Весной 1995-го в театр «Друид», в Гэлоуэе, в Ирландии, доставили бандероль, внутри — рукопись пьесы со странным названием «Череп из Коннемара», на титульном листе имя автора — Мартин Макдона. Режиссер театра Гэрри Хайнс (Garry Hynes) взяла ее домой из чистого любопытства, решила прочесть вечером перед сном. Начав, она очень скоро обнаружила, что смеется в голос и вслух произносит реплики персонажей, пытаясь представить себе, как они будут звучать со сцены. Гэрри позвонила Макдоне и попросила выслать все, что у него есть. Спустя год, в феврале 1996-го, состоялась премьера пьесы «Королева красоты из Линейна». На тот момент ее автору было 26 лет.
***
Родители Мартина Макдоны переехали в Лондон в шестидесятые, на заработки. Они жили в ирландском районе Кэмберуэлл. Мартин и его старший брат Джон ходили в католическую школу, в которой учителя так старательно утюжили детей религией, что оба — и Джон, и Мартин — в итоге выросли атеистами. С тех пор утративший веру священник — сквозной образ почти во всех фильмах братьев Макдона.
В 16 лет старший брат, Джон, решил стать писателем и бросил школу. Мартин последовал его примеру, и следующие восемь лет они жили вместе, в съемной квартире, на пособие по безработице.
«Мне казалось, что писатель — самая крутая профессия на свете, — говорил Мартин в интервью. — Если ты писатель, тебе не надо вставать рано утром, одеваться и идти на работу, ты можешь работать дома». Вот так бывает — лень разбудила в человеке страсть к литературе. Иногда, впрочем, чтобы не огорчать маму, Мартин пытался устроиться куда-нибудь — мусорщиком или сборщиком мебели, — но надолго его не хватало, он увольнялся и вновь целыми днями сидел дома, пытался писать и постоянно что-то читал, особенно любил Борхеса и Набокова.
А потом наступил 1994 год. Его старший брат Джон добился первого успеха — получил стипендию на обучение в Лос-Анджелесе и уехал в США учиться на киносценариста. Родители к тому моменту уже вышли на пенсию и вернулись в Ирландию, и Мартин остался один в Лондоне, в их общей с братом съемной квартире, в Каберуэлле. Он вдруг понял, что в их негласном соревновании — кто быстрее станет писателем — старший брат резко вырвался вперед. Разумеется, Мартин не мог допустить такого. Поэтому он поставил перед собой цель — написать, наконец, хоть что-нибудь стоящее. Он решил, что будет каждый день писать по несколько страниц, что бы ни случилось. Строгая дисциплина — вот что ему нужно. Даже если за окном начнется война и танки будут обстреливать здание — его планов это не изменит: он не выйдет из-за стола, он будет писать.
«Я очень любил кино и фанател от Мартина Скорсезе, уже тогда пытался писать сценарии, но получалась полная херня. Поэтому я решил попробовать писать пьесы — на тот момент это был единственный вид искусства, в котором я еще не успел облажаться. Была только одна проблема: я считал театр худшим из искусств». Пожалуй, будет преувеличением утверждать, будто зависть к первому успеху брата помогла Мартину стать драматургом. И все же брат сыграл здесь свою роль: как минимум в 1994 году он освободил квартиру. И за те девять месяцев, пока Джон учился в США, Мартин написал семь пьес. Одна из них, «Сиротливый запад» (Lonesome west), это история о двух безработных братьях, которые живут на страховку от смерти отца и отравляют друг другу жизнь до тех пор, пока один из них не хватается за ружье, а второй — за нож. Мартин утверждает, что у них с братом замечательные отношения — «много-много-много любви и капелька ненависти». Но их общий друг рассказал корреспонденту The New Yorker, как братья Макдона однажды чуть не подрались на вечеринке из-за сэндвича с сыром.
Взрывной характер обычно очень мешает в жизни, но помогает в литературе, и потому, наверное, пьесы Макдоны так сильно захватывают зрителя, недостатки сюжета он всегда компенсирует харизмой, яростью и безумием своих героев. Они, его герои, могут быть какими угодно — утрированными, глупыми, нереалистичными, — но только не скучными.
Однако пьесы Макдоны, под завязку набитые черным юмором и ультранасилием, нравятся далеко не всем. В конце девяностых скандал возник вокруг рукописи «Лейтенант с острова Инишмор», в которой речь идет о ячейке партизанов из ИРА (Ирландской Республиканской Армии); в основе сюжета — пытки: поехавший умом террорист калечит людей прямо на сцене — выдергивает ногти, отрезает соски и стреляет жертвам в глаза. Театр в Гэлоуэе ставить «Лейтенанта…» отказался, опасаясь проблем с властями и мести ИРА. Ирония здесь в том, что эту пьесу Макдона, по собственному признанию, сочинил как раз для того, чтобы позлить ИРА. «Я пытался написать пьесу, за которую меня убьют, — рассказывал он в интервью. — Я особо не парился на этот счет, потому что знал, что террористы обычно не ходят в театр, но я специально писал так, чтобы занять первую строчку в списке их врагов».
