Если бы Герман Стерлигов интересовался спекулятивным реализмом, объектно-ориентированными философиями или хотя бы «каннибальскими метафизиками», он часто цитировал бы их апологетов. В соответствующих работах он нет-нет, да находил бы подтверждения — прямые или косвенные — своей теории о «колдунах-ученых», отравляющих родники и реки, почвы и умы.
«Тесла и Эдисон никогда не подписывались как ученые, они подписывались „колдун Эдисон” или „колдун Тесла”. И Тесла до конца дней своих возглавлял Всемирную федерацию колдунов. Они сами себя называли колдунами. Это потом уже придумали эту религию науки, храмы науки, жрецы науки и так далее. Алхимию разделили на химию, физику, генетику... Никогда не было химиков и физиков, а только алхимики — это все называлось одним словом...».
Что бы там ни говорили, антисциентистский пафос Германа Львовича кажется весьма симптоматичным, если поместить его в контекст интеллектуального ландшафта последних 10–15 лет.
Давайте же поместим.
Светило Капитала
В 2008 году иранский инженер из города Шираза Реза Негарестани публикует книгу «Циклонопедия. Соучастие с анонимными материалами» — свою первую крупную работу, сделавшую его известным. В тексте философские концепты упакованы в формат жанра horror-fiction (или theory-fiction), политэкономическая теория переплетается с языком гримуара и трактатов по демонологии, а история Ближнего Востока пересмотрена с точки зрения нефти.
Реза Негарестани
Нефть, а точнее, ее движение, процесс перетекания — один из ключевых элементов повествования «Циклонопедии» (наряду с пылью, пористостью («пол()остью с устраненной и испаренной „н”») и гниением), — если и можно всерьез говорить о какой-либо субъектности в свете ингуманистической повестки. Структура текста похожа на некое литературное POV от лица нефти, перетекающей из одного нарратива в другую историю, прямой причинностью не связанную с первой, потом в третью — и так далее, пока выдерживает вестибулярный аппарат...
Если роман Хулио Кортасара «Игра в классики» гарантированно можно прочитать двумя способами — традиционным последовательным и альтернативным игровым, — то в случае с «Циклонопедией» вам обещать никто ничего не может. Вас, что называется, предупреждали.
Движение нефти разыгрывает драму исконного противостояния звезды по имени Солнце (действующего от лица «солнечного капитализма») и Земного ядра, центра геосферы (действующего от имени сил, подчиняющих различные вихревые потоки и отклонения).
«Картография нефти как вездесущей сущности рассказывает о динамике планетарных событий. Нефть лежит в основе всех повествований, не только политических, но и этических норм жизни на земле... Нефть заставляет вещи двигаться вперед... Постичь нефть — значит постичь землю как тело разных повествований, движимых нефтью...».
«Капитализм — не человеческий симптом, а планетарная неизбежность... Капитализм был здесь еще до человеческого существования...».
(Реза Негарестани. Циклонопедия)
Как замечает на данный счет философ Юджин Такер, «...выясняется, что не люди используют планету, а она использует людей для своих собственных целей. Люди — это просто способ планеты производить и воспроизводить себя».
Философ Йоэль Регев, один из редакторов русского издания «Циклонопедии», так описывает этот конфликт:
«...целостности противопоставляется неполнота... разного рода потоков, нефтяных водоворотов, неполнота демонических сущностей, расчленяющих самих себя, носителей эпидемий, гниения и т. д. Это такой странный мир, где все объекты объединяются друг с другом в восстании против „солнечного капитализма” и против полноты...».
В центре циклона
Название «Циклонопедия» отсылает к одному из главных трудов Просвещения — «Циклопедии, или Всеобщему словарю ремесел и наук» (1728 г.) британского издателя Эфраима Чемберса. В XXI веке мы имеем дело, конечно же, с «Темным просвещением» (читайте о нем в вышедших накануне «черных тетрадях» «Логоса»), а о слове «циклон» Реза Негарестани в другом месте говорит следующее:
«Структура циклона — это элементарный, зачаточный образ конфигураций или начальных зародышей спекулятивных построений... Фигура циклона лежит в самой сердцевине мыслей о генезисе Внешнего мира... Спираль может „взрываться внутрь-вовне” бесконечно, давая рождение циклонам, разрастающимся согласно неведомым пропорциям и эзотерическим путям переходов...».
