Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Михаил Кизилов, Григорий Бондаренко. Старообрядцы и евреи. Триста лет рядом. М.: Новое литературное обозрение, 2023. Содержание
Книга, не совсем характерная для серии «Что такое Россия», в которой обычно выходят облегченные или просто нетяжелые работы по магистральным для отечественной истории темам: «Старообрядцы и евреи» — исследование в значительной степени пионерское, полевое и этнографическое (поддержанное, что характерно, Фондом «Хамовники»). Никакого общего нарратива здесь в целом нет, авторы просто рассматривают отдельные аспекты и эпизоды старообрядческо-еврейского взаимодействия на протяжении трех веков, не пытаясь подогнать все это под какую-то единую концепцию. Взаимоотношения указанных групп, притеснявшихся государством, но преуспевавших при этом в торговле, были разнообразными и весьма противоречивыми: помимо некоторого внешнего сходства и общих структурных особенностей, способствовавших взаимной симпатии и добрососедству, случались между этими меньшинствами и серьезные конфликты — первые участвовали в некоторых черносотенных погромах, вторые притесняли первых как участники большевистской революции, от которой в итоге жестоко пострадали и те и другие.
Уклон в этнографию неудивителен, поскольку письменных источников, относящихся к прошлому столетию, не слишком много, зато в памяти представителей замкнутых сообществ кое-что оседает. Благодаря этому авторам удалось узнать от респондентов множество личных историй о близких контактах между группами — вплоть до перехода, как это ни удивительно, из одного вероисповедания в другое или заимствований из идиша в повседневной речи староверов. Никакого общего вывода в итоге не вырисовывается, но можно не сомневаться, что книга очень не понравится любителям конспирологических теорий о том, как евреи и раскольники вместе устроили кровавый переворот 1917 года и уничтожили Россию.
«Пищевые запреты старообрядцев и еврейский кашрут (в иудаизме — совокупность религиозных норм, определяющих пищу как годную к употреблению или нет) своей строгостью действительно схожи для человека со стороны. <...>
В отличие от евреев, у старообрядцев полностью отсутствует разделение на мясное и молочное — один из основных принципов кашрута. Кроме того, им можно есть свинину, а евреям запрещено. Сами старообрядцы крайне любопытно объясняли причину этого: „Говорили так, что свинья закопала Христа, да, значит, зарыла, чтобы спрятала его так, по сказкам, поэтому они евреи считали, что грех есть эту свинью“».
Юк Хуэй. Искусство и космотехника. М.: Лед, 2024. Перевод с английского Алексея Смоляка. Содержание. Содержание. Фрагмент
«Искусство и космотехника» — уже третья книга гонконгского философа техники, переведенная на русский. Она вышла в 2021 году и развивает идеи, звучавшие в «Вопросе о технике в Китае», а также служит продолжением «Рекурсивности и контингентности». Тем, кто хочет освежить, что к чему, рекомендуем перечитать краткое введение в мысль автора.
Почему китайская культура не породила трагедии в греческом смысле слова — того фундамента, на котором зиждется европейская философия? Задающие этот вопрос, уверен Хуэй, плохо смотрят по сторонам, не видят ни леса, ни деревьев, ни прочих важных вещей. Альтернативу трагическому мышлению философ находит в традиционной живописи шань-шуй, буквально «гора-воды».
Вдумываясь в трепет веток сосны на фоне туманных водопадов, а также всматриваясь в полотна Сезана и Клее, Хуэй пытается нащупать некую неинструментальную живую связь между человеческой деятельностью и миром природы. Этот подход можно назвать технологическим синофутуризмом: философ сплетает неутилитарную ниточку китайской мудрости, предлагая по ней выбираться из бездны техно-сингулярности цифрового капитализма, куда мы с уханьем летим.
Но это программа-максимум: что точно у читателя получится, так это продвинуться в этой книге, поскольку она довольно внятно написана.
«Портрет „Эдмонд де Белами“, созданный генеративно-состязательной сетью (GAN) и подписанный как „min G max D ×[log (D(x))] + z [log(1 — D (G(z)))]“ [в том месте, где художник обычно ставит свою подпись. — Прим. ред.] была продана за 432 500 долларов США на аукционе Christie’s в 2018 году. Таким образом, арт-рынок, который зиждется на аутентичности и авторстве, теперь придал ауру машинной живописи. Произошедшее на аукционе сигнализирует о борьбе между художниками и роботами и их антагонизме, который нам предстоит наблюдать в ближайшие годы. С другой стороны, оно также знаменует собой момент, когда можно вернуться к рефлексии о задаче художественного творчества».
Лори Груэн. Этика и животные: введение. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2024. Пеpевод с английского Д. Кралечкина под научной редакцией С. Щукиной. Содержание. Фрагмент
Большая часть книг, посвященная этическому отношению к животным, берут за живое, если речь идет о человеческой жестокости, но не всегда вразумительны, когда надо убедить сомневающихся читателей рациональными средствами. Работа американки Лори Груэн на этом фоне выделяется, поскольку автор апеллирует не к эмоциям, а к разуму.
В плане обстоятельной убедительности, готовности рассмотреть дело с разных философских сторон книга Груэн оправдывает название: это действительно введение в проблему. Однако, как это часто бывает с введениями, многие вещи в нем кажутся почти очевидными. Ну в самом деле, стоит ли в очередной раз критиковать человеческую исключительность, когда все уверены в антропоцене настолько, что его успели отменить? По крайней мере, так кажется на первый взгляд.
