О стиле
Мой идеал письма: навсегда заглушить поэта, которого в себе носишь; стереть малейшие следы лирики; перешагнуть через себя, отречься от взлетов; затоптать любые порывы и даже их конвульсии.
О прозе
Выше всего я ставлю сухую, как скелет, прозу, сведенную судорогой.
О недеянии
Доведи я до конца хоть десятую часть своих замыслов, я бы написал столько, сколько другим и не снилось. К несчастью или по счастью, я всегда ценил возможность выше реальности: действие — какое бы то ни было! — не для меня. Я до мелочей продумал все, за что так и не взялся. Дошел до границ воображаемого.
О том, зачем писать
Писать для меня значит мстить. Мстить миру, мстить себе самому. Едва ли не все, что я написал, продиктовано местью. За которой приходит облегчение. Я здоров, только если одержим. Чего я больше всего боюсь, это сорваться в бесстрастность. Для душевного равновесия мне необходимо нападать.
О России
Россия! Я всем существом тянусь к этой стране, которая превратила в ничто мою родину.
О философии
С близкого расстояния любая мелочь, какая-нибудь мошка, выглядит таинственной; издалека она — полное ничтожество. Дистанция упраздняет метафизику. Философствовать — значит все еще быть заодно с миром.
О вое
Достань мне решимости выть ежедневно по пятнадцать минут, каким бы душевным покоем я наслаждался.
О ненависти
Эти приступы бешенства, желание лопнуть от злости, растоптать весь мир, отхлестать вселенную — как их унять? Сию же минуту отправиться на кладбище — на прогулку, а лучше насовсем...
О внутренностях
У меня в жилах не кровь, а мрак.
О скитаниях
Д., которому я рассказал, что вот уже тридцать лет живу в номерах и умудряюсь нигде не пускать корни, с гордостью еврея назвал меня «вечным гоем».
О несовременности
Быть несовременным. Подобно камню.
О болезни
Из писателей я могу читать только самых больных, тех, у кого каждая страница, каждая строка освещена болезнью. Я ценю здоровье как усилие воли, а не как наследство или дар.
О разговорах
Мне нечего сказать людям, а все, что говорят они, меня не интересует. И при этом я — человек, несомненно, общительный, поскольку оживаю только среди других.
О чтении
Чем больше читаешь — а читаю я слишком много! — тем чаще говоришь себе «нет, не то», а «то самое» опять улетучивается из книг, которые одну за другой поглощает твоя лень. Ведь «то самое» нужно найти в себе, а не вовне. А в себе находишь одну неуверенность да рассуждения по поводу этой неуверенности.
О главных античных философах
Два величайших мудреца древности, идущей к концу: Эпиктет и Марк Аврелий, раб и император. Не устаю возвращаться мыслью к этой паре. Самое слабое и недолговечное у Марка Аврелия — от стоицизма, самое глубокое и прочное — от его тоски, иными словами — от забвения всяческих уроков. (То же самое — у Паскаля).
О кофе и сигаретах
Глоток кофе и сигаретная затяжка — вот мои настоящие родители. Теперь я не курю, не пью кофе и чувствую себя обездоленным сиротой. Меня лишили достояния: яда, того яда, который давал мне силу работать.
О мириадах солнц
Сегодня утром услышав, как какой-то астроном рассказывает о мириадах солнц, я не стал приводить себя в порядок: к чему теперь мыться?
О муках
Проплывали облака. В ночной тишине можно было услышать шуршание, которое они второпях издавали. Зачем мы здесь? Какой смысл может иметь наше ничтожное присутствие? Вопрос без ответа, на который, однако, я ответил инстинктивно, без тени раздумий и не стыдясь того, что изрекаю чудовищную банальность: «Мы здесь для того, чтобы принять муки, и более ни для чего».
О пьянстве
Я думал, что стану пьяницей. Я был почти в этом уверен. И мне нравилось состояние бессознательности, эта безумная гордость пьяницы. И я много любовался обычными алкоголиками в Решинари, которые каждый день были пьяны, пьяны, пьяны. Среди них был скрипач, который проходил мимо меня и играл, я бесконечно им любовался. Все люди работали в поле, а он был единственным на улице, кто приходил со скрипкой и пел. Я тогда бесконечно восхищался им, это был единственный интересный человек во всей деревне. Все что-то делают, и только он один веселится. Но через два года этот пьяница умер. Это был единственный человек, который что-то понял, осознал.
О решениях
Я принимаю решение стоя, а потом ложусь — и отменяю его.
О ничто
Во всей истории мира нет такого действия или события, героем которых я бы хотел быть. Пусть ничто не носит моего имени. Но сказать кое-что я хотел бы. Только пока не знаю что.