Движение искривления, смещение вектора, отскок в сторону — ключевая методология письма Негарестани. Этой задаче служат «пористость» сюжета «скрытого письма» («...то, что называют дырой в сюжете, есть конкретная коммуникативная траектория на подповерхностном уровне, являющаяся как непоследовательная и симптоматичная на поверхности...») и метафора месопотамских некрополей, где главные сокровища находятся вовсе не там, где их ищут гробокопатели и археологи. Многочисленные ходы и ответвления есть лишь ловушки, ведущие в пустые помещения.
«Если основополагающим для всякой мысли является компульсивно воспроизводимый и навязчиво повторяемый жест,... то для философии Негарестани такого рода жестом является движение уклонения, неожиданного ухода в сторону... Именно утверждение кривизны, более далекой, чем всякое дальнее, является подлинным центром тайного письма „Циклонопедии”... Преобладание подобного рода демонического уклонизма анонимных материалов — крысиных стай, нефти, пыли, превращающих каждого в своего сообщника... делает Ближний Восток передовым отрядом Земли в противостоянии „солнечному капитализму” Ложного Внешнего...
... и именно подобного рода демонический уклонизм является движущей силой ингуманистического просвещения. В качестве нечеловеческой сущности человеческого здесь высвобождается способность постоянно „прыгать дальше самого далекого прыжка”; автопортрет человека, нарисованный на песке, подвергается постоянной ревизии; он заново рисуется — для того, чтобы быть стертым. И стирается — для того, чтобы быть вновь начертанным...»
Йоэль Регев. Невозможное и совпадение. О революционной ситуации в философии
-
Схожим образом философ Питер Вульфендейл, ссылаясь на своего коллегу Джеймса Траффорда, говорит о том, что «проблема классической логики — в ее одержимости (опять это слово — ред.) сохранения правды»:
«...банально заявлять, что в попытке мышления установки границы сама мысль выходит за пределы этих границ благодаря силе самого мышления. А это значит..., что само движение от предпосылок к заключению, строго говоря, не является временнЫм. То есть на самом деле движения здесь нет. Вы имеете дело лишь с кристаллизованной системой, где есть предметы, которые есть следствие других предметов. Поэтому чтобы иметь дело с логикой времени, необходимо избавиться от идеи сохранения истины... Это своего рода движение означает, что процесс создания выводов — темпоральный, временнОй, а не вневременнОй — приводит нас в новое место, отличное от того, с которого мы начали. Когда такой подход применяется рекурсивно, он отводит вас очень далеко от изначального пункта отправления...».
«Вихри враждебные» восстают против Солнца с помощью эпидемий, заражений, демонических одержимостей, политических / религиозных конфликтов, экономических реформ и потрясений. В «Циклонопедии» подробным образом описано, как это работает — на примере сигила «драконовой спирали».
Кибернетическая культура и лемурийское колдовство
Здесь нам придется отскочить в сторону и уклониться от основной мысли повествования, чтобы коротко сказать о фигуре Ника Ланда, без которого не было бы ни одержимостей, ни спекулятивного реализма, ни акселерационизма, ни «ктулхоидной этики».
Резу Негарестани долгое время считали литературным аватаром Ланда. Тому способствовали обстоятельства: на конференции Негарестани регистрируется, но не приезжает, по скайпу общается только голосом, а наибольшую активность проявляет в блогах.
С известной степенью определенности можно утверждать, что Реза Негарестани — выходец из CCRU (Cybernetic Culture Research Unit), «Группы исследования кибернетической культуры», созданной в 1990-е годы на базе Уорикского университета в Великобритании. Штудию основали молодые ученые Сэди Плант и Ник Ланд. В качестве легального академического образования группа просуществовала недолго — Ланда обвинили в неконвенциональности научных методов и употреблении амфетаминов. После скандала основная деятельность Ccru (аббревиатуру часто пишут как имя собственное, что указывает на единую коллективную сущность группы) переместилась в сеть.
