Милая девушка начала работать политической журналисткой, хотя у нее нет к этому никаких предпосылок. Она не цинична, она не умеет пить, у нее тяжелый характер, у нее нет связей наверху. Она ведет себя как Наташа Ростова в опере: кто все эти смешные люди, что они такое странное тут делают? Но это временно: она все поймет и быстро обзаведется связями. Пара мгновений — и вот она уже в президентском пуле, звезда московской прессы, это не она бегает за министрами, это министры бегают за ней. Ее боятся в Кремле и в Белом доме, она задает неудобные вопросы, она неподкупна и прекрасна, она все видит и все знает, помнит, что пил Немцов и что ел Березовский, где Чубайс ошибся, и как шутил Кириенко, что сказал Пархоменко и на какой продукт аллергия у Венедиктова. На чеснок у него аллергия, официант в Италии даже принял главреда «Эхо Москвы» за вампира. Наша милая девушка уже не просто наблюдатель, а активный участник интриг, принцесса и последняя надежда русской демократии в одном лице.
В заграничных турах, когда все журналисты бегут на шопинг, она думает только о работе и смотрит свысока на меркантильных коллег. Но если ей нужно успеть поменять деньги, то она заставит президентский самолет ждать. Она же не для себя одной старается: в стране дефолт, банкоматы не работают, наличность снять нельзя, а в Казахстане можно. У нее полная сумка чужих карт и пин-кодов, она хочет обкэшить коллег. Золушке не хватает только принца, но королевич скоро появится. Молодой Путин, в те времена еще не официальный наследник, но уже директор ФСБ, позовет героиню в суши-ресторан.
1990-е и начало нулевых были славным временем для российской журналистики. Журналистом было быть круто. Газетные публикации и телепередачи отправляли в отставку министров. Обычно всесильное государство на время ослабило гайки и отступило. В российском варианте ослабление цензуры почему-то сопровождалось невыплатой зарплаты бюджетникам. Но для московских журналистов то был золотой век, утопия, идеальный мир. Ну или, вернее, иллюзия идеального мира, нарисованная самими московскими журналистами.
«Байки кремлевского диггера» Елены Трегубовой, вышедшие в 2003 году и разошедшиеся тиражом в полмиллиона экземпляров — это идеальный текст о сказочном мире, в котором ты и тебе подобные были ого-го-го. Россия, которую мы потеряли. «Гетика» Иордана. Рай до грехопадения. Трегубова добросовестно описывает этот рай. Посиделки на квартире у журналистки Маши Слоним, куда приходили министры и вице-премьеры. Журналисты, которых боятся. Журналисты, перед которыми заискивает президентский пресс-секретарь. Но змей уже готовит яблоко, а архангел трубу. На смену полуживому, не всегда понимающему что происходит Ельцину приходит бодрый и хитрый Путин. Начинается изгнание из рая.
В «Байках кремлевского диггера» описываются все сейчас подзабытые повороты российской истории с 1997 по 2003 год. Впрочем, все это личные воспоминания автора. Ну то есть не правительство Кириенко пало, а она не смогла спасти правительство Кириенко. «Когда я рассказала Чубайсу о встрече с Грефом в приемной у Волошина, главный энергетик замахал на меня руками: — Да нет! Ну что ты! При чем здесь Волошин! Герман — порядочный… — Может быть, ваш Герман и порядочный. Но трус он — точно порядочный». Тут вообще об авторе больше, чем о героях. В принципе никаких претензий к автору быть не могло: это же не учебник по истории России. На обложке написано: «байки». А почему, кстати, диггер?
Диггеры тогда были популярны. В 1990-х и начале двухтысячных загадочные люди в странной одежде, которые бродят по подземельям Москвы, часто упоминались в газетах и на телевидении. Их окружал ореол геройства и загадочности: там, в московских подземельях, они наверняка встречаются с двухметровыми крысами, безглазыми белыми рыбами, и все знают про «Метро-2». Тогда это почему-то всех живо интересовало. Вот Трегубова в предисловии пишет: «Я чувствовала себя в Кремле диггером из фантастического фильма, который спускается в канализационный люк и в кромешной темноте и адском зловонии пробирается по запутанным лабиринтам». Но за пределами предисловия диггерская тема не поддерживается, остается только презрительное отношение к политикам, как к каким-то странным людям, которые бесконечно суетятся. И бесконечная игра в Наташу Ростову в опере. Но ближе к середине книги, по мере того как новая власть начинает закручивать гайки обратно, снобизм и остранение исчезают.
Как книга написана? Читать сейчас ее, конечно, забавно. Стилистика сильно изменилась. Сейчас использовать оборот «сугубо трезвый коллега» как метафорическую замену прилагательного «пьяный» вряд ли кто-то будет. Тогда это считалось круто.
Лет двадцать назад политики активно использовали книжный рынок — мемуары и биографии, программные тексты и скандальные откровения, политические манифесты и сборники выступлений. Книга Трегубовой из этого ряда, конечно же, выбивалась. Так ни до, да наверное, ни после о политике не писали. Тут даже дело не в тайнах Старой Площади и Кремля, тут о политике пишет человек, постоянно подчеркивающий свою собственную сексуальность и привлекательность. И отмечает чужую. У нас вообще об этом не особо принято говорить. «Байки» — это своеобразная предтеча «50 оттенков серого» с Путиным в роли мистера Грея без БДСМ и хеппи-энда.
После того как книга вышла и была с упоением и ритуальными проклятиями прочитана, Трегубовой взорвали дверь. Кто именно это сделал, как водится, осталось неизвестным. В 2007 году Трегубова перебралась в Лондон, получила политическое убежище. В 2015 издала в украинском «Фолио» двухтомник «Распечатки прослушек интимных переговоров и перлюстрации личной переписки». По ее словам, все российские издатели дружно забоялись ее публиковать. А «Байки» удивительным образом растворились в российском сознании. Чего тут больше — нежелания властей, чтобы кто-то вспоминал о смелой книге, или брезгливого отношения общества к тексту о политике, который слишком личный и не может расцениваться как серьезный источник, — вопрос дискуссионный.
А вот прием «Наташа Ростова в опере» был блестяще использован главным летописцем Путина Андреем Колесниковым. Лучшим людям страны, читателям «Коммерсанта», он год за годом рассказывал, что политика — вещь смешная и бессмысленная. Для серьезного человека ниже собственного достоинства заниматься политикой и даже обращать на нее внимание.