Памятник сожженным ведьмам

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

Нина Дашевская. Несуществующий причал. М.: Самокат, 2025. Для среднего и старшего школьного возраста 

Отрывистые диалоги и лаконичные описания, образные детали и афористичные размышления главных героев — характерный стиль Нины Дашевской, узнаваемый и в «Несуществующем причале». Однако сюжет здесь фантастический, что несвойственно предыдущим книгам писательницы. 

В некоем будущем идет затяжная война двух держав, и враждующие правительства договорились уберечь детей, создав для них специальные безопасные зоны. Туда отправляют всех с раннего детства, и там они воспитываются, пока не достигнут восемнадцати лет. Порядки на базе «БЗ-18» нельзя назвать очень строгими, даже запрета ее покидать толком нет, но все знают, что снаружи ждут неприятности и лишний раз лучше не рисковать. При этом связь между обитателями базы и внешним миром, родителями или повзрослевшими братьями и сестрами, полностью отсутствует. Многие вообще сомневаются, существует ли он, внешний мир, где, по слухам, есть моря и города?

Повествование, которое начинается как антиутопия, вскоре сворачивает в сторону фантастической притчи в духе даже не столько Стругацких, сколько «Сталкера» Тарковского. Подростки, все же отважившиеся на побег из безопасной «БЗ-18», сталкиваются с загадочными искривлениями пространства, через которые как будто открывается проход в некую параллельную реальность. Талантливая тромбонистка Даша слышала о ней от брата. Там есть море и нет ни закрытых баз, ни опасностей. Но у всех ли, кто сбежал, получится туда попасть? И всем ли туда действительно надо? 

«Несуществующий причал» кажется повестью, написанной и для подростков, и для взрослых. Она посвящена типичным вопросам взросления: доверие, поиск призвания, дружба и умение прощать. В то же время в повествовании немало внимания уделяется скрытой боли героев, насильно разлученных с семьей, а отчаянная мечта о возможном лучшем, более свободном мире звучит как остросоциальное лирическое высказывание. 

«Даше казалось, что они будут идти так всегда — и в этом весь смысл. Хотели свободы — вот и идите теперь под дождем, тупо перебирая ногами.

…А потом они увидели шлагбаум. И другую дорогу — асфальтовую, она пересекала пути. Шлагбаум был открыт и тянулся в небо, как указующий перст. Даша посмотрела наверх — и увидела, что небо светлеет:

— Ну что, куда идем? Какие будут предложения?

— По асфальту идти легче, — вполне логично высказалась Мирослава.

— Я не совсем уверен, — произнес Мирон, — но кажется, что дорога ведет в город. Только там никого нет».

Екатерина Зекавица. Саннани и его сны. Художник Лера Елунина. М.: Белая ворона, 2025. Для младшего и среднего школьного возраста 

Слон Саннани открывает глаза и видит, что он совершенно один, а вокруг раскинулась пустыня. Горы красного песка, неприветливая глиняная земля. Почему так вышло и как найти дорогу к родным? Да и просто выжить в месте, где нет ни капли воды? Он идет наугад, встречает хамелеона, гадюку и жука. Те не то чтобы помогают, но добыть живительную влагу слону кое-как удается, и Саннани продолжает путь, порой проваливаясь в загадочные сны.

Приключения молодого слона в древнейшей пустыне Намиб — неспешная, медитативная робинзонада, где наряду с историей выживания в суровых условиях приводятся существенные объемы познавательной информации. Стиль от этого становится несколько энциклопедичным, зато по ходу чтения можно многое узнать о географии одного из самых засушливых мест на планете, о боевых слонах или, к примеру, о немецком корабле, навсегда застрявшем вблизи Берега Скелетов в 1909 году. Саннани словно пытается собрать окружающий мир заново, выстроить из непонятного, хаотичного пространства нечто цельное. В свою очередь, сны не позволяют ему забыть, чего он в конечном итоге хочет. Они иносказательно говорят о любви ребенка к маме, обретении самостоятельности, страхе перед одиночеством. 

Очень важную роль здесь играют иллюстрации художницы Леры Елуниной. Наполненные порой даже не теплыми — горячими тонами, иллюстрации удачно передают безумный, неживой, но все же на редкость красивый антураж пустыни. Иногда размытость линий производит впечатление дымки, сплетения миража с реальностью, а иногда пейзаж и крупные планы животных, наоборот, детальны и наглядны.

«Песок под ногами снова стал плотнее, Саннани набрел на русло пересохшей реки, некогда впадавшей в ту, по которой он сейчас шел. Он побрел по нему вверх и оказался в долине. Деревья, небольшие кустарники и даже травы попадались все чаще. Выглядели они аппетитно, Саннани поел — все-таки в любом листе есть влага. Но полностью утолить голод ему не удалось. Тогда Саннани решил добраться до кустов на скалах. Он поднялся по выступам скалы как по ступенькам и обглодал несколько отличных сочных кустиков. Посмотрел вниз: вроде невысоко, но как теперь спуститься?

