Виталий Аширов. Скорбящий киборг. Диаманда Галас за пределами ультрамодернизма. Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2019
Настоящая книга — первая в России попытка полноценного исследования музыки Диаманды Галас, иконы вокального авангарда. Прежде желающим узнать о певице больше приходилось довольствоваться немногочисленными журналистскими заметками, и это неудивительно, ведь чтобы писать о Галас, нужно обладать известной смелостью: вокруг нее сложилась определенная мифология, сквозь которую довольно трудно продраться. Впрочем, несмотря на всю сложность материала, «Скорбящий киборг» — довольно хулиганское (в хорошем смысле этого слова) исследование, но обо всем по порядку.
Книга начинается с биографической справки. Диаманда Галас родилась в 1955 году в Сан-Диего, в семье греческих эмигрантов. Девочку нарекли греческим именем Атамандия («имеющий свойства алмаза»). Диаманда (буквально «бриллиантина») — сценическое имя. Отец Джеймс Галас был ее первым учителем музыки, обучал ее игре на фортепиано, но запрещал Атамандии петь: «это был непристойный акт для девушки. На исторической родине отца солисток приравнивали к потаскухам. Он не позволял дочери петь дома. „Я ждала, пока он уйдет, и всегда прислушивалась к звукам его шагов по лестнице”». Атамандия была чрезвычайно близка со своим братом Филипом-Димитри (1954–1986) — драматургом, актером, театральным продюсером, создателем фирмы Galas Exoticards, которая специализируется на садомазохистских открытках. Аширов пишет: «Дети росли в крайне строгой и изолированной среде — ни телевизора, ни радио. До 19 лет (когда она покинула дом) девочке не разрешали носить купальный костюм, не позволяли ходить на свидания. У нее не было подруг-одногодок». Галас поступила в Калифорнийский университет, чтобы изучать биохимию. В книге сказано, что переломный момент произошел, когда Диаманда увидела выступление Хендрикса на фестивале «Вудсток» в возрасте 18 лет. Если дата рождения певицы верна, то 18 ей было в 1973 году, а Хендрикс умер в 1970-м, вероятно, эта нестыковка — результат влияния галасовской мифологии.
Аширов цитирует слова Галас о том времени, когда в 1970-х она была проституткой в Калифорнии: «Я серьезно подсела на наркотики, а еще нужны были деньги, чтобы развивать музыкальную карьеру. Это было необычное занятие для выходца из богатой семьи греческих иммигрантов. Но мне понравилось». Результатом такого образа жизни стал гепатит С. В двадцатилетнем возрасте Галас начала работать с расширенной вокальной техникой: «Певицу интересовал голос — в основном потому, что она участвовала в пост-орнетт-коулмановских группах, где рояль был второстепенным инструментом». Автор приводит любопытный эпизод, рассказанный самой Диамандой: «Я делала перформанс в Италии, и один слушатель громко воскликнул: „Che bella voce! Какой красивый голос”. Это было оскорблением, потому что я кричала. Я подошла к краю сцены, ткнула в этого мужчину пальцем и продолжила вопить, глядя на него. Он, кажется, перепугался. Мне нравятся реальные ситуации, не люблю искусственную, стерильную атмосферу, которая создается на концертах в больших городах, если будущее выступление достаточно хорошо освещено в прессе».
Свои собственные изыскания Аширов начинает с обращения к мифологии, сложившейся вокруг Диаманды Галас: «Удобнее всего ввести читателя в понимание образа певицы, последовательно разрушая популярные мифы, разросшиеся вокруг личности и работ Диаманды. <...> Взять имя. В одном интервью певица утверждает, что так ее нарекли родители. В другом говорит, что отец назвал ее Атамандией и она взяла себе сценическое имя Диаманда — производное от оригинального греческого. А в американской адресной книге она записана как Диана Хелен Галас. Так что ее подлинное имя под вопросом: Диаманда, причудливая Атамандия или все-таки простая Хелен».
Автор последовательно пытается разобраться с основными мифами вокруг Галас. Например, миф о том, что голос певицы составляет пять, а то и восемь октав: на самом деле их три с половиной, и она постоянно «использует технические средства, чтобы расширить возможности собственного вокала, — high-pass эквалайзеры с поднятыми высокими частотами. Пройдя через усилители, три с половиной октавы природного диапазона певицы трансформируются в пять».
