Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Бунт и блуд
Алексей Иванов начинал в 1980-е годы как детский фантаст, что-то среднее между Булычевым и Крапивиным. Из текстов этого периода выделяется, пожалуй, только повесть «Корабли и галактика» (1989). А выделяется она тем, что в ней Иванов использует приемы, которые потом многократно повторит. Во-первых, это мифологизация. В «Кораблях...» Иванов дает оригинальную мифологическую трактовку Вселенной: оказывается, корабли — не бездушные машины, а живые существа, которые создали первую космическую цивилизацию. Во-вторых, сюжетное кольцо, где к концу истории герои возвращаются в ту же самую географическую или психологическую точку, с которой эта история началась.
В 2003 году в Москве вышли сразу две книги Иванова — «Сердце пармы» и «Географ глобус пропил». Это стало настоящим событием, потому что в то время такой литературы не было. А если и было, то очень мало. В «Сердце пармы» история присоединения Пермского княжества при Иване III превращается в нечто удивительное, находящееся где-то между мифом и легендой (словом «фэнтези» всего восторга не выразить), где кровавые сцены сражений с вогулами сменяются потрясающей красоты описаниями природы и любовными страстями. Бывший учитель истории, Иванов в своих текстах постоянно говорит о том, как обычные люди становятся легендами буквально на ходу. Обрастая слухами, уже через пару лет их жизнь оседает в человеческой памяти не такой, какой была в реальности, а какой ее пересказали и запомнили. В «Сердце пармы» очень хорошо показано, как человек, умерший напрасно, становится героем, который погиб, спасая всех от всего.
«Географ глобус пропил» — роман о человеке, который пытается жить легко. Но легко не получается. Он тащит учеников на опасный сплав по Чусовой, в первый же день напивается и из учителя, которого уважают и на которого ориентируются, превращается то ли в равного, то ли в раба, то ли вообще в лишний груз. Школьникам, оказавшимся в экстремальной ситуации, приходится резко повзрослеть и взять ситуацию в свои руки. Примечательно, что весь роман написан от третьего лица, но эпизод со сплавом по реке — от первого. Смена оптики, с одной стороны, показывает напряженность эпизода, а с другой — демонстрирует смену социальных ролей. Прием очень простой, но эффективный. Странно, что кроме Иванова его практически никто не использует. В фильме этого тоже не показали, а жаль.
Через несколько лет у Иванова выходят еще два романа про Пермь. Как и в прошлый раз — один исторический, другой современный. Первый — «Золото бунта» (2005), второй — «Блуда и МУДО» (2007). «Золото бунта» рассказывает о поисках клада Пугачева на Урале и соседних территориях. Действие происходит в XVIII веке примерно в той же локации, что и «Сердце пармы». В центре истории — рассказ о том, как каждый год по реке Чусовой спускаются к Каме груженные железом корабли. Путь непростой и опасный. Но капитаны этих кораблей весь год живут в ожидании гонки, где нужно первым добраться до низовья реки. Гонка, надо сказать, показана потрясающе. А главное, мы видим, как изменился мир со времен «Сердца пармы». В «Золоте бунта» уже нет страшных воинственных вогулов. Всю территорию заняли русские. Район, где когда-то жили люди и духи, превратился в гигантский завод. В целом очень увлекательная история, в которой, как это часто бывает у Иванова, не обошлось без любовного треугольника.
В дополнение к «Золоту бунта» Иванов пишет отличный нон-фикшн «Message: Чусовая» (2007). Чудес и приключений там нет, но есть занимательный экскурс в историю и географию знаменитой уральской реки. Отчасти здесь Иванов формулирует свой либеральный манифест, в котором воспевает работу как главную ценность, с точки зрения уральцев.
«Блуда и МУДО», на мой взгляд, лучший роман Иванова. Здесь важно сделать небольшое отступление и рассказать об особом типе персонажа — ивановском трикстере, который как будто предвидит будущее и двигает сюжет не столько своей хитростью, сколько знаниями. В «Сердце пармы» это бродяга Васька Калина, участник или очевидец практически всех важных событий. Он бессмертен, потому что не может умереть, пока не закончится история. И в конце действительно умирает. Идеальным ивановским трикстером является Борис Моржов из романа «Блуда и МУДО». Моржов — всемирно известный художник, имеющий какую-то мифическую карточку, на которую получает гонорары за работу. Он все про всех знает и является единственным жителем городка Козявина (в котором узнается Пермь), ни от кого и ни от чего не зависящим. А сам Козявин — это что-то вроде города Калинова из «Грозы» Островского, где никто, кроме странницы Феклуши, никогда этот Калинов не покидал. Да и сама Феклуша, которая якобы видела «салтана Махнута турецкого» и людей с песьими головами, вряд ли его покидала. Моржов свободно выезжает из своего Козявина и видит, что творится за пределами города, а значит, обладает более глобальными, чем его земляки, знаниями.
