— Чем Апокалипсис отличается от других книг Библии?
— Прежде всего нужно вспомнить, что христианская Библия не есть нечто монолитное, она состоит из двух частей — Ветхого и Нового Завета. Ветхий Завет — это писания иудеев до Рождества Христова, а Новый, который по объему гораздо меньше Ветхого, повествует об Иисусе как о «Христе» — ожидаемом иудеями Мессии. Новый Завет состоит из четырех Евангелий, книги Деяний апостолов, посланий апостолов и Апокалипсиса.
От книг Нового Завета Апокалипсис отличается разительно. Евангелия повествуют о земной жизни Иисуса Христа и апостолов, апостольские послания содержат практические рекомендации и рассуждения о христианской жизни. Апокалипсис же написан языком образов и символов, в нем преобладают красочные картины фантастического плана.
Но если читатели знакомы с ветхозаветными книгами, особенно с книгами пророков Исайи, Иезекииля, Даниила, то они, открывая Апокалипсис, не удивляются. Эта книга всецело укоренена в ветхозаветной образности. Кроме того, в иудейской литературе существовал целый апокалиптический жанр, расцвет которого начался со II века до Рождества Христова. Мощным стимулом послужили гонения за иудейскую веру при сирийском царе Антиохе Епифане (175 — 164 до Р. Х.). Иудеям было сложно понять, как Бог попускает тяжелые страдания за веру, почему праведники подвергаются мучениям, а грешники благоденствуют. Произведения апокалиптического жанра уверяли, что Бог в конце времен воздаст всем по заслугам и попранная на земле справедливость будет восстановлена в обновленном и благословенном Богом новом мире.
Апокалиптические произведения показывали образные картины будущего, картины небесных сфер. Таких откровений удостаивались верные Богу люди, Его избранники. Эти откровения, как правило, давались в форме символических видений с использованием фантастической образности, связанной с ангелами, животными и числами. Тайновидцы часто не понимали значения видений, и посланный Богом ангел истолковывал их смысл.
— Можете в нескольких словах рассказать, о чем повествует Апокалипсис, каков его сюжет и главный месседж?
— В первую очередь это текст-обращение, который должен был быть прочитан на богослужебном собрании семи христианских общин того времени (I век по Р. Х.). Семь общин находились в городах Малой Азии — это Эфес, Смирна, Пергам, Фиатира, Сардис, Филадельфия, Лаодикия.
Автор, называющий себя Иоанном, находится в ссылке на острове Патмос за «свидетельство Иисусово», то есть проповедь христианства. И вот в «день Господень» — вероятно, в воскресный день — Иоанн видит Иисуса Христа в сиянии небесной славы. Христос повелевает Иоанну записать небесные видения, которые будут явлены ему, и передать церковным общинам увещание и наставление.
Первое небесное видение Иоанна — это трон/престол Божий и окружающие его небесные силы; Иоанн видит Владыку всего мира. Это видение является ключевым, оно как бы отвечает на вопрос, который задавали христиане в тяжелое время гонений: «Не удалился ли Бог от нас? Ему ли принадлежит мир, в котором происходит такое?». Апокалипсис на первых же страницах отвечает: «Да, Владыкой мира является Бог — Творец, Он царствует на небесах, и грядет время, когда Его царствие и Его правда будут в полноте утверждены и на земле».
Иоанн видит в руке Сидящего на престоле книгу в форме свитка, запечатанного семью печатями. Снять печати не может никто кроме Иисуса Христа, который появляется в образе закланного агнца/ягненка. Здесь заложен глубокий смысл: запечатанная книга символизирует спасительный замысел Бога о мировой истории, и Иисус Христос принимает и реализует этот замысел. Образ передаваемого Богом свитка также выражает владычество: Иоанн видит, как Агнец снимает с него печати одну за другой, то есть Иисус постепенно начинает направлять и возглавлять мировую историю, которая словно свиток разворачивается в видениях Иоанна. Апокалипсис уникален тем, что в нем в символической форме показаны духовные смыслы мировой истории — вплоть до явления Небесного Иерусалима в конце времен, установления Царствия Бога во всей вселенной.
