Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Елизавета Балацюк. Кроличьи тропы: введение в социологию. СПб.: НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге, 2024
— Почему кролики и тропы?
— Я очень люблю кроликов. Это мое альтер эго. Ну и в принципе, мне кажется, люди любят милых зверушек. Кролики появились и как моя субидентичность, в которой мне приятно расписывать какие-то сюжеты. К тому же они как будто нейтральны для восприятия (в отличие от людей). А по поводу троп: на первом занятии со студентами, благодаря которым все это началось, мы читали текст «Лодка на аллеях парка» Пера Монсона. Это довольно-таки классический текст. Идея текста в том, что у нас есть экзистенциализм, который предполагает, что человек волен сам творить свою судьбу, находясь в лодке в открытом океане. На другой стороне позитивизм и структурализм, которые утверждают, что мы проходим по протоптанным дорожкам. Если соединить эти две концепции, появятся какие-то альтернативные тропы.
— Книга родилась из вашей трудовой деятельности: вы преподаете социологию студентам, для которых эта научная дисциплина — непрофильный предмет. Именно такого рода студентов вы обозначали в качестве адресатов книги. Это единственная аудитория или, на ваш взгляд, она может стать полезной и для кого-то другого?
— Я думаю, книга может стать полезной и для социологов — для какого-то начального ознакомления. Особенно если у них очень мало времени. Возможно, книга будет полезна и старшеклассникам. Полагаю, она будет интересна тем, кто задумывается о том, как работает общество и почему люди иногда поступают так, как они поступают. О социологии есть много странных суждений. У меня, например, очень часто спрашивают, являюсь ли я психологом, социальным работником, сексологом и так далее.
— Что повлияло на ваше решение относительно того, какие темы осветить в книге, а какие опустить?
— Книга выстраивалась из презентаций, которые я готовила студентам. Поэтому в первую очередь в нее вошло то, что подразумевала учебная программа. Я добавила в книгу ряд тем, которые интересны лично мне. Например, со студентами мы не проходили социологию религии, но мне очень хотелось включить ее в книгу, потому что я занимаюсь изучением религии. Включение этого раздела, в частности, было мотивацией вернуться к теоретической части кандидатской диссертации, которую я сейчас пишу.
— Книга была недавно презентована в ВШЭ. Какие отзывы на нее последовали от коллег по цеху?
— Коллегам книга очень понравилась. Они застали ее еще до презентации, потому что я консультировалась с ними о том, где ее можно напечатать. На презентации звучали очень приятные комментарии со стороны студентов. Для меня это важно, потому что изначально книга писалась для них. Какой-то критики со стороны коллег по цеху я не встретила. Как будто бы был такой запрос на то, чтобы собрать социологическое знание в научно-популярный формат.
Фото: Константин Савчук/НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге— Ваша книга — введение в социологию. Посоветуйте, пожалуйста, другие книги, которые рассказывают о том, чем занимаются социальные антропологи и социологи-качественники.
— Сразу вспоминается книга Мэтью Энгельке «Думай как антрополог». Она очень хорошая. Автор вполне доступно излагает материал. Она у меня была в печатном виде, но я отдала ее студенту, который решил, что не хочет быть юристом, а хочет быть антропологом.
Говоря о качественной социологии, хочу отметить сборник под редакцией Виктора Воронкова и Елены Чикадзе «Уйти, чтобы остаться: социолог в поле». Он мне очень нравится. Эта книга рассказывает о полевой работе социологов-качественников. Она позволяет читателю познакомиться с опытом социологов, исследования которых очень не формализованы. При прочтении этой книги возникает приятный вайб: понимаешь, что твои коллеги занимаются очень интересными и полезными проектами.
— Насколько я знаю, ваша книга живет не только в электронном формате. Скажите, где найти бумажную версию?
— Книга была напечатана за счет факультета очень ограниченным тиражом. К сожалению, весь тираж разошелся. Изначально я сама искала издательство, но безуспешно. Потом я пошла к руководительнице департамента социологии Наталье Владимировне Колесник. Она помогла мне добиться того, чтобы книга была напечатана. Все экземпляры разошлись: они находятся у моих друзей и коллег, а значительная часть — у студентов. Сейчас я продолжаю искать издательство, которое было бы заинтересовано во втором издании книги.
— Какие подходы к изучению религии кажутся вам интересными, актуальными и продуктивными?
— В своей исследовательской практике я прежде всего опираюсь на качественную методологию, если говорить о способе сбора и анализа данных. С теоретической точки зрения мне очень нравится «живая религия» (lived religion).
С точки зрения политического анализа мне очень нравятся работы Фуко. Он, конечно, на религии никак не концентрировался, но вот работы Сабы Махмуд и Дарьи Дубовки отсылают к его работе «Герменевтика субъекта». Религия — это тоже властные отношения, и неплохо на нее посмотреть с этой точки зрения.
