем Дэвид Линч своей деятельностью, лучше всего описываемой словом «искусство». Сформулировать ее можно, наверное, так: хорошая книга не обязательно должна быть прочитана. Хорошая книга не обязательно должна быть показана. Более того, хорошая книга не обязательно должна быть книгой. Иногда она может быть просто «Синей книгой», превратившейся в голубую розу.
Будьте бдительны, как Дэвид Линч.