С вершины скалы, рассевшись по мертвым веткам засохшего дерева, на него смотрели грифы. Саннани понял: они ждут. Ждут, что он споткнется, упадет, сломает себе шею, развалится горой мяса под обрывом. Спешить нельзя, спускаться гораздо труднее, чем подниматься».

Элль Макниколл. Словно искра. М.: Альпина Паблишер, 2025. Для среднего и старшего школьного возраста. Перевод с английского Натальи Александровой

В отечественной литературе для детей и подростков герои с расстройствами аутического спектра появляются нечасто, из художественных произведений тут с ходу вспоминается только «Особый случай» Юлии Мазуровой. «Словно искра» — переводная книга, но описанные в ней проблемы не менее актуальны и для нейроотличных людей из России. И, что важно, это не прямолинейный текст, который ценен исключительно социально значимой темой, а динамичный глубокий роман с уместным, хоть и отчасти ожидаемым финалом.

Одиннадцатилетняя Адди учится в обычной школе, много читает, обожает акул. Недавно она перестала общаться с подругой и не ладит с новой учительницей. Со стороны может показаться, что Адди просто замкнутая и рассеянная, но на деле все совершенно иначе: она прикладывает огромные усилия как раз для того, чтобы сойти за обычную в целом девочку. Ей трудно распознавать эмоции окружающих, она порой слишком остро воспринимает цвета и звуки, чувствует сенсорную перегрузку. Сестра Адди учится в университете и тоже «маскируется», стараясь быть как все, и тоже порой оказывается из-за этого на грани нервного срыва. Однажды Адди узнает, что когда-то в ее городке пытали и казнили женщин, обвиненных в ведьмовстве. Она видит сходство между собой и жертвами тех давних суеверий, точно так же слишком выделявшимися на общем фоне. Адди решает добиться установки памятника сожженным женщинам. Сперва ее идею не принимают всерьез, затем отказываются выделять средства на непопулярный проект, однако Адди не намерена сдаваться, тем более что вокруг нее есть и те, кто понимает обуревающее ее стремление и готовы помочь. 

«Я чувствую на лице ее дыхание и отворачиваюсь. Сердце у меня колотится, голова болит. Я понимаю, что не нужно было бить Эмили. Я поняла в ту же секунду. Но разве я невоспитанная? Я живу, изо всех сил стараясь, чтобы людям рядом со мной было комфортно. Стараясь показать им, что я нормальная. Что могу быть как все.

И в такие дни, как сегодня, когда у меня не получается, я себя ненавижу. Больше, чем меня могут ненавидеть другие».

Елена Голованова. 1248. Приключение на Шелковом пути. Художник Мария Пировских. СПб.: Поляндрия, 2025. Для среднего школьного возраста

Сева неплохо знает китайский, любит рисовать, обладает явными гуманитарными способностями, но не слишком усидчив в учебе. Он живет вдвоем с папой, который работает кондитером, сильно устает и не находит достаточно времени, чтобы проводить его с сыном. Однажды папа все-таки берет отпуск и зовет Севу поехать с ним на раскопки в приморскую деревню недалеко от Баку. Сева рад, только морю он рад больше, чем поискам древностей, вдобавок взрослая археологическая команда открыто недовольна присутствием ребенка в группе. Когда это приводит к ссоре с отцом, Сева среди ночи решает самостоятельно заняться раскопками и внезапно падает, теряя сознание. Очнувшись, он встречает мужчин в странной одежде. Говорящие на незнакомом языке, они отводят Севу к доктору, который кое-как изъясняется по-китайски. Вскоре  мальчик понимает, что попал в далекое прошлое и не знает, как вернуться в свое время.

Хотя стиль этой повести, ставшей лауреатом премии Крапивина в прошлом году, местами тяжеловесен, сам сюжет о путешествии современного школьника с караваном в Багдад 1248 года выглядит оригинальным и интригующим. Очутившись в другой эпохе, Сева не становится супергероем, мудрецом или изгоем, как в типичных попаданческих романах, а просто постепенно адаптируется к жизни средневекового Востока. Он берется за непримечательную работу и ведет дневник, чтобы не сойти ума от случившегося перемещения. Глазами Севы убедительно описываются Аббасидский халифат и Хорезмское царство в период расцвета перед монгольским завоеванием, здесь органично переданы особенности языка и культуры того времени. Путешествие помогает Севе найти себя и понять, чем ему хочется заниматься. Но больше всего он мечтает снова увидеть отца, и «1248», помимо прочего, оказывается психологической прозой о том, как пережить непредвиденную разлуку и совершенно внезапные трудности. 

