Достоевский густо замешивает античную трагедию с христианской моралью, оставляя множество неразрешенных вопросов. С одной стороны, наказание за преступление приходит извне как неизбежность, с другой стороны, главной причиной для окончательного раскаяния Раскольникова в эпилоге оказывается чисто христианская любовь Сони. Неизбежность наказания еще не влечет за собой неизбежности раскаяния. Если первое исходит от внешних сил и неотвратимо, то второе может быть вызвано только любящим Другим. Выходит, что все преступники будут так или иначе наказаны, но хватит ли любви Сони на всех, чтобы все раскаялись?
Изначально Достоевский предполагал написать роман от лица Раскольникова-каторжанина так, чтобы текст представлял собой сплошной внутренний монолог. В конце концов Достоевский все же решил вести повествование от третьего лица, что давало ему возможность взглянуть на главного героя со стороны. Однако интонация внутреннего монолога в романе осталась. Именно эта интонация страшного нервного напряжения и буквально физического погружения во внутреннее состояние Раскольникова сделали роман с одной стороны бессмертным, а с другой стороны загадочным. Автор постоянно ставит и героя, и читателя на грань яви и бреда, где одно неотличимо от другого. Этот прием Достоевского стал отличным материалом для изучения во всех психиатрических школах мира.
В один из невыносимо жарких дней начала июля, особенно тяжелых в пыльном центре Петербурга, бывший студент Родион Раскольников отправляется к некой процентщице Алене Ивановне. Родион идет осуществить пробу своей «безобразной» мечте, которую вынашивает уже больше месяца. Все это время в голове его зреет план убить ничтожную процентщицу и обрести «капитал», который позволит «хорошим людям» жить достойной жизнью. К хорошим Раскольников причисляет себя, мать и сестру Дуню. Последние обделяют себя во всем, чтобы оплатить его учение в университете, но денег все равно не хватает и ему приходится бросить учебу.
План убийства Раскольников основывает на чистой «арифметике»: убить одно ничтожное существо, чтобы спасти множество достойных. Впрочем, Раскольникову противна сама мысль об убийстве. Он мучительно колеблется. К делу его подталкивает письмо матери, где она рассказывает, что Дуня, доведенная до отчаяния, соглашается выйти замуж за «благодетеля» Петра Петровича Лужина, человека делового и со средствами. Раскольников понимает, что Дуня идет на этот шаг ради него и что он не может допустить такого самопожертвования.
Раскольников создает что-то вроде собственной теории преступления. На его взгляд, преступник делает ошибки и попадается по той простой причине, что не может овладеть собственными чувствами и разумом. Если сохранять трезвость рассудка, то преступление будет идеальным, преступник не оставит следов. Раскольников создает в уме такую систему координат, внутри которой люди делятся на «насекомых», не умеющих управлять ни собой, ни миром, и тех, кто «право имеет». Для последних убийство вовсе не преступление, а та самая арифметика. Все это он излагает в статье, написанной за полгода до убийства. В результате убийство, и так оправданное необходимостью выручать сестру, оправдывается дважды — для Раскольникова это попытка доказать самому себе, что он не «тварь дрожащая, но право имеет»: «Я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил… Я только осмелиться захотел».
Когда убийство уже совершено, Раскольников оказывается втянут в расследование его собственного преступления. Все вокруг, точно сговорившись, только и делают, что обсуждают убийство старухи и случайно оказавшейся дома бедной девки Лизаветы.
Между тем арифметическая логика Раскольникова начинает рушиться на глазах. Жених его сестры Лужин излагает свою собственную арифметическую теорию, которая с одной стороны очень походит на теорию Раскольникова, а с другой, очевидно, является этикой негодяя: «Возлюбишь самого себя, то и дела свои обделаешь как следует, и кафтан твой останется цел». Про арифметику зла и добра говорит и Свидригайлов, преследователь и оскорбитель Дуни. Теория Раскольникова постепенно приводит его к мысли, что его надежды на «право» тщетны, он не более чем тварь дрожащая.
Между тем следователь Порфирий Петрович, разузнав о статье Раскольникова «О преступлении», приходит к выводу, что только он и мог убить старуху-процентщицу. Его разговоры с Раскольниковым постепенно приводят к тому, что тот не выдерживает и сознается в убийстве. Однако признание это еще не покаяние.
За Раскольниковым на каторгу следует Соня, дочь спившегося чиновника Мармеладова. Соня, спасая семью от голода, вынуждена зарабатывать деньги проституцией, но сохраняет душу восторженную и глубокую способность любить. Именно это и происходит — она любит Раскольникова и следует за ним в надежде вернуть ему веру в жизнь и Христа, что, с точки зрения Достоевского, одно и то же. Раскольников переживает подлинное раскаяние только на последней странице романа, находясь на каторге.
В результате всех сложных сюжетных хитросплетений оказывается, что справедливость лежит не в области арифметики, а в области глубокой потребности души в любви и сострадании. Через это нельзя преступить, и любое нарушение этого закона неизбежно приводит к наказанию. Это тот тип справедливости «de facto», которая осуществляется через высшую судебную инстанцию духа и при которой душевные муки раскаяния столь сильны, что наказание «de jure» оказывается недостаточным.
© Горький Медиа, 2025 Все права защищены. Частичная перепечатка материалов сайта разрешена при наличии активной ссылки на оригинальную публикацию, полная — только с письменного разрешения редакции.