Повествование Апокалипсиса движется словно по конусообразной спирали — периодически складывается впечатление, вот-вот Бог явит Себя в мире и наступит избавление, но история идет дальше по новому витку. Когда снята седьмая печать, и кажется, что спасение близко, звучат трубы, которые возвещают суды над упорствующими во зле людьми. Но трубы также еще не конец, за ними следует цикл из семи чаш гнева Божия — последних эсхатологических бедствий.
Большую значимость имеют центральные главы Апокалипсиса (Откр 12–14), это своего рода смысловая сердцевина книги. В них присутствуют яркие видения противостояния сил добра и сил зла: дракон-сатана и его союзники, «первый зверь» и «второй зверь»-лжепророк, борются с Церковью, изображенной как Матерь верных и Невеста Агнца. Второй зверь-лжепророк принуждает людей к религиозному поклонению первому зверю — земному властителю — и к поклонению дракону-диаволу, который дал зверю власть. Некоторые верные Богу люди были убиты зверем, но Иоанн видит, что на небесах у Бога эти мученики явлены как истинные победители. Именно путем самопожертвования Иисус Христос, закланный Агнец, одержал вечную победу над злом. Символизм чисел Апокалипсиса дает понять, что дракону и зверям отпущено ограниченное время — как бы они ни старались, они не смогут подчинить себе человечество.
В 19-й главе изображено, как пришедший во славе Христос побеждает зверя своим Словом, в 20-й главе говорится о связывании дракона. Сказано, что через тысячу лет дракон опять выходит на свободу, чтобы соблазнить людей на земле. Но огонь с неба попаляет дракона, и затем совершается воскресение мертвых и последний суд над всеми людьми.
Теперь свиток истории развернут полностью, и достигается высшая точка спирали — это видение «великого города» Небесного Иерусалима, Царствия Божия. Этот город словно соединяет небо и землю, он собирает в себе не только вечное великолепие и славу Бога, но и добрые плоды человеческой истории: «цари земные принесут в него славу и честь свою» (Откр 21:24). Небесный Иерусалим изображается как новый рай.
Итак, описание катастроф отнюдь не главное в Апокалипсисе — на фоне поразительных видений лейтмотивом звучит небесный призыв: «Не бойся». Это, если угодно, можно назвать «месседжем» Апокалипсиса. Те первые адресаты, которые находились в ситуации неопределенности и гонений, видели в эсхатологических картинах Иоанна повод не для страха, а для большей надежды на Бога. Видения Апокалипсиса показывают, что даже небывалая концентрация зла все равно не может одолеть добро и добро одержит полную победу.
L'apocalypse. Anick Langelier, 2017 (фрагмент).
Courtesy of Galerie Robert Poulin (Montréal) and Galerie Claire Corcia (Paris)
— Что нужно знать об Апокалипсисе, приступая к чтению?
— Прежде всего, важно знакомство с другими библейскими текстами, то есть с литературным контекстом, из которого вырастает Апокалипсис. Удивление и смущение читателей Апокалипсиса зачастую проистекает из незнания богатой истории этого текста, вырастающего из большой традиции — это и Ветхий Завет, и Новый Завет, и «межзаветные» иудейские апокалипсисы.
Можно выделить три основных подхода к пониманию смысла Апокалипсиса в соотношении с временным планом:
1) в рамках «эсхатологического» подхода представленные в Апокалипсисе сюжеты интерпретируются как пророческое предвозвещение событий, завершающих человеческую историю;
2) «исторический» подход помогает выявить, что Апокалипсис является посланием конкретным историческим адресатам — христианам Малой Азии конца I в. по Р. Х. Автор Апокалипсиса Иоанн дает пастырский отклик на насущные проблемы церковных общин, обращается к ним с одобрениями и предостережениями (это особенно ярко видно в Откр 2-3);
3) «духовно-символический» подход акцентирует, что Апокалипсис есть богословское сочинение, написанное символическим языком. В этом подходе делается попытка понять идеи, которые автор хотел донести до читателей через символические образы. Цель этого подхода — сформулировать богословские и духовно-нравственные идеи книги, актуальные для читателей всех времен.