«За Баку на обочине начали гореть огни. Точнее сказать, горела сама земля. Я вспомнил, что когда-то уже читал об этом: так происходит из-за того, что под землей очень много нефти и газы вырываются на поверхность, но я не буду никому ничего говорить, да и объяснить это сложно. Я видел, как некоторые стояли на коленях и молились. Другие ставили на огонь кастрюли и кипятили воду. В общем, теперь я знаю, что выражение „страна огней“ придумали не ради рекламы.

Когда верблюды устали, мы остановились на ночевку. Караван свернул на тропинку, которая отходила вверх от основной дороги. Здесь степь не такая, как вокруг Галы. На голой земле в разных местах виднеются такие сопла или жерла, не знаю, как лучше сказать, в них что-то ворочается и хлюпает, как бетон в бетономешалке. И иногда выплескивается. Жутковато. Доктор Мохаммед Гариби, у которого я жил в Гале, говорил, что по дороге мы встретим вулканы из грязи. Вообще, „вулкан“ по-китайски — „гора огня“; когда он говорил „гора огня и грязи“, я решил, что неправильно понял. Но нет, это самые настоящие вулканы с грязью».

Флоренс Перри Хайд. Трихорн уменьшается. Художник Эдвард Гори. М.: Самокат, 2025. Для младшего школьного возраста. Перевод с английского А. Яковлева

История о мальчике Трихорне, написанная в 1971 году, уже обросла несколькими сиквелами, по ее мотивам успели снять мультфильм, но на русский язык ее перевели только сейчас. Сюжет одновременно и смешной, и кафкианский: однажды младшеклассник по имени Трихорн замечает, что больше не достает до полки со сладостями. Он уменьшился. Родители поначалу не придают этому значения, но на следующий день Трихорн делается еще меньше. Он уже едва способен ужинать за общим столом и при этом не тянуться к тарелке. 

Самое странное, что помочь Трихорну никто не старается. Как поступить с таким недугом, взрослые толком не знают. Даже отвести мальчика к врачу они не спешат. Папа сперва и вовсе предполагает, что Трихорн уменьшается специально, чтобы выделяться среди других. Впрочем, и мальчик не то чтобы считает свое уменьшение какой-то проблемой, хоть и страдает от последствий. Попытка жить как ни в чем не бывало приводит героя к череде курьезов: его не узнают в школьном автобусе, принимают за дошкольника, на перемене отправляют к директору. Книга во многом высмеивает манеру взрослых по-своему трактовать проблемы детей, не принимать их всерьез или приуменьшать — подобно тому, как уменьшается сам Трихорн. 

Текст, написанный фактологичным, нарочито лаконичным языком, оставляет довольно большой простор для интерпретаций. Трихорн показан заядлым любителем телевидения и рекламы, а счастливое разрешение этой нелепой ситуации окажется связано с забытой им под кроватью настольной игрой. Так в определенном смысле высмеивается общество потребления, в которое дети бывают вовлечены даже сильнее взрослых. Подобный подход кому-то может показаться излишне морализаторским, однако он не бросается в глаза благодаря замечательному абсурдному юмору.

«— Там написано: „Я уменьшаюсь“, — сказал Трихорн. — Потому что я уменьшаюсь.

— Вот как, уменьшаешься? — произнес директор. — А, тогда это очень печально, Трихорн. Ты правильно сделал, что пришел ко мне. Для этого я здесь и сижу. Чтобы направлять. Не наказывать, а направлять. Направлять всех членов своей команды
в нужном направлении. И решать все их проблемы.

— Но у меня нет никаких проблем, — сказал Трихорн. — Я просто уменьшаюсь.

— Вот и прекрасно, Трихорн, — сказал директор. — Рад был тебе помочь. Если еще когда-нибудь понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Команда хороша, если у нее хороший тренер, не так ли?

Директор привстал и добавил:

— До свидания, Трихорн. Если у тебя возникнут еще какие-нибудь проблемы, приходи прямо ко мне, и я тебе снова помогу. Проблемы нет, если она решена, правда?»

Полина Щербак. Мой май. Художник Анастасия Батищева. М.: Белая ворона. 2025. Для среднего и старшего школьного возраста 

Книги писательницы Полины Щербак хочется отнести к категории — во всех смыслах — «просто хорошей прозы». Они не то чтобы рвут жанровые шаблоны или удивляют стилистическими решениями, но удачно избегают клише, привлекают характерами персонажей и радуют любопытными деталями. Так, повесть «Пожирающий» — редкий пример добротного постапокалипсиса в подростковой литературе. Сборник «Мой май» состоит из рассказов о школе и школьниках, первой любви и отношениях с родителями. «Просто хорошо» в данном случае соотносится не со «средне по качеству», а с легкостью и творческой свободой от соблазна покорить читателей с помощью эпатажа.

