5 книг о том, почему и как магия работает
Прежде всего, когда мы говорим о магии, мы должны понимать, о чем же мы вообще говорим.
Само слово происходит от древнегреческого μαγική (τέχνη) «магическое (искусство)», от μάγος «маг, колдун», далее от древнеиранск. maguš «волшебник». В большинстве европейских языков слово заимствовано через латинское magice. Magice обозначает ритуального специалиста, который может сделать нечто такое, чего обычные люди сделать не могут. В средневековой русской культуре использовались иные термины с тем же смыслом: например, слова «волхв», «чародей», «чаровник», «обаянник», «знахарь», «чернокнижник» и даже «еретик» — ведь в христианском мире это занятие считалось греховным. Все это синонимы слова «колдун», чья этимология неясна.
В повседневном употреблении «магия» — очень широкий термин, который обозначает самые разные вещи: волшебство, очарование, колдовство. Если же мы обращаемся к наукам, которые занимаются конкретными сообществами, где магические практики существуют, то поле сужается: магия — это особенные технологии, которые обеспечивают воздействие отправителя ритуала на физический мир. Технологии нетривиальны (прямого воздействия на мир не происходит), а цели прагматичны (чтобы дождь пошел или девушка полюбила). С точки зрения западной позитивистской науки эти технологии не работают, но отправители ритуалов верят в обратное и потому их практикуют.
В XХ веке эта точка зрения начала уточняться: магия как-то работает, но каким образом? Какие механизмы могут лежать в основе действенности магии? Я хочу представить пять программных работ в этой связи.
Классическая работа сэра Джеймса Джорджа Фрэзера «Золотая ветвь: исследование магии и религии» впервые вышла в 1890 году в двух томах. Третье издание состояло уже из 12 томов, но затем автор выпустил сокращенную однотомную версию. Книга выдержала множество переизданий, а первый русский перевод появился уже в 1928 году.
Вдохновителем в науке для Фрэзера был британский антрополог Эдвард Тайлор, который полагал, что в основе религии лежит вера в духов — анимизм. Фрэзер спорит с ним. Для него магия — это то, из чего вырастает религия. Он пишет, что человечество прошло три этапа в своем ментальном развитии и во взаимодействии с окружающим миром — магия, религия, наука. Магия — первая стадия; люди полагают, что могут воздействовать на мир. Разочаровываясь в своей способности, они «передоверяют» ее божествам. И уже потом, с возникновением западной позитивистской науки, люди реально воздействуют на мир, опираясь на понимание законов природы. Получается, что магия и наука очень похожи, просто магия — это ложная наука, а наука и есть истинная магия, основанная на знаниях (понятно, что для практиков магии верно строго обратное).
Но Фрэзер интересен не этой трехчастной схемой. В чем его подход не устарел? Дело в том, что его метод анализа магии универсален, применим к любым магическим обрядам. Фрэзер показывает, что магия оперирует принципом симпатии вещей. То есть все в мире связано, вещи, будучи похожими или единожды соприкоснувшись, никогда не расстаются «насовсем», даже на расстоянии. Эта связь бывает двух видов: одну из них Фрэзер назвал гомеопатической, основанной на связи по сходству, а вторую — контагиозной, она опирается на принцип смежности, контакта. С помощью этих концептов — принципа симпатии вещей и двух типов связи — можно описать любые магические ритуалы. Скажем, восковая антропоморфная фигурка будет использоваться в гомеопатическом ритуале, если в нее вплавят волос жертвы — появится контагиозный элемент. И так ритуал станет эффективнее.
Гениальность концепции Фрэзера в том, что его два типа магии, гомеопатическая и контагиозная, соответствуют основным тропам — метафоре и метонимии соответственно. Получается, что магия укоренена в базовых принципах символического мышления. Поэтому, наверное, от магического мышления человечеству так и не удается избавиться.
Свою концепцию дологического мышления Люсьен Леви-Брюль впервые представил в книге 1922 года «Первобытный менталитет». После критики он ее доработал и изложил в книге «Сверхъестественное в первобытном мышлении», которая увидела свет в 1931 году и была переведена на русский в 1937-м.
В чем новаторство Леви-Брюля? Фрэзер считал, что мышление всех людей основано на единых принципах, которые по-разному используются. Для Леви-Брюля дело обстоит по-другому: мышление первобытных людей устроено иначе, чем мышление европейцев рубежа XIX-XX веков. Европейское научное мышление основано на опыте и его проверке. Без опыта нет науки, все должно проверяться на практике. Магическое мышление проверку как метод не использует: если мы считаем, что соседка может сглазить, потому что, например, однажды после ее визита скисло только что надоенное молоко, мы не перестанем так считать, если она придет потом десять раз и ничего не случится. Мы просто забудем об этих десяти случаях, которые не подтверждают наше мнение, и будем помнить про первый, который нас растревожил. Кроме того, магическое мышление эмоционально, мистично, не допускает случайностей. Оно полагает, что всему есть причины, коренящиеся в намерениях сверхъестественных агентов (бога, дьявола, других божеств или духов, ведьм и колдунов — в зависимости от культуры).