Груэн разбирает классические вопросы: этично ли ставить эксперименты на зверях ради спасения людей? морально ли содержать животных в неволе, если вы против зоопарков? и др., предлагая взгляды с четырех перспектив: утилитаризм, права животных, феминистская этика и «подход способностей» Марты Нуссбаум. Однозначных решений философ не дает и тем способна разозлить примерно всех читателей, что делает книгу просто замечательной.
Всех, включая зоозащитников. Им цели Груэн наверняка покажутся недостаточными: автор стремится выбить из сторонников эксплуатации животных возможность прикрываться этическими объяснениями. И это ей прекрасно удается. Мало ли это — судить читателям.
«Неважно, чьи страдания возрастают — кротов или людей, и чьи удовольствия — вомбатов или женщин. Как только все эти величины сложены и сравнены, этически необходимо придерживаться плана действий с наименьшим страданием».
Том Стоппард. Леопольдштадт. М.: Corpus, 2024. Перевод с английского Аркадия Островского
Когда-то давно в Англии пьесы сперва играли на сцене и лишь потом публиковали для чтения; последняя пьеса 86-летнего Тома Стоппарда пришла к русскоязычной аудитории именно в такой последовательности: 16 июня 2023 года в РАМТе состоялась ее премьера (режиссер-постановщик — Алексей Бородин, поставивший в 2007 году трилогию Стоппарда «Берег Утопии», а в 2019-м — его же «Проблему»), и только в начале 2024-го вышел ее русский перевод.
«Леопольдштадт» — последняя пьеса Стоппарда не просто на сегодняшний день, драматург уже заявил, что она станет последней в его карьере (потом, правда, вроде бы передумал). Может быть, поэтому в ней так непривычно много автобиографических элементов — по сути, Стоппард частично изложил историю своей семьи, погибшей в Холокосте. Правда, чтобы зрители об этом не узнали, он перенес действие из Праги в Вену (откуда же мы все-таки это знаем? разумеется, от самого Стоппарда). Сюжет пьесы охватывает промежуток времени с 1899 по 1955 год: две большие семьи, связанные брачными узами, принадлежат к состоятельным кругам венской буржуазии. Поскольку большинство из них — евреи, они не могут не чувствовать шаткость своего положения: ни богатство и положение, ни участие в Первой мировой, ни специально принятые меры с целью уберечь семейный бизнес от пришедших к власти нацистов не помогают: в послевоенной Вене три выживших потомка некогда обширного клана подводят неутешительные итоги первой половины ХХ столетия. Впрочем, это не мешает героям пьесы регулярно выяснять между собой, кто из них больший еврей и что вообще значит быть евреем в охваченной безумием Европе.
Б а б у ш к а. Бедный ребенок — ему устроили крестины и обрезание на одной неделе. И чего вы теперь от него хотите?
Г р е т л ь. Это правда. И оба раза он кричал.
Амедео Ла Маттина. Я никогда не была спокойна. Жизнь Анжелики Балабановой, порвавшей с Муссолини и Лениным. СПб.: Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2024. Перевод с итальянского Наталии Колесовой. Содержание. Фрагмент
В 1903 году социалистка Анжелика Балабанова выступала в Италии с речью, приуроченной к годовщине Парижской коммуны. На дежурном мероприятии собрались итальянские профсоюзные активисты и всевозможная беднота. Внимание ее привлек один молодой человек, сидевший в зале. Облик его был предельно нищенский и даже убогий, но широкие, волевые черты лица и горящий взор выдавали в нем нечто особенное.
Этим человеком был Бенито Муссолини, которому Балабанова впоследствии проложила дорогу к вершинам власти, чтобы самой ужаснуться от того, как воспаленный ум этого человека воспринял идеи революционного переустройства мира.
Примерно тогда же она познакомилась со Львом Троцким — импозантным, как говорится, мужчиной, блистательным оратором, живым воплощением всего радикально нового, что только было в Европе первых лет XX века. Рядом с ним Анжелика вечно видела не особо впечатляющего деятеля маленького роста — замкнутого, угрюмого, робкого в личном общении любителя сложноустроенной газетной полемики.
Этим человеком был Владимир Ленин, будущий лидер большевиков, последователи которого в 1917 году из мародерского порыва разрубят ее брата на куски за дворянское происхождение.
Вся жизнь Анжелики Балабановой оказалась пропитана горечью от осознания того, насколько легко наши идеалы могут обернуться в полную их противоположность, приблизив ад на земле. Но судьба этой пламенной революционерки — еще и пример того, насколько лихие повороты совершает порой бытие, дабы втоптать в грязь все, что для нас есть святого, и как важно не поддаваться на эти провокации со стороны мироздания, оставаясь человеком. Так что посвященная Балабановой книга итальянского журналиста Амедео Ла Маттины, конечно, не памфлет на тему о том, что «фашизм = коммунизм», но, как говорит сам автор, дань уважения этой неординарной женщине.
В 1960 году она надиктовала статью, которая была опубликована в газете La Giustizia и в которой она вспоминает о разрыве с большевиками как о лучшем дне в своей жизни и говорит, что ей не нужно ни прощения, ни понимания:
«Я не хочу никакой реабилитации. Я была первой, кто выбрал для себя не только Свободу, но и великую, неизмеримую привилегию остаться верной Социализму и, думаю, должна гордиться всеми теми, кого я, может быть, побудила последовать моему примеру».