Один из споров на «мифологическом поле», ведущихся вокруг Диаманды Галас, — что лучше: ее оригинальные альбомы или каверы блюзовых песен? Принято считать, что лучшие свои вещи, концептуальные шумовые экзерсисы, Галас написала в восьмидесятых и что чем ближе к сегодняшнему дню, тем ее творчество слабее и бледнее. Аширов не согласен с такой точкой зрения: он считает, что именно в авангардистских своих вещах Галас не создала ничего принципиально нового, не отрицая, разумеется, ее виртуозного владения голосом, а вот, «пройдя множество метаморфоз, ее интерпретации блюза стали самостоятельным жанром. После прослушивания ее каверов начинает казаться, что исполнители оригиналов не попадают в ноты» — нетрадиционный взгляд с точки зрения «галасоведения», отдающего предпочтение чисто авангардистским работам певицы.
Самая хулиганская и неожиданная часть книги глава «Мутация взрыва: Владимир Галас и Диаманда Сорокин», где Аширов последовательно сравнивает американскую певицу и русского писателя. Выглядит это как любопытное «странное сближение»: «Например, Сорокин считает женщин высшим полом и вообще профеминистски настроен (ср. высказывания Галас о том, что женщины — богини)» — мало ли кто считает женщин богинями, слишком далекое сопряжение. «В сущности, большинство писаний наших публицистов о нем, о его методе, о наиболее ярких способах преобразования чужого материала можно перевести на наиболее типичные работы Диаманды, — сообщает Аширов. — Если изменить фамилию, никто и не догадается, что это описание творчества Сорокина, а не Галас». Именно это проделывает автор далее. Не хулиганство ли? И не попытка ли вызывать возмущенную ухмылку у читателя? Проблемность этой любопытной, но как минимум спорной главы в том, что на месте Сорокина мог бы оказаться примерно кто угодно: Антонен Арто, итальянские футуристы и т. д. и т. п.
Весьма любопытен раздел, где творчество Диаманды Галас рассматривается в контексте идей спекулятивного реализма (опять же, не без доли интеллектуального хулиганства): «Если быть последовательным в развитии объектно ориентированной онтологии и пытаться искать звучание-не-для человека, звучание-в-себе, стоит обратиться к творчеству Диаманды Галас. У нее этот принцип обнаруживается наиболее четко и строго воплощенным — не просто воплощенным, но продуманным буквально с нуля и развитым в нечто, напоминающее новую форму жизни или объекта. И это уж точно выходит за рамки музыки», — пишет Аширов. Автор выделяет три плана творчества певицы: передний, cконструированный задний и естественный задний, а также инфраплан. Передний план сформирован вокалом, задний план — игра на музыкальных инструментах. Он дробится на подпланы «как естественной, так и искусственной природы». «Разработанная Диамандой Галас система звуков как самостоятельных нечеловеческих акторов, свободных от привязки к человеческому, позволяет глубже понять и ощутить наши миры — мир не-человеков и мир людей», — заключает автор.
Помимо полной дискографии, автор приводит «Дайджест западного галасоведения» — обзор научных публикаций о Диаманде Галас. Остались неохваченными (по причине малодоступности) лишь две книги. Аширов приходит к заключению, что «в западной научной мысли певица изучается исключительно в контексте идей радикального феминизма». Он выделяет направления, по которым ведутся исследования: 1) историческое (жанр плача, к которому активно обращается Галас, как указание на особое место женщин в социуме, ритуальная связь с мертвыми); 2) политическое (социальный активизм Галас); 3) философское (делится на постструктурализм и психоанализ) — через призму идей Лакана, Сиксу, Иригарей, Кристевой, Барта и др. С точки зрения автора, этот подход имеет существенные недостатки: «Такой подход (в целом полезный и правильный) промахивается мимо чисто эстетических и художественных качеств вокалистки. Думается, работы Галас обладают собственной эстетической ценностью, не зависящей от социально-политического контекста. Как ни парадоксально, но в изысканиях по всем трем направлениям нивелируется музыка».
Издательство «Кабинетный ученый» в последнее время радует подобными новинками: «История свердловского рока» и биография группы «Песняры», книги «В смятении» (биография Иэна Кёртиса, лидера Joy Division), готовится к выходу «Всегда мало. История группы The Cure». Книга о Диаманде Галас несмотря на все спорные моменты — безусловно, событие в нашем музыкальном книгоиздании.
Татуировка Диаманды Галас: «Мы все ВИЧ-положительные»