Споры вокруг творческого метода Макдоны продолжались долго — его обвиняли в «эстетизации насилия», «порнографическом изображении пыток» и в «пропаганде жестокости». Поэтому написанную в 2003-м пьесу «Человек-подушка» в каком-то смысле можно считать его манифестом художника, ответом на обвинения. Символично, что в России «Человека-подушку» поставил Кирилл Серебренников.
Пьеса специально построена так, чтобы своим содержанием довести до истерики любого блюстителя морали и общественных норм. На сцене двое полицейских пытают писателя. Его зовут Катуриан К. Катуриан, он работает на скотобойне и в свободное время пишет рассказы, полные насилия и жестокости. Арестовали писателя как раз потому, что описанное в его рассказах странным образом стало сбываться: в округе начали погибать дети и полицейские считают, что именно он своей писаниной и спровоцировал эти убийства — вдохновил маньяка. Сцены допросов и избиений иногда перемежаются с чтением рассказов Катуриана, от которых волосы дыбом. А человек-подушка — абсурдный супергерой, он приходит к детям, которых мучают взрослые, чтобы прекратить их страдания и помочь им покончить с собой.
«Человек-подушка» — это история о навязанном чувстве вины. Полицейские заставляют Катуриана взять на себя ответственность за то, что сюжеты его рассказов сбываются, а он пытается найти во всем этом хоть какую-то логику: «Вы полагаете, что я должен прекратить писать рассказы об убийстве детей только потому, что в реальном мире завелся настоящий детоубийца?». Макдона здесь фактически со сцены устами героя напрямую обращается к цензорам, которые уверены, что мир черно-белый и что искусство может показывать только белую его сторону. А еще — к чиновникам, которые запрещают фильмы и театральные постановки на том основании, что они могут кого-то оскорбить. Макдона отвечает им: искусство ничего вам не должно, а долг писателя — рассказывать истории, желательно интересные. Других долгов у писателя нет.
***
Впрочем, даже став самым известным в Британии драматургом, Макдона продолжал считать театр «худшим из искусств» и все еще не оставлял надежды уйти в кино, прорваться в Голливуд. В 2004-м он написал свой первый сценарий и для съемок привлек театральных актеров, с которыми познакомился во время репетиций. И снова внезапный успех — 30-минутная черная комедия «Шестизарядник» (Six shooter) взяла «Оскара» в номинации «Лучший короткометражный фильм».
В 2008 году на экраны вышел первый полнометражный фильм Макдоны-режиссера «Залечь на дно в Брюгге» (в оригинале просто «В Брюгге»), о двух наемных убийцах, которые скрываются в тихом бельгийском городке после того, как один из них случайно застрелил ребенка в церкви. Структурно фильм почти ничем не отличается от пьес ирландца — единство места и времени, минимум персонажей. Сценарий «В Брюгге» и вовсе читается как самая настоящая пьеса.
Впрочем, уже здесь, в первой серьезной картине видно, что более гибкая и свободная форма фильма нравится автору гораздо больше, чем полный искусственных ограничений формат пьесы. Да и вообще для него это важный шаг вперед. Вроде бы те же образы и мысли, но на экране они работают гораздо лучше. Если в ранних своих текстах религиозные символы и священников Макдона вводил в сюжет в основном из хулиганских соображений, чтобы добавить фарса, поиздеваться над догматами, то фильм «В Брюгге», возможно, даже вопреки воле автора, похож скорее на религиозное высказывание, чем на сатиру или на фарс. В нем много юмора, жестокости и ярких диалогов, и тем не менее в основе ленты лежит очень грустная история о мучительном ожидании наказания, о том, как нелепо на самом деле верить в то, что мир справедлив. И даже хуже — о том, что вера в судьбу, карму и справедливость может превратить в ад даже такой красивый город как Брюгге.
К своим любимым темам — возмездию, которого нет, и равнодушию, которого слишком много — Макдона возвращается и в новом своем фильме «Три билборда на границе Эббинга, Миссури». И самое удивительное в том, что даже здесь он умудрился провалиться на метауровень, на котором реальность начинает подражать его пьесам — его картина уже вызвала скандал в США. Совсем как двадцать лет назад в Ирландии и Англии, где он столкнулся с самоцензурой со стороны театров, не желавших ставить пьесу из-за сцен насилия с участием террористов ИРА. В этот раз все еще интереснее — фильм обвиняют в том, что в нем «неправильный расист». Актер Сэм Рокуэлл играет копа Диксона, который раньше участвовал в пытках афроамериканцев. Макдоне пеняют на то, что персонаж Рокуэлла изображен в фильме недостаточно плохим, а ближе к концу у него и вовсе есть свой небольшой момент искупления. Похоже, по мнению некоторых критиков в США, расисты в кино не имеют права быть сложными и интересными персонажами.
В целом, суть конфликта ясна: американская киноиндустрия из-за громких скандалов — сейчас самое настоящее минное поле политкорректности, и режиссер-ирландец Макдона «подорвался» на одном из местных табу. Что ж, интересно будет увидеть, чем все это закончится. В прошлый раз в ответ на обвинения в эстетизации насилия Макдона написал свою лучшую пьесу «Человек-подушка»; посмотрим, как он теперь ответит на скандал вокруг «недостаточно плохого расиста».
А он ответит, не сомневайтесь.