Многие образы Апокалипсиса можно истолковать с использованием всех трех подходов. Возьмем для примера образ зверя из 13-й главы: «И стал я на песке морском, и увидел выходящего зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его были десять диадим, а на головах его имена богохульные» (Откр 13:1).
Согласно эсхатологическому толкованию зверя можно сопоставить с «антихристом», богоборческим правителем последних времен, или же с его тоталитарным государством. Историческое толкование ищет возможные конкретные проявления «зверя», бывшие наглядными для первых читателей Апокалипсиса. В этом плане можно особо выделить римских императоров, которых в I в. по Р. Х. начали почитать как богов, и в особенности стоит отметить жестокого императора Нерона, организовавшего первые гонения на христиан. Согласно духовно-символическому подходу, черты «зверя» могут быть узнаны в любом могущественном тоталитарном правителе, использующем свою власть для совершения беззаконий и стремящемся занять в душах людей место Иисуса Христа и Бога.
— Что нам доподлинно известно о книге Откровения? Когда она была написана, кто ее автор?
— Эти простые и понятные вопросы не имеют столь же простых и однозначных ответов. Доподлинно известно, что текст Откровения знали уже во II веке по Р. Х. На книгу ссылаются авторитетные отцы ранней Церкви: святой Ириней, епископ Лионский, Тертуллиан, святой Иустин Философ, святой Ипполит Римский.
Традиционная точка зрения относительно авторства основывается на свидетельстве тех же отцов Церкви, которые считали Апокалипсис творением апостола Иоанна Зеведеева/Иоанн Богослова, одного из двенадцати ближайших учеников Христа. Иоанн Богослов также считается автором четвертого Евангелия. Поэтому полное название книги — «Откровение Иоанна Богослова». Что касается даты написания книги: традиционная точка зрения восходит к комментарию того же Иринея Лионского: «Апокалипсис был увиден под конец правления императора Домициана», а конец его правления — 95-й год I века по Р. Х.
Но библейская наука, начав развиваться в XVIII веке, не хотела удовлетвориться традиционной точкой зрения — она задавалась вопросом, подтверждаются ли «внешние» свидетельства об авторстве и датировке внутренними свидетельствами самого текста. Первым пунктом рассмотрения стало самоименование автора. С одной стороны, автор называет себя Иоанном, но ни разу не говорит, что он апостол — он именует себя пророком, братом христиан, а апостолов упоминает как отдельную группу. С другой стороны, он выступает как авторитетное лицо — ожидает, что его тексты будут прочитаны на богослужебных собраниях христиан в семи церковных общинах Малой Азии. В тексте чувствуется уверенность, что слова автора будут восприняты очень серьезно, не как проповедь некоего брата по вере, а как откровение от самого Иисуса Христа («Сии слова верны и истинны», Откр 22:6). Можно предположить, что это все-таки апостол Иоанн, который просто не хотел чрезмерно акцентировать свое апостольство.
Второй пункт рассмотрения — словоупотребление и стиль греческих текстов Апокалипсиса и четвертого Евангелия, автором которого традиционно считается апостол Иоанн Богослов/Иоанн Зеведеев. С одной стороны, библеисты выявляют и лексические, и грамматические различия между двумя текстами, а также различия в стиле. Евангелие от Иоанна отличается особым синтаксисом: в нем много повторов, предложения как бы нанизываются друг на друга, достигается впечатление плавного развертывания мысли. В Апокалипсисе же язык более динамичный и лаконичный. Еще святой Дионисий Александрийский в III веке по Р. Х. обращал внимание на различия в стиле: сложно представить, что два столь непохожих текста восходят к одному и тому же человеку. С другой стороны, многие библеисты возражают, что эти формальные различия не стоит переоценивать и что между Евангелием от Иоанна и Апокалипсисом есть очень яркие смысловые сходства. Например, борьба света и тьмы, добра и зла, именование Иисуса «агнцем/ягненком» и «победителем».