Философ Йоэль Регев — об «одержимостях» и Ccru:
«...Важно, с одной стороны, не отрицать существование нечеловеческих сил... которые нам себя навязывают и через нас вторгаются в реальность. А с другой, важно не каждой силе верить. Мы не просто пассивно подчиняемся этим „демонам”, „богам”, „интенсивностям” — неважно, как это называть. Мы можем выработать некоторый механизм селекции, который позволит нам допрашивать эти силы. С одной стороны, мы их распутываем, с другой — проверяем, действительно ли это силы Внешнего, либо это что-то „слишком человеческое”, иллюзорный претендент...».
Проверка одержимостей силами Внешнего у Ланда связана, например, с темой капитализма и венчурного риска. Что работает и выживает в среде глобального рынка (а капитализм для Ланда вовсе не связан с человеком, он существовал и до него, будет и после), то имеет право быть. Что не проходит проверку Внешним, тому путь — чемодан, вокзал, небытие. И плакать по этому поводу — последнее дело, считает Ланд, ницшеанец, социал-дарвинист и неореакционер. То, что выигрывает, задним числом меняет прошлое, представляя все в таком виде, якобы победитель всегда был таковым — самоочевидным, истинным и единственно благим.
Вообще, манипуляции Ccru со временем — тема для отдельного разговора (см., например, исследование лемурийской демонологии). Давненько научный дискурс так ядрено не бодяжили с архаичными оккультными системами — «колдуны-ученые», ага.
Смердяков, Болконский и антропоцен
Селекцию Внешним проходят не только бизнес-проекты, но и научные идеи. Сделал ставку гражданин на то или иное открытие или гипотезу — и либо состоялся в качестве ученого (в случае успеха), либо нет (в случае противоположного результата).
Однако, по Ланду, весь затык в том, что селекции Внешнего не дает вдоволь развернуться Система Человеческой Безопасности (СЧБ) — с ее телеологичностью, гуманизмом и искусственной поддержкой изначально провальных проектов (например, соцгарантии и помощь сирым и убогим во имя «благой цели»). Риски заведомо сглаживаются, и «естественный» отбор становится все менее и менее чистым.
СЧБ связана с Порядком Единого Бога (аббревиатура 18+ — ПЕБ), установленным одним из игроков вселенской машинерии, подчиняющего себе все цветущее многообразие оккультных властей и сил. Нетрудно догадаться, что речь идет о монотеизме в целом и христианстве в частности.
СЧБ и ПЕБ — одни из главных противников Ccru и Ланда. Что логично в свете ницшеанства и ярко выраженного антигуманизма последнего.
Ну а вы как думали: вам кто-то добра желает?
«Поднимается картезианский вой: „К людям относятся как к вещам!” А как надо — как к душам, духам, субъектам истории, Dasein? Cколько будет длиться этот инфантилизм?»
Еще одна программная задача Ccru — преодоление «гнета антропоцена».
Последнее, скажет искушенный читатель, нынче общее место для всех рукопожатных researchers — выступай они от имени философии, социологии, антропологии или «животных в политике». Буде иначе, их не пустят в клуб.
Как отмечает Борис Гройс, «единственное слово, которое теперь все знают, — это „антропоцен”... Это совершенно доминирует; это везде, куда ни плюнь. И только на это можно получить финансирование. Если вы хотите получить деньги — а мы всегда хотим получить деньги, — то, когда пишете заявку на грант... вы должны сослаться на Бруно Латура, Мейясу и Хармана и сказать, что будете изучать тот или иной аспект антропоцена. Тогда вы их получите. А если не напишете — ничего не получится».
А вот другой, претендующий на эксклюзивность, ключевой концепт Ccru — hyperstition, «гиперверие». Это вымысел, иллюзия, фикция, функционирующая «как будто бы» реальная и благодаря этому действительно становящаяся таковой. В психологии так работает суггестия: человеку сто раз говорят, что он поросенок, а на сто первый он начинает хрюкать. В случае с hyperstition все серьезнее — Ланд говорит, что гиперверовательный объект «буквально призывается». Пример — интернет-мем, политическая/религиозная идеология, капитализм (один из самых успешных гиперверовательных объектов) или письмо («любая литература — магическая практика, поскольку магия — это влияние на мир с помощью знаков»).