В «Моем мае» персонажи по-настоящему взрослеют, проходя через обычные по большому счету события и совершая не слишком-то героические поступки. Так чаще всего происходит и в реальности, и в этом смысле истории получились максимально убедительными. Школьный доклад об английской кухне заставляет героя одного из рассказов по-новому ответить себе на вопрос, что значит быть мужчиной. В другом рассказе Есения, погруженная в проблемы экологии, учится отстаивать свои ценности даже тогда, когда ради них приходится разочароваться в кумире. Весь класс красит себе волосы, заступаясь за экстравагантную бунтарку Дашу, а семейные каникулы на холодном море становятся отправной точкой для честного разговора с мамой, склонной к чрезмерной опеке. 

Особняком стоит единственный условно фантастический рассказ «Пахнет старыми качелями», в котором повествователь покидает свое тело во время урока, чтобы не дать папе совершить ошибку. На время освободившись от тела, бесплотная душа особенно остро чувствует запахи и прежде всего с их помощью описывает реальность. Этот прием можно иносказательно экстраполировать на весь сборник — «Мой май» крайне внимателен к неочевидным оттенкам обыкновенного, которые, как и нюансы взросления, порой кажутся едва заметными издалека, но обретают существенное значение вблизи. 

«Мы усаживаемся на лавочку у одного из подъездов и быстро съедаем пирожок и слойку. Потом пьем чай маленькими глотками. Прямо над нами — огромная цветущая яблоня. Если задрать голову, то сквозь нее не видно ни неба, ни дома. Только облако бело-розовых лепестков. Как будто в мире нет ничего, кроме этой цветущей яблони.

— Май, — вдруг говорит Леша.

— Что твой? — переспрашиваю я.


— Что мой? — удивляется Леша.


— Ты сказал — мой, — отвечаю я.


— Я сказал — май, — поправляет Леша.


— Ну да, май, — говорю я и наконец понимаю: — А, май…

— Ну да, май, — улыбается Леша, и тут до него тоже доходит, и он слегка толкает меня локтем: — Похоже, кто-то переучился.

Наталья Бочечко. Где работает Яга? Художник Кристина Синева. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2025. Для дошкольного возраста

Вместе с новой воспитательницей в детском саду появилась подозрительная метла, совсем не похожая на ту, которой пользуется дворник. Девочки и мальчики из группы «Ромашка» после недолгих споров решают залезть на нее и неожиданно для самих себя взлетают. Заставшая полет воспитательница признается всей группе, что она — внучка Бабы-яги, но никого есть не собирается, зато может показать настоящее волшебство. Например, познакомить с двуглавым Чудом или наглядно продемонстрировать, почему исполняющий желания цветок — не всегда лучший подарок. 

У каждого из детей в группе «Ромашка» свой характер: кто-то очень бойкий и мечтает поскорее вырасти, а кто-то, наоборот, отличается тихим нравом. Хотя Яга Евгеньевна иногда устает и иногда чуть-чуть сердится, в итоге ей удается найти общий язык почти с каждым. Правда, однажды она исчезает, и на ее место приходит другая воспитательница, которая оказывается гораздо неприятней…

Пусть и самая бесхитростная книга в этой подборке, повесть «Где работает Яга?» подкупает образом чуткой воспитательницы, способной помочь детям разобраться с их эмоциями и переживаниями, вовремя заметить ревность, тревогу или желание самоутвердиться за счет других. Молодая Яга представлена не всемогущей доброй волшебницей, но скорее напоминает гибрид знаменитой «Маленькой колдуньи» Отфрида Пройслера и обычного человека, добродушного, проницательного, подчас не лишенного слабостей. Кроме того, во многих главах забавно обыгрываются известные народные сказки, а сам текст отлично подходит для чтения детям вслух. 

«Леша всегда одевался медленно. К этому все привыкли. Однажды Макар научил его завязывать шнурки. После этого Леша стал одеваться еще дольше, потому что получалось у него не с первого раза. Яга Евгеньевна ему не помогала — просто ждала. Но Владлена Игоревна ждать не желала.

— Если будешь медленно одеваться, мы тебя в малышовую группу отдадим, — строго выговаривала она.

Вот и сегодня, потеряв терпение, воспитательница выхватила из рук мальчика одежду и сама начала ее на него натягивать. Макар, увидев, как одевают Лешу, хихикнул. Он хотел что-то сказать, но встретился взглядом с Витей и умолк. Макару показалось, что глаза у Вити сверкнули ведьмовским огнем. Витя кивнул в сторону Леши: на щеке мальчика виднелся мокрый след от слез».