Можно обратить внимание на Пьера Бурдье с его структурой религиозного поля. Мне кажется, Бурдье очень удобный. Очень позабавило, что когда ты читаешь его книгу «Социальное пространство: поля и практики» с юристами, а потом читаешь с социологами его же статью «Генезис и структура поля религии», то понимаешь, что там концепты одни и те же. Просто они иллюстрируются разными примерами.
— Один из концептов, с которым вы работаете в ходе исследований, — гендер. Порекомендуйте, пожалуйста, несколько книг по теме для тех, кто знаком с ней лишь в общих чертах и хотел бы углубить свои знания.
— Есть очень хорошая двухтомная хрестоматия «Введение в гендерные исследования». В ней опубликованы ключевые тексты по теме. Из того, что нравится мне, — Симона де Бовуар и ее «Второй пол». Начинать логично с этой книги. И Рэйвин Коннел «Гендер и власть». Это тоже классическая работа.
Мне очень нравится Джудит Батлер. Но ее сложно рекомендовать тем, кто вообще не знаком с гендером. Это может отбить любое желание что-то читать про гендер.
— Условия, в которые погружается изучение гендера в российской академической среде, похоже, все печальнее и печальнее. Что говорят ваши наблюдения за Gender studies в нашей стране?
— Я, наверное, застала Gender studies на пике развития. Изначально я не была социологом, мое первое образование историческое. Когда поступила в магистратуру в Вышку, у нас все еще был курс гендерной теории. Сейчас он называется «Женские и мужские исследования». Это уже другой курс, который ведет другой преподаватель. Это переименование, конечно, очень забавное. Мне кажется, что в каких-то отдельных институциях гендерная теория есть, по ней можно защищаться и писать работы. Просто это вопрос того, что ты исключаешь довольно многие вещи, связанные с той же сексуальностью. Другие варианты — писать в стол или публиковаться где-то за границей.
За последние четыре года, то есть с того момента, когда у меня был этот курс, и до сегодняшнего дня, наметилась тенденция, что гендер все больше и больше пытаются вытеснить из научно-публичного пространства, но в научном пространстве гендер сохраняется. В целом в академической среде каких-то сложностей нет, если у тебя адекватная комиссия и есть «пузырь» преподавателей, который понимает, что без гендера никуда. И конечно, у общества есть запрос на исследование этой темы.
Книг о гендере сейчас переводят мало, в книжные магазины заходить очень печально. Однако все равно есть возможность о нем писать, но с учетом того, что ты никак не касаешься темы сексуальности и ее возможной неконвенциональности. Но с этим проблема была и раньше.
— Вы изучаете неопятидесятников. О том, почему именно эти христиане стали объектом ваших исследований, вы недавно рассказывали в подкасте «Полевой дневник». Предлагаю в заключение нашего разговора поговорить о вашем текущем исследовательском проекте — кандидатской диссертации на тему «Конструирование гендерных режимов среди молодых евангельских христиан Санкт-Петербурга на примере неопятидесятнической общины». Расскажите, пожалуйста, немного о ней. Есть желание опубликовать монографию на ее основе?
— Стоит немного сказать об этих христианах. Неопятидесятники — это протестантская группа верующих, которая появилась в России относительно недавно, в 1990-х. Они себя неопятидесятниками не называют, но с академической точки зрения по определенным аспектам их богословия и богослужебной практики их можно вписать в неопятидесятничество. Свою историю они выстраивают из более давней традиции.
Диссертация сейчас немного на паузе, так как у меня много преподавательской нагрузки. Изначально я планировала, что она будет про гендерные режимы среди неопятидесятников. Если упрощать, я хотела выяснить, какая иерархия существует в церкви, в которой я веду полевую работу, между феминным и маскулинным, и как эта иерархия воспроизводится в практиках, в том числе религиозных. В общем, я смотрю на структуру их комьюнити, если это можно так обозначить, с точки зрения гендерной иерархии и проблематики, связанной с этим.
Сейчас, когда я собираю все больше и больше материала, мой фокус все больше и больше переключается на агентность. На мой взгляд, агентность очень близка к гендеру. На агентность обычно смотрят как на обязательное противопоставление себя какой-то структуре, утверждается, что ты борешься с этой структурой и преобразовываешь социальную реальность. В случае с религиозными людьми ситуация иная. Здесь вырисовывается картина, в которой человек подчиняет себя чьей-то воле и в этом находит свободу от, например, секулярных структур, которые его не во всем устраивают, в которые он не очень встраивается и в которых ему не очень комфортно. Конечно, со стороны это кажется еще большей дисциплинацией, но на самом деле в опыте этих людей это какое-то освобождение, если это можно так назвать.
У меня есть определенное желание сделать из диссертации монографию, и мне хотелось бы сделать какую-то визуальную историю про диссертацию, потому что это очень вдохновляющий опыт. Этим опытом мне хочется поделиться с людьми.