Интересно, читал ли Ник Ланд Даниила Андреева, который транслировал схожие идеи еще тогда, когда их не называли hyperstition?
«...Многим, очень многим гениям искусства приходится в своем посмертии помогать прообразам их героев в восхождении. Достоевский потратил громадное количество времени и сил на поднимание своих метапрообразов, так как самоубийство Ставрогина и Свидригайлова, творчески и метамагически продиктованное им, сбросило пра-Ставрогина и пра-Свидригайлова в Урм. К настоящему моменту все герои Достоевского уже подняты им: Свидригайлов — в Картиалу. Иван Карамазов и Смердяков достигли Магирна — одного из миров Высокого Долженствования. Там же находятся Собакевич, Чичиков и другие герои Гоголя. Пьер Безухов, Андрей Болконский, княжна Марья и с большими усилиями поднятая Толстым из Урма Наташа Ростова. Гетевская Маргарита пребывает уже в одном из высших слоев Шаданакара, а Дон Кихот давно вступил в Синклит Мира, куда скоро вступит и Фауст...».
Разрозненные и хаотичные записи Ccru раннего извода представляют собой подобную смесь художественной литературы (основные фигуры влияния — Говард Лавкрафт и Уильям Берроуз), оккультных идей и кибернетики. Большая ставка делалась (и делается) на искусственный интеллект (ИИ). Любая капиталистическая корпорация по Ланду — это носитель ИИ, поскольку представляет собой систему ставок, реакций на эти ставки и отбор наиболее эффективных из них.
Ранний Ник Ланд говорил так:
«...человеческие мозги относятся к мышлению так же, как средневековая деревня к инженерному делу...»
«...нас запрограммировали оттуда, где уже царит Киберия... мы большем не судим подобные технические разработки извне; мы вообще больше не судим... человечество отдаляется как дурной сон...»
Ранний Ник Ланд называл себя «тайно высланным из будущего, чтобы подорвать предшествующие ему условия», «киберпартизаном, так искусно замаскированным под человека».
Сегодняшний 57-летний владелец книжного издательства в Шанхае высказывается о себе в третьем лице:
«...Ник был человеком, который сказал бы что-то типа: „Философия — это как копаться палкой в своей ране”.
...На Ника больше всего влияли Делез и Гваттари, их теории, согласно которой капитализм является мотором для абстрагирования, для уничтожения всех унаследованных человеком особенностей и традиций... для уничтожения социального и открытия либидальных потоков в неизвестное будущее. По мысли Ника, капитализм — тот самый механизм, который приведет в действие эти процессы. Концепция акселерационизма как раз и необходима для освобождения от тюрьмы, которой является человек. Единственное, что мы можем сделать — ускорить процессы абстрагирования, искоренения, дезориентации...
...Есть... определенные вещи, которые показали нам, что отображение капитализма Ником, этот некий демонический движок для ускорения к концу человечества, попросту не реализовался. Вместо этого мы получили этот ужасно сложный опосредованный мир, где все мы все еще очень и очень скучные люди. И технология существует, чтобы помогать нам быть очень скучными людьми...»
«Мои вкусы очень специфичны»
Если вы еще не заскучали, вернемся к «Циклонопедии». Формально текст составлен на основе разрозненных записей ученого-расстриги Хамида Парсани — археолога, исследователя гробниц, древней математики, месопотамских культов и восточного оккультизма. Папку с записками Парсани находит в гостинице Султанахмета женщина, прибывшая туда по вполне внятной романтической причине — встретиться с мужчиной, с которым познакомилась в интернете. С ее путешествия в Стамбул и начинается роман (в смысле «Циклонопедия»).
«Он сказал, что не фотографируется. Его не узнать в толпе. Он будет в темно-коричневой рубашке и сам узнает меня... Сказал, что связался со мной потому, что я назвала любимым автором профессора Уорвика (Кевин Уорвик, ученый-киборг, в 2002 году интегрировавший собственную нервную систему в нейронный интерфейс — ред.)... Его профиль был одним из самых странных, что я видела... В качестве местоположения он указывал Такла-Макан (крупнейшую песчаную пустыню, располагающуюся на Западе Китая — ред.), а своей любимой книгой — „Эдем, Эдем, Эдем” (Пьера Гийота — ред.)...»
