Карстен Бренсинг. На языке животных. Как они общаются друг с другом и как нам научиться понимать их. М.: Бомбора, 2024. Перевод с немецкого Л. Парнюк
Эмпатия крысы и дельфиньи «имена»
«Появление речи у собаки тормозится не общим ее интеллектуальным уровнем, а чисто механическим препятствием в виде неблагоприятной структуры органов, для речи необходимых. <...> Разовьется еще одна отрасль физиологии животных: наука о средствах биохимического воздействия на зародыш <...> для ускоренного развития органа речи и для превращения передних лап в руки».
Нет, это не тайная тетрадь профессора Филиппа Филипповича Преображенского. Это цитата из «Розы Мира» Даниила Андреева, который пророчествовал о будущем, где собаки, кошки, медведи и слоны научатся говорить с человеками.
Долгое время такое казалось невероятным. Как отмечает Карстен Бренсинг, лишь 20–30 лет назад стало известно, что у многих животных есть «словарный запас» для обозначения разных ситуаций. Суслики и сурикаты могут издавать до 20 различных звуковых сигналов, сибирская кукша — около 15 (так птица предупреждает о приближении ястреба или совы), каракатицы «общаются», меняя цвет и узор тела, а дельфины дают себе «имена» (свисты-автографы). Ученые насчитали около 170 «имен» дельфинов, которые они могут и менять, если переберутся, например, в другое место обитания: как будто переехавший в другую страну человек вынужден адаптироваться к новой языковой среде.
У животных есть и что-то, что можно было бы назвать эмпатией. Проводили серию экспериментов: одну крысу сажали в ловушку, другой давали возможность освободить ее — и она всегда именно так и поступала, хотя это и не несло какой-либо выгоды. И даже когда перед свободной крысой ставили две клетки — открытую с шоколадным печеньем и закрытую с другой крысой — первая всякий раз сначала освобождала соплеменницу, а затем они вместе отправлялись поедать печенье. Вот такая идиллия.
«...даже относительно простые животные обладают чем-то вроде личности. В биологии это называют устойчивыми индивидуальными различиями <...> довольно просто будет разглядеть личность с особым характером и индивидуальностью в раках-отшельниках, в радужной форели, в рыбах-зебрах, в морских звездах, в бычьих акулах или же в кенгуровых прыгунах», — пишет Карстен Бренсинг.
Как бы в подтверждение этих слов в апреле 2024 года около 40 ученых Университета Нью-Йорка подписали декларацию о возможности наличия сознания у рептилий, насекомых, амфибий, рыб и моллюсков. И это не какая-то маргинальная история — даже если подобные декларации и транслируют мнение некоего меньшинства, это мнение уже достаточно выраженное и так или иначе будет влиять на науку.
Интернет животных
С развитием машинного обучения и больших языковых моделей (LLM) создание «переводчика» с животного на человечий уже не кажется утопичным. Современные ученые упорно не оставляют попытки понять птицу и зверя с помощью передовых технологий.
Вот лишь некоторые примеры:
⦁ энтузиасты из CETI пытаются расшифровать «язык» кашалотов;
⦁ в VIHAR (Vocal Interactivity in-and-between Humans, Animals and Robots) замахнулись на возможность взаимодействия людей, зверей и роботов;
⦁ в рамках проекта ICARUS в 2025 году должны запустить спутниковый «интернет животных»;
⦁ создатели Interspecies Internet нацелены подключить к сети всякого мышонка и всякую