Остановимся на одном отличии: оригинальный греческий текст Апокалипсиса местами не согласуется с нормами греческого языка, в частности, встречается неправильное употребление падежей. А в Евангелии от Иоанна подобных «грамматических ошибок» нет. Есть интересные мнения о происхождении «ошибок» Иоанна: я сошлюсь на мнение одного из крупнейших современных исследователей Апокалипсиса, американского библеиста Грегори Била, некоторые труды которого переведены на русский, в том числе книга «Ветхий Завет на страницах Нового». Бил предполагает, что эти шероховатости языка происходят не от того, что автор не владел греческим в достаточной степени, но являются результатом продуманной авторской стратегии. Несоответствие литературной норме появляется в тех местах Апокалипсиса, где автор дает важные аллюзии на ветхозаветные книги. Это как маркер, сигнал: «Остановись, обрати внимание, здесь что-то важное».
Например, уже в начале, в 4-6 стихах 1-й главы, — ярчайший пример такой авторской «шероховатости», призванной привлечь наше внимание. «Иоанн — семи церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет». На самом деле имя Господа здесь употреблено не в родительном падеже, как должно быть, а в именительном: «Благодать вам и мир от Сущий и Был и Грядущий». Нарушением норм грамматики подчеркивается священный надмирный статус имени Божьего.
Bienvenue en enfer. Anick Langelier, 2017 (фрагмент).
Courtesy of Galerie Robert Poulin (Montréal) and Galerie Claire Corcia (Paris)
— Число 666 и слово «антихрист» попали в массовую культуру из Апокалипсиса?
— Слово «антихрист» ни разу не употребляется в тексте книги Откровения, оно встречается в первом и втором послании Иоанна и обозначает человека беззакония и, более конкретно, правителя, который в конце времен потребует себе поклонения как Богу. В Апокалипсисе этому соответствует «зверь». «Анти-христос» по-древнегречески означает «[тот, кто] вместо Христа» или «против Христа».
Число 666 действительно взято из Апокалипсиса, из 18-го стиха 13-й главы: «Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо число это человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть». В этом числе нет какой-то особенной мистики. Начнем с того, что в древних языках — еврейском, греческом, латинском и церковнославянском — нет отдельных обозначений цифр, числа обозначаются обычными буквами (а — 1, в — 2 и т. д.). Соответственно, если буквы алфавита одновременно служили числами, то для каждого слова можно было посчитать его числовое значение. Скорее всего, 666 представляет собой числовое значение некоего имени. Однако здесь кроются существенные сложности. Легко посчитать числовое значение имени, но трудно «вывести» имя из числового значения, ведь под одно и то же число подходят разные имена. Многие церковные авторы считают, что разгадать «зашифрованное» Иоанном имя зверя не удастся до тех пор, пока не наступит конец земной истории и не появится сам «зверь»-антихрист. А если интерпретировать это число исходя из исторического подхода, то можно предположить, что речь идет о каком-то римском императоре. Многие ученые обратили внимание, что если греческие слова «Цезарь Нерон» записать еврейскими буквами, то сумма будет 666.
В свою очередь духовно-символическое толкование интерпретирует число 666 на основе символики числа 7. Согласно первой книге Библии, книге Бытия, на седьмой день Бог завершил творение и благословил его — то есть число семь является символом полноты и завершенности. Тогда шесть обозначает «неполное» состояние созданного мира, в котором человек стремится существовать автономно от Бога — это словно бы несовершенство, которое пытается претендовать на совершенство.
Кроме того, 666 в Апокалипсисе можно сопоставить с упомянутой в Откр 21:16 «мерой ангела» — 144. Это опять же символическое число (12×12), обозначающее полноту народа Божия. Можно подытожить: число зверя указывает, что человек словно низводится до «низменного» уровня зверя, а в Небесном Иерусалиме человек будет возвышен Богом до духовного состояния ангелов.
— Почему Апокалипсис не читают в Церкви во время богослужения?
— Нужно пояснить, что речь идет о Православной Церкви. Сделаем небольшой исторический экскурс. В I-II веках по Р. Х. Апокалипсис воспринимался очень положительно во всем христианском мире — многочисленные церковные писатели, начиная с Малой Азии и заканчивая латинской Африкой, так или иначе упоминали о нем. На латинском Западе этот интерес остался навсегда, сомнений по поводу канонического статуса книги не возникало. В западном христианском искусстве и богословской мысли Апокалипсис всегда был значим, в западных христианских конфессиях отдельные фрагменты Апокалипсиса читаются за богослужением.