Мужчину с нетривиальными интересами она так и не дождется, но встреча с прекрасным ей тем не менее обеспечена. В ее руках — рукописи Хамида Парсани, собранные, систематизированные и доработанные автором по имени Реза Негарестани — RN.
Некоторое время она гуглит RN в сети, обнаруживает, что его старые посты в блоге Hyperstition удалены. Контактирующие с RN блогеры сообщают, что в последнее время он пропал с радаров и «резко перестал платить регулярные взносы».
«Реза — мужчина или женщина? Сначала я думала, что женщина. Но теперь мне хочется верить, что RN — мужчина».
Испанское издание «Циклонопедии»
Хамид Парсани — вымышленный персонаж (хотя в сети есть интервью с ним). Вот что сказано о нем в тексте:
«...После ареста тайной полицией во время шахского режима в Иране за непатриотическую деятельность и распространение поддельных версий славной персидской истории, Парсани окончательно уволили из Тегеранского университета во время культурной реформации после революции 1979 года... Записки Парсани больше похожи на содержимое офисного мусорного ведра, чем на записную книжку дисциплинированного ученого... Пользуясь финансовой независимостью, он... создал частный исследовательский институт, просуществовавший девять месяцев. Кажется, единственной целью института было... собрать элитную команду из надежных и профессиональных археологов, лингвистов и математиков... Парсани... внезапно исчезает вместе со своей командой. Поступают сообщения о незаконных раскопках вблизи богатого археологического памятника Галех-дохтара в Гонабаде, о раскопках в Ахвазе и Кермане... Один надежный источник утверждает, что Парсани связался с семьей в Кермане, которая, как полагают, была потомками Хафтобада, легенда о богатстве и страшной судьбе которого хорошо известна в иранском фольклоре... только этой могущественной семье удалось противостоять царю Ардаширу. Рассказывают о гигантском прожорливом черве, которого семья Хафтобада хранила в качестве гаранта своей власти...»
А вот еще несколько цитат из записок харизматичного пенсионера Хамида Парсани, выпущенных под обложкой «Циклонопедии»:
«...Крысы — это машины эксгумации. Не только полномасштабные векторы и эпидемии, но также агрессивные и яростные динамические линии... Аристофан и Василид говорили о птицах, летящих сквозь Хаос; но никто не говорил о том, что это за птицы. Бескрылые? Такседермированные? Железные? Обезглавленные? С глазами, удаленными перочинным ножом? Нет, это крысы: их там тысячи, миллионы...
...Чума поедания поверхностей есть стаи крыс, чьи хвосты — самое опасное сейсмическое оружие. Это спонтанные синхронизаторы (фибро-машины), подвергающие местность, по которой перемещаются, внезапному и сильнейшему сгибанию и разгибанию, одновременно захватывая частицы грунта и превращая их в нечеловеческую музыку. Хвосты — это музыкальные инструменты... Эти машины эксгумации высвобождают нечеловеческую тишину, лучше всего выражаемую акустическим смогом, молекулярным шумом, порождающим звуковой хаос. Звуки — это вирусы, распространяемые крысиными хвостами...»
«Зерван Акарана, Бесконечное Время, Эон-Поглотитель (Бог-Ариман, как его называли в древние времена) — самое влиятельное божество на Ближнем Востоке... Он обычно изображался как человек с четырьмя крыльями, похожий на льва, с яростными глазами и ртом, готовым разорвать плоть... Иногда мужчина, иногда женщина, иногда гермафродит, а иногда вообще без признаков пола. Зурван, как Ангра-Майнью (Ариман)... рождает, совершая содомию с самим собой, — что, как указано в некоторых текстах, длится одну или десять тысяч лет...»