Пермь — Калитино — Ёбург
Роман «Блуда и МУДО» завершает пермский период в творчестве Алексея Иванова. Начинается новый — уральский. В 2010 году Иванов пишет книгу «Хребет России», участвует в одноименном проекте и раскрывается с совершенно другой стороны. Не зря я в одной из своих рецензий назвал его «инженером от литературы, механиком от исторической науки». Как опытный работник автосервиса, Иванов вскрывает капот Урала, изучает его устройство, перебирает детальки и показывает нам, как все работает. Его художественный мир — точно такой же механизм со своими винтиками, шестеренками и прочими любопытными железками.
Потом происходит нечто странное. Алексей Иванов внезапно перестает быть Ивановым и становится Мавриным. Под этим псевдонимом он издает роман «Псоглавцы» (2011), где рассказывается о загадочной деревне Калитино и ее не менее загадочных обитателях, фреске святого с собачьей головой и людях, которые пытаются эту фреску выкрасть. На данный момент это одна из двух худших книг Иванова, которому не удалось скрыть свою настоящую фамилию от любопытных читателей. Роман «Комьюнити» (2012), который был продолжением «Псоглавцев», он выпустил уже под своим именем, но книжка от этого лучше не стала. Прежде всего потому, что описанная там Москва, в которой разворачивается действие, была Иванову категорически неинтересна.
В 2013 году он издает книгу «Увидеть русский бунт» — очень хорошую, на мой взгляд, историю пугачевского бунта, которую позже зачем-то переиздаст под названием «Вилы». Несмотря на обилие географических данных, в этой книге — шикарном альбоме большого формата, напечатанном на мелованной бумаге страницами, — нет ни одной географической карты. Почему? Потому что Алексей Иванов ненавидит карты. Может, это психологическая травма школьного учителя, не знаю. Даже когда его тексты сопровождаются картами, получается очень непонятно и неудобно. Видимо, Иванову важно, чтобы карту знал только Иванов.
В середине 2010-х выходят две книги про Екатеринбург: «Ёбург» (2014), документальный рассказ об уральской столице в 1990-е, и роман о том же периоде — «Ненастье» (2015). «Ненастье», по которому позже снимут сериал, — это история о братках, бывших ветеранах Афганистана, которые пытаются взять город под контроль. Книга написана так, что, приехав впервые в Екатеринбург, вы без труда узнаете ивановские места. По крайней мере, со мной так и случилось: я без труда отыскал пруд, на котором стоял ресторан-дебракадер «Нептун», где произошла разборка афганцев со спортсменами. Очень сильная сцена. Примечательно, что в «Ненастье» ивановский трикстер в лице бывшего десантника, бандита Лихолета, вышел таким ярким, что затмил главного героя.
Джордж Иванов
Во второй половине 2010-х Иванов начинает писать романы, явно заточенные под экранизацию. В 2018 году выходит мистический ужастик «Пищеблок» о пионерах, которые сражаются с вампирами. В 2016–2018 годах Иванов пишет «Тобол» — роман в двух частях про Тобольск 1710-х годов. В дополнение к нему выходит исторический научпоп «Дебри», где рассказывается о том, как русские заходили в Сибирь.
Несколько лет назад я написал статью, где представлял, как однажды в Перми Иванов встретил черта и заключил с ним сделку: он отдаст черту душу, а черт подарит ему писательский талант. Пока черт потирал руки, думая, что без души талант ничего не стоит, Иванов только посмеивался: эксперт по преданиям хантов и манси, он знал, что у него не одна душа, а пять. Но и черт был не лыком шит. Пока Иванов писал «Сердце пармы», «Золото бунта», «Географ глобус пропил», «Блуда и МУДО, «Ненастье» и кое-что из нон-фикшна, черт потихоньку выковыривал из него оставшиеся души. И как раз к «Тоболу» доковырял. Так вместо искреннего писателя, который не просто пишет романы, но душой переживает происходящее, появился господин в сюртуке и цилиндре. Он приезжает в Сибирь, осматривается, ковыряет землю тросточкой и со вздохом соглашается: «Угу, я про вас напишу...» Заметно, что этот регион не очень-то ему интересен. Сибирь — это в первую очередь простор. Иванов этого простора увидеть не смог. Он уралец, а не сибиряк. А на Урале все другое — и лес, и горы, и небо.