А на христианском Востоке в III веке были высказаны сомнения в апостольском авторстве книги, и эта дискуссия бросила тень на ее авторитетность. Получилось так, что формирование круга богослужебных чтений в Византийской империи пришлось на тот период, когда Апокалипсис оказался на периферии церковного сознания (IV в. по Р. Х. ).
Поскольку книга не вошла в круг чтения, то и церковных проповедей для широкой публики не произносилось. Объем нашего православного наследия, касающегося Откровения Иоанна Богослова, весьма мал по сравнению с западной христианской традицией. Однако не стоит считать, что Апокалипсис в православных церквях остался без внимания — можно упомянуть многочисленные греческие толкования на Апокалипсис (с I тысячелетия по Р. Х.), правило о прочтении книги целиком в Коптской церкви в Великую Пятницу, правило о чтении Апокалипсиса на Всенощном бдении в нашей русской православной церкви.
Bienvenue en enfer. Anick Langelier, 2017 (фрагмент).
Courtesy of Galerie Robert Poulin (Montréal) and Galerie Claire Corcia (Paris)
— Был ли в мировой истории момент, когда казалось, что все, что написано в Апокалипсисе, сбывается?
— Многократно, причем в каждом столетии — люди ощущали созвучность видений книги Откровения, когда становились свидетелями природных катастроф, войн, гонений, падения нравов, а Средневековье вообще мыслило себя в апокалиптических категориях.
В интересе к Апокалипсису немалую роль играет проживание схожего опыта — угрозы преследований со стороны государства и атмосферы тягостной неопределенности. Но в тексте Откровения невозможно найти точных указаний на какие-то конкретные исторические события. Например, четыре всадника, появляющиеся после снятия печатей со свитка, — очень обобщенные образы. Саранчу, одно из бедствий семи труб, при наличии фантазии можно соотнести с очень многими реалиями. Можно даже услышать, что Иоанн имел в виду ядерное оружие. Но не нужно быть легковерными — научный богословский подход как раз учит взвешенности и сдержанному отношению ко всяческим заявлениям о «разгадке тайны конца света».
Важно учитывать, что Иоанн в первую очередь обращал свой текст к своим современникам и что бедствия и трудности происходят на протяжении всей истории человечества, а не только перед концом времен. Христианский автор VI века Цезарий Арльский говорил: «То, что сейчас происходит, еще в большей мере произойдет в день суда». Апокалипсис затрагивает множество тем, которые актуальны отнюдь не только для эсхатологического финала земной истории. Чтение Апокалипсиса помогает осмыслять трудности и находить точку опоры в Боге, в доверии к Его замыслу.
— Когда вы занимались изучением этой книги, случалось ли с вами что-то необычное?
— Не было «необычного» в смысле чего-то мистического, но нередко возникало стойкое ощущение, что меня направляют. Я в первый раз прочитала текст Апокалипсиса в 14 лет, и он произвел на меня сильное впечатление. Мне тогда особенно запало в душу послание Сардийской Церкви (Откр 3:1-6). А когда через восемь лет я согласовала с научным руководителем тему для кандидатской диссертации — «небесные книги в Апокалипсисе», — то обнаружила, что небесная книга жизни упоминается именно в этом послании. Такое вот «случайное» совпадение.
Как специалист по Библии, я могу оценить поразительную глубину текста Апокалипсиса, его в высшей степени продуманную и красивую композицию, удивительное сочетание огромного количества аллюзий на ветхозаветные тексты. Его литературное «сооружение» можно сравнить с творениями архитектора Гауди — нестандартное, с многообразием элементов, эдаким «буйством», из которого складываются стройность и гармония. За счет разноплановой структуры повествование поворачивается к читателям разными гранями, и создается уникальный смысловой объем. Задаешься вопросом: как могло родиться такое потрясающее произведение? Безусловно, автор был в высшей степени открыт к действию Духа Божия, и его духовное горение соединилось с литературной гениальностью.