«Пазузу, шумеро-ассирийский демон... несет чуму в виде засушливых наводнений, грязных дождей, неслыханных эпидемий... и одержимостей... Обычно изображается в виде крылатого человека, похожего на когтистого зверя — с головой, похожей на череп собаки или льва. Длинный пенис Пазузу... странным образом имеет две пары крыльев вместо одной — как будто одной пары не достаточно для его миссии...»
Органическая жизнь в khrushchyovka’s
«Циклонопедия», повторимся, вышла более 10 лет назад. Реза Негарестани давно переехал из Ирана — сначала в Малайзию, потом в США. Философ стал публичным лицом и респектабельным интеллектуалом-неорационалистом, его интересует возможность переноса когнитивных функций на внешние носители.
Этому, в частности, и посвящена его работа Intelligence and Spirit — труд о коллективном искусственном интеллекте (Artificial general intelligence — AGI), о возможностях его моделирования и создании предпосылок — философских, инженерно-конструкторских и игровых.
Реза Негарестани создает toy philosophy — «игрушечную философию». Он говорит: хватит быть серьезными, давайте обратимся к «необходимой инфантильности мышления».
Человек, утверждает Негарестани, полностью обусловлен: он чаще всего не рефлексирует на тему того, как осмысляет мир. Есть, скажем, некий образ, а есть связанный с ним концепт (грубый и не совсем из этой оперы пример — означающее/означаемое — ред.). В обыденной практике механизм связывания концепта и образа не схватывается, а воспринимается как единый акт — мышления, восприятия, осознанности. Но актов тут как минимум несколько. Если сфокусироваться на механизме связывания концептов-образов, можно понять, как это работает. Следующий шаг — изменить сами условия производства смыслов, создать новую эпистемологию, а в перспективе — новую реальность, другие пространство/время, поскольку это тоже концепты.
Как это сделать? Эмпирически, «играя в игрушки». Негарестани обращается к обширному психолого-педагогическому наследию — от Фридриха Фребеля и Льва Толстого до Жана Пиаже и Льва Выготского. Эти авторы называли игру одним из «важнейших аспектов образования». Негарестани показывают, как опытным путем можно «прокачать» возможности переосмысления, перемоделирование мира, работая с детским конструктором. Начиная от простых форм, переходя ко все более и более сложным и так далее — до суперархитектуры.
«...Все мы помним момент в детстве, когда игрушки были нашими суррогатными родителями — гораздо более щедрыми, интерактивными, информативными и способными к сотрудничеству, чем настоящие, — пишет Реза Негарестани в своем блоге. — Быть может, первоначально именно игрушки, а не проповеди взрослых опекунов, заставили нас осознать, что существует мир, который, несмотря на свою гибкость, ограничен тем, что в итоге мы назвали объективностью...
...Вспомните то время, когда мы предпочитали взрослым компанию игрушек — спали в палатке, сделанной из нескольких подушек, имитирующих Вселенную... Снаружи была гора — картонная коробка, покрытая коричневым атласом. «Луг» внутри палатки успокаивал и приятно пахнул — хотя это и было старое вонючее зеленое одеяло, сморщенное после многократного мытья в горячей воде. В этой палатке мы вели войну с тремя металлическими точилками для карандашей, которые выглядели как три тысячи бронированных кавалерийских частей. После завершения битвы мы засыпали, мечтая о большей палатке с...новыми друзьями. Но мир длился недолго, потому что скоро летающая тарелка с армией изуродованных чайных ложек доставила нам загадочное сообщение: «Существует мир, который даже больше вашей игрушечной Вселенной...»
«...Взаимодействие ребенка с игрушками — это предпосылка, на которой строится объективное взаимодействие людей, использующих концепты, с миром. Философия игрушек в этом отношении предшествует философии образования как увеличения субъективной автономии — то есть того, что я могу делать и говорить в объективном мире...»
К книге Intelligent and Spirit прилагается мерч — «философское лего». 50 комплектов конструктора с сертификатами подлинности от Резы Негарестани и его издателя Робина Маккея. Стоимость — 75 фунтов стерлингов (~ 6 150 ₽). Возможно, конструктор еще не раскупили.