Отсутствие интереса — не единственная проблема романа. Складывается ощущение, что «Тобол» — это попытка Иванова написать русскую «Игру престолов». Там огромное количество персонажей: Петр I, китайцы, бухарцы, шведские пленные, сибирские народы, амбициозный губернатор, мечтающий сделать Сибирь отдельным государством, и великий человек Семен Ремезов, который строит Тобольский кремль и рисует первую сибирскую карту. Но у каждого автора свой навык. Кто-то может написать хороший роман с одним героем, а на трех сломается. Кто-то осилит трех, но засыплется на шести. Сейчас, кстати, формат с тремя героями часто используется как в неплохом, так и в средней руки фэнтези. С одной стороны, героев немного, а с другой — ты сразу можешь попасть в разные целевые аудитории. Для романтичных девочек добавляешь какую-нибудь готичную барышню, для молодых людей — самоуверенного парня-олуха и так далее. Формат с шестью персонажами годится скорее для сериалов — как в «Друзьях», например. А бывают романы, циклы романов на двадцать персонажей. Но Алексей Иванов — не Джордж Мартин, который может управиться с большим количеством действующих лиц. Ему лучше остановиться на трех, максимум — шести. Иначе герои начнут повторять друг друга, что и случилось в «Тоболе».
В 2019 году по «Тоболу» сняли фильм и сериал, причем в обоих случая Иванов попросил не указывать свое имя в титрах. Его можно понять. Например, что великого среди прочих своих деяний совершил Семен Ульянович Ремезов? Заменил деревянный Тобольский кремль белокаменным. Красота невероятная, редкий пример шведской постройки на территории Сибири (часть кремля строили шведы). А в фильме — наоборот: вместо каменного ставят деревянный. Или героиня-немка, которая демонстрирует в кадре всю мощь современной стоматологии. Во-первых, откуда немцы в Тобольске? Во-вторых, насколько мне известно, о зубах в Сибири XVIII века не особенно заботились.
С этим фильмом, кстати, вышел забавный случай. Однажды мне попалась заметка из одной казахской газеты о том, как прекрасно в «Тоболе» сыграли казахи. Дело в том, что в Казахстане есть потрясающий конный цирк, который снимается в массовке везде, где нужны трюки с конями, — хоть в Голливуде, хоть в Китае, хоть у нас. Так вот, в заметке пишут: мол, в фильме снялись наши любимые звезды (перечисление казахских фамилий) и некоторые русские актеры. По-моему, очень правильная рецензия на этот фильм. Лошади и казахи справились прекрасно. А остальные так себе. Хотя Андрей Бурковский, который когда-то снимался в «Даешь молодежь», сыграл неплохо.
В 2021 году выходит роман «Тени тевтонов». Там две сюжетные линии. Действие первой происходит сразу после окончания Великой Отечественной войны в городе Пиллау (ныне Балтийск). Вторая разворачивается в XV веке и рассказывает о польском шляхтиче, который поругался с тевтонскими рыцарями и заключил сделку с дьяволом: шляхтич дьяволу — меч, которым отрубили голову Иоанну Крестителю, дьявол шляхтичу — полную ликвидацию тевтонского ордена. В XX веке действует потомок этого шляхтича, который пытается завершить семейную историю и найти тот же самый меч. То есть «Тени тевтонов» — это попытка одновременно рассказать историю Тевтонского ордена и присоединения Калининградской области к России. Линия с тевтонами содержит много мистики и чертовщины, но в параллельном сюжете XX века этого нет. В итоге получился довольно любопытный мистическо-историческо-просветительский триллер.
В романе «Бронепароходы» (2023) рассказывается о событиях Гражданской войны на Волге. Пару лет назад в рецензии на этот роман я писал, что он очень похож на другие вещи Иванова. Речная кампания 1918–1919 годов была подробно описана в книге «Message: Чусовая». Вселенная, в которой сосуществуют люди и плавсредства, появилась еще в повести «Корабли и галактика». Закольцованные мир и сюжет — характерная черта всех романов Иванова, а путешествие по реке, вокруг которого строится повествование, появляется в «Сердце пармы», «Золоте бунта», «Тоболе» и книге «Географ глобус пропил». Помню, как-то раз Иванов пожаловался в соцсетях, что старательно подбирает материал для романа, читает монографии, ищет информацию и так далее, а потом приходит «какой-нибудь Мильчин» и говорит: «А я все это уже знаю». Я ему отвечаю: «А знаете, Алексей, откуда я все это знаю? В „Message: Чусовая“ прочитал».
