Илья Яблоков. Русская культура заговора. Конспирологические теории на постсоветском пространстве. М.: Альпина нон-фикшн, 2020. Содержание
Чего можно ждать от книги с подзаголовком «конспирологические теории на постсоветском пространстве»?
Лично я ждал в первую очередь трэша из девяностых, со всевозможными «наши ученые ночью немного повернут орбиту Земли», поединками боевых магов из газеты «НЛО» и прочей развеселой клюквой. Но нет. Книга Яблокова не ставит своей задачей обзор и систематизацию всего, что мы знаем о постсоветской конспирологии, и, собственно, не пытается охватить русскую культуру заговора. Кажется, основная идея текста — посмотреть на то, как теории заговора использовались отечественными элитами при определении политической повестки того или иного момента. Поэтому здесь очень мало про пришествие Антихриста, телевизионное зомбирование и Общество плоской Земли — и очень много про события вокруг Крыма, войну и становление авторитарного режима. По сути, это дайджест российской официальной конспирологии, касающейся противопоставления «Россия — Запад», со ссылками на программные статьи и выступления политиков, телепередачи и посты на форумах. От начала эпохи Путина и до наших дней — включая такие знаковые события и процессы, как взрывы домов в Москве, становление «суверенной демократии», выступление Pussy Riot в Храме Христа Спасителя, войны в Чечне, Сирии и Украине, борьбу с «иностранными агентами» и все прочее, о чем говорят в «Вестях недели».
Теории заговора можно найти в любую эпоху существования человечества. Салемские ведьмы, евреи-кровопийцы, рептилоиды, масоны, сатанисты (передающие свои послания с записей The Beatles и Rolling Stones) — выбирайте тайное общество злодеев на свой вкус. В США, пишет Яблоков, серьезные новые страхи заговора возникают примерно раз в десять лет. Буквально сейчас мы живем в эпоху очередного из них — про Билла Гейтса с его чипированием. Впрочем, повторюсь, такой конспирологии книга почти не касается.
Автор вполне справедливо замечает, что почти все теории заговора — о негодяях, которые хотят уничтожить наш уютный мир, наши ценности, души и тела. Россию хотят расчленить на 33 государства, а за каждым оппозиционером стоит кукловод из Госдепа. Кстати, тут бы для контраста пригодился сюжет, опять-таки, из желтой прессы девяностых — о «Белой стреле», крайне позитивной таинственной организации, созданной для борьбы с преступностью в обход закона и коррумпированных правоохранителей.
«Групповая идентичность и позитивное восприятие группы, к которой принадлежишь, также способствуют популярности теорий заговора. Британский социолог Александра Чичока и коллеги демонстрируют, что склонность у членов группы к вере в заговор проявляется в обстоятельствах, когда коллективная идентичность подвергается угрозе. Своего рода самолюбование членов группы, восприятие себя особенными, часто подталкивает их к вере в то, что внутригрупповые проблемы были „срежиссированы” извне неким злонамеренным субъектом».
Парадокс теорий заговора — что ни они, ни «параноидный» склад мышления не отменяют того, что заговоры в самом деле возникают. Но в рамках, условно говоря, «научпоповского» рационального дискурса любое объяснение ситуации с помощью тайной организации или вообще неких подспудных сил уже начинает выглядеть подозрительно. Яблоков описывает несколько извиняющееся типичное начало обсуждения любой теории, похожей на теорию заговора: «Я не конспиролог, но...» Поэтому мы всегда рискуем попасть в ситуацию мальчика с волками: сегодня мы смеемся над философом, рассуждающим о связи компьютерных игр с корпорациями по производству оружия, завтра — над противниками ИНН, а послезавтра нас захватывают инопланетяне с рогами — ну, или протокол к пакту Молотова — Риббентропа оказывается не фейком, а реальностью.
Яблоков, впрочем, не отказывает теориям заговора в легитимности — во всяком случае, именно о таком подходе он заявляет в начале книги. Конспирология — это инструмент объяснения мира, способ интерпретации властных отношений, и дело не только в том, «плох» он, «хорош» или «реалистичен», но и в том, насколько он эффективен и распространен в обществе. Поэтому не стоит приравнивать сторонников конспирологии к маргиналам-параноикам, как это повелось после публикации работ Ричарда Хофстедтера, — напротив, это явление нужно серьезно изучать. Особенно, учитывая то, что конспирология уже стала мейнстримом российской публичной политики.
«Теории заговора могут использоваться не только как инструменты политической борьбы, а их сторонники не всегда страдают психическими расстройствами. Более того, как показывает практика, называть параноиком каждого, кто верит в теории заговора, непродуктивно, поскольку то, во что эти люди верят, часто связано с серьезными социоэкономическими, культурными и политическими проблемами. Не стоит забывать и того, что многие теории заговора эксплуатируют знание о прошлых, реально существовавших тайных договоренностях политиков».
Тем не менее в «Русской теории заговора» очевидно разделение на «своих» и «чужих», и «чужие» тут как раз склонны к политической конспирологии определенного толка и выглядят вполне маргинально — с безумными идеями о плане Даллеса, вопиюще аляпистой пропагандой, базирующейся на фейк-ньюз и беспардонных манипуляциях. Оппозиционной конспирологии отдана всего лишь одна небольшая главка, в которой на конспирологию «либерально-демократическую» приходится, наверное, половина. Так что «Русская теория заговора» это не только исследование, но и публицистическое, и личное высказывание о происходящем в России. До конца очистить понятие «теория заговора» от налета субъективности и инвективности не получается.
Почти весь остальной массив текста — это перечисление персоналий, ответственных за то, что теории заговора стали мейнстримом российской политической жизни, эдакий список теоретиков и практиков конспирологии с краткими биографическими справками на каждого фигуранта. Дугин, Сурков, Стариков, Шевченко, Леонтьев — здесь Яблокову удается добиться несколько странного ощущения, что ты сам находишься внутри теории заговора. При этом автор наблюдает за происходящим откуда-то сверху и, в отличие от многих героев текста, вполне может отличить теорию заговора от реальности и расшифровать скрытые мотивации политических игроков. Получается, Россия на самом деле живет по чьим-то планам и ушлые серые кардиналы вертят наивным народом как захотят.
Кстати, а почему бы и нет? Тогда интересно сделать еще один конспирологический шаг и представить, что сама книга «Русская культура заговора» тоже часть заговора — как и этот текст, в котором она описывается; как и премия, на которую она номинирована.
«Грей продемонстрировал, что эти теории стали важным способом легитимизации политических режимов и способствуют социальному сплочению граждан в периоды, когда общество сталкивается с растущими экономическими и социальными трудностями. То же можно сказать и о России последних 15 лет, однако здесь присутствует одна сугубо российская особенность: местная политическая элита стремится превратить теории заговора в популярный политический инструмент общественной мобилизации в период наибольшего за весь постсоветский период экономического процветания».