Реза Негарестани считает, что философия остро нуждается в принципиально новом подходе — инженерном, основанном на моделировании. Упрощенно говоря, философ считает, что не так уж важна материальность как таковая (что она такое есть), а важны функции, которые она выполняет. Инжиниринговый подход предполагает не описание, а вторжение. «Думать» означает «делать» (это похоже на практику «плотничества» Иена Богоста — философствовать, создавая вещи).
И в этом смысле AGI для Негарестани — коллективная задача. Мышление для философа трансперсонально, оно существует в социальном взаимодействии.
Реза Негарестани затевает не какой-нибудь, а неогегельянский проект (Гегеля и его «самопознающий Абсолют» в современном философском клубе «любят» ничуть не меньше Стерлигова — и даже Жижек тут бессилен — ред.). Но гегельянство прочитывается у Негарестани через негативную диалектику (где-то философ обмолвился, что занимается «негативной теологией» — звучит!).
То есть процесс не идет по замкнутому кругу (по Гегелю Дух отчуждается — в природу и т. п., — а затем возвращается вновь). У Негарестани каждый следующий шаг в развитии предполагает разрыв, отрицание предыдущего. Как если бы многоступенчатая ракета при взлете не просто отбрасывала определенные блоки, а еще и утверждала, что их никогда не существовало.
Книга Intelligence and Spirit вполне по-марксистски полна призывов к действию — к эмансипации, освобождению...
Если очень сильно упрощать, данный call-to-action можно обозначить так: интеллекту суждено освободиться от человека (нынешнего, «ветхого») — и последний должен ему в этом помочь.
Это сильное утверждение без прояснения контекста может оказаться сильно непонятым — поэтому освободим его от неправильных интерпретаций. Вот несколько цитат из Intelligence and Spirit:
«...быть человеком — это не просто право, получаемое естественным путем при рождении через биологическое происхождение или наследство. Титул „человек” можно присвоить всему, что может перейти в область суждений; чему угодно, что соответствует критериям мыслящего и разумного агентства — будь то животное или машина...»
«...мы перешли познавательный Рубикон... Мы должны понимать: то, что является человеческим — мы, какими мы здесь пребываем — будет преодолено... Разум — это игра, в которой мы все мимолетные игроки, и от которой мы не можем отказаться. Поэтому давайте хорошо играть в эту игру, следуя ее интересам и последствиям...»
«...Sapience — это конструктивная деятельность, а не структурно фиксированная сущность... утверждение, что разумным может быть только чувствующее животное — человек — есть упражнение в предвзятом догматизме: оно ограничивает возможные реализации разумной формы ее конкретной физической или биологической организацией...»
То есть sapience пусть остается, но уже без homo. Но возможно ли создание AGI путем моделирования? Реза Негарестани умеренно оптимистичен — и приводит в пример российские реалии:
«...Блочные игрушки, такие как Lego, знакомят детей с чрезвычайно мощными и специализированными понятиями — такими как модульность... Несмотря на то, что модульность является эпистемической концепцией, а не онтической, мне еще предстоит убедиться в аргументах тех философов, которые считают, что определенные структуры во Вселенной, например мозг, не могут быть смоделированы модульно. Большинство таких критических анализов предполагают, что модульность означает нечто похожее на „хрущевки” (khrushchyovka-like buildings), где модули размещаются друг над другом, чтобы создать нечто слишком жесткое и монолитное, чтобы позволить себе что-то, напоминающее органическую жизнь...».
Реза Негарестани в России, в отличие от Грэма Хармана, кажется, ни разу не был (но участвовал по скайпу в конференциях в Перми и Тюмени). Занятно, что широкий круг наших читателей начнет знакомство с автором с «Циклонопедии» — книги, с которой меньше всего ассоциируется нынешний образ Негарестани.
Издатель Робин Маккей назвал «Циклонопедию» текстом, «тяготеющим к делириозной традиции». А делирий, как известно (из теории), случается исключительно в состоянии протрезвления.
Захочется, например, с утра пораньше заняться неорационализмом, переносом когнитивных функций и toy philosophy — а на пороге мнутся Пазузу, крысы с поющими хвостами и расчленяющие сами себя обитатели месопотамских некрополей.
Ну а вы что думали: ангелы спустятся с небес?