Любопытно, что, хотя «Бронепароходы» — роман о Гражданской войне, он довольно беден на историко-идеологические высказывания. Общество подавлено и атомизировано (то же будет и в «Вегетации»), народ уже не просто безмолвствует, а безвольствует. Зовут воевать — воюет. Причем воюет довольно неплохо. Но никакой идеи за этим нет. Зато есть замечательный ивановский трикстер — мусульманский сверхчеловек Мамедов, очень колоритный персонаж. Это агент Нобелей, который сражается с Ротшильдами за бакинскую нефть (была ли нужна эта нефть Ротшильдам на самом деле — большой вопрос). В какой-то момент Мамедов плюет на имущество Нобелей и бросается спасать гениального мальчика-изобретателя, который в перспективе должен предотвратить гибель страны или восстановить то, что от нее останется. Поступок благородный, но — спойлер — бесполезный.
Алексей Иванов. Фото: Svklimkin/Wikimedia Commons
Лес юрского периода
Действие нового романа Алексея Иванова «Вегетация» происходит в некой постапокалиптической реальности, где то ли в результате глобального конфликта, то ли чего-то еще Южный Урал стал радиоактивной зоной, вся территория которой заросла лесом-мутантом. Деревья обрели разум и так хорошо научились защищать и поддерживать друг друга, что построили собственный растительный социум (уж не читал ли Иванов трудов Петера Вольлебена?). В то же время человеческое общество абсолютно атомизировалось, оскотинилось, а сами люди превратились в каких-то идеальных айнрендовских персонажей, для которых важны только деньги.
Умный лес нужен китайцам, которые делают из него растительное топливо — бризол. Деревья рубят китайские грузовики и комбайны. Разумное лесное сообщество находит способ противостоять двуногим варварам и превращает их враждебную технику в чумоходы — обезумевшие машины, которые нападают на людей. Охотится за деревьями и коварный Запад, но действует более избирательно. Он ищет вожаков — особенно значимых представителей древесных мутантов, которые используются для производства фитроники. За этими вожаками и отправляется бригада магнитогорских рабочих, с которыми едут главный герой Сережа и его новообретенный брат-близнец Митя.
Если говорить о литературных достоинствах и недостатках «Вегетации», то там хватает и того и другого. Иванов очень хорошо умеет строить сюжет, у него замечательно получаются описания природы. Порой встречаются довольно симпатичные идеи. Например, если раньше главной человеческой ценностью для него был труд, то в «Вегетации» он говорит о необходимости создания нового общества, основанного на взаимной поддержке. А вот диалоги Иванов пишет очень коряво и небрежно. Можно, конечно, предположить, что это сделано намеренно: вот, посмотрите, как мои герои одичали — двух слов связать не могут. Но выглядит все равно ужасно.
Еще одна сильная сторона Иванова как писателя — это экшен. Какой бы плохой ни была книжка, сцены сражений там будут написаны хорошо. Тут мне, конечно, вспоминаются «Псоглавцы», где в одном из финальных эпизодов герой, стоя на дрезине, размахивает пожарным багром. Книжку читал лет 15 назад, а дрезину эту помню до сих пор. В «Вегетации» такого много. Например, в одной из сцен люди противостоят трем видам чумоходов. Написано хорошо, если бы не одно но: это практически под копирку переписанный фильм «Мир юрского периода». Я не оговорился. Не «парк», а именно «мир» — перезапуск известной франшизы 2015 года. Только вместо динозавров у Иванова комбайны. Вышло забавно. Не то чтобы Иванов исписался, но как будто поленился придумать что-то свое. А может, это пасхалка такая.
В итоге мы имеем, с одной стороны, занимательный сюжет, хорошо проработанную вселенную и действительно интересную политическую философию, а с другой — ужасный язык. Возможно, это обусловлено тем, что роман писался с расчетом на экранизацию. Хотя из него вполне могла бы выйти компьютерная игра, причем довольно интересная. Сейчас в гейм-индустрию активно приходят писатели, которые правят сценарий, прописывают сюжетные ходы. Нормальная такая подработка. Очевидно, это будет работать и в обратную сторону, когда игровые практики будут проникать в литературу, причем не только в жанровую.
Так или иначе, при всех своих недостатках, «Вегетация» — очень мощный текст. Видно, что для самого Иванова этот роман — не очередная фантазия господина в цилиндре, а своего рода откровение, где с помощью метафор, фантастики, динозаврообразных роботов и бог знает чего еще говорится о том, что у него, Иванова, болит. Он описывает совершенно разобщенное, лишенное поддержки общество, которое едет по уничтоженной земле на мотолыге, увешанной интерфераторами. И пока это общество со своей мотолыги не слезет, заново себя оно не соберет.