Леви-Брюль показывает, что магическое мышление дологично. Например, ему неведом закон противоречия, который гласит, что два несовместимых суждения не могут быть одновременно истинными, то есть, например, что одно и то же существо не может быть одновременно и человеком, и попугаем. С точки зрения дологического мышления такая ситуация вполне возможна. Допустим, некое сообщество людей Амазонии считает, что после смерти человек становится красным попугаем, и появление на тропе охотника красного попугая оказывается не просто знаком природы, а сообщением духа, который нужно прочесть. Важно понимать, что это не отсутствие логики — в магическом мышлении логика есть, но она другая, в ней иные законы. В частности, закон партиципации, соучастия — связанности всего со всем, например человека и его имени, его портрета, его одежды (та же симпатия вещей, по Фрэзеру).
Леви-Брюль, говоря о магии, развивает идеи основателя французской социологии Эмиля Дюркгейма о ключевой роли в обществе коллективных представлений. Магия действенна и оперативна, потому что является частью коллективно разделяемой системы идей и практик, в которую член сообщества вступает с момента появления на свет. Рождаясь, человек входит в определенный символический поток, его учат принимать мир так, как он выглядит в этом потоке, и действовать в нем, и он сам становится частью потока. Это уже почти семиотическое представление, где магия существует эфемерно, но вполне реально — как наш язык, как любая знаковая система.
Статья, из которой можно узнать мнение Клода Леви-Стросса о том, почему и как магия работает, вышла в 1949 году, и в сборнике его работ она соответствует главе «Эффективность символов» в разделе «Магия и религия». Разделяя идеи Дюркгейма и его ученика Марселя Мосса, Леви-Стросс шлифует концепцию Леви-Бюля, придавая ей последовательное семиотически-структуралистское развитие.
Магия действенна, потому как основана на комбинации трех актантов: магический специалист — пациент/жертва — коллектив. Эта комбинация создает устойчивую среду, которая поддерживает веру в силу ритуалов. Поэтому даже если ритуал не привел к желаемым результатам, это будет говорить лишь о том, что действию было оказано более сильное противодействие. То есть если шаман камлал, но больной умер, то так захотели духи или вмешался более сильный шаман.
Что же происходит, по Леви-Строссу, во время ритуалов? Он говорит о последовательном моделировании: лекарь или колдун создают модель объекта или процесса, которые происходят или должны произойти, и затем с этой моделью оперируют — по принципам, которые описал Фрэзер, т. е. гомеопатически и контагиозно. Например, лечение от алкоголизма по фото — это работа с моделью по гомеопатическому принципу. Только для действенности ритуала нужно помнить про треугольник актантов — о работе с моделью непременно должен знать пациент либо его представитель (коллектив).
Сергей Александрович Токарев, глава советской школы этнологии, был последовательным эволюционистом — его интересовало происхождение религии. Я особо упомяну его книгу «Ранние формы религий и их развитие» 1964 года, а также статью 1956 года «Проблемы происхождения религии и ранние формы верований». Эти работы вошли в книгу, о которой идет речь.
Токарев придерживался идущей еще от античности идеи, что «богов создал страх», то есть люди изобретают магические ритуалы, чтобы снять чувство бессилия перед силами природы. Соответственно, магия «работает» в той степени, в которой способна эти страхи унять. Однако основной интерес Токарева заключается вовсе не в этой самоочевидной (для него) идее; его занимают виды магии. Он их любовно и подробно классифицирует: по типу деятельности — промысловые, охотничьи, земледельческие и т. п.; по намерениям — любовные, семейные, хозяйственные и т. д. Для тех, кто любит все раскладывать по полочкам, эту книжку имеет смысл посмотреть.
И последнее, что я назову, это программная статья «Архаические верования в свете межличностной коммуникации» Елены Сергеевны Новик, этнолога и фольклориста, представительницы московско-тартуской семиотической школы. Статья впервые увидела свет в 1994 году в сборнике памяти С. А. Токарева, а недавно вошла в сборник трудов Е. С. Новик, изданный уже после ее кончины в 2014 году.
Елена Сергеевна предлагает новый ракурс для понимания магии, обращаясь к коммуникативной логике ритуала. Магия, с ее точки зрения, — это моделирование поведения партнера по коммуникации. Иными словами, это не столько технология сама по себе, сколько выстраивание диалога со значимым другим — это может быть человек, которого ты хочешь вылечить, божество, с которым хочешь наладить отношения, и т. д. В результате выстраивания диалога создается «программа», предусматривающая определенный ответ на инициированную коммуникацию. Таким ответом может быть болезнь — например, если человек считает, что получил «программу» от того, кого считает колдуном. Такой программой может быть фраза «ты меня еще попомнишь», которую до сих пор используют в русских деревнях как магическую угрозу.
Таким образом, по Новик, магия — это целенаправленное коммуникативное воздействие на партнера по общению (человека, животное, духа и пр.) и рефлексивное управление его поведением с помощью разных символических средств (слов, действий, предметов). При таком подходе символические средства — не модель объекта воздействия, а сообщение, которое ему передается и в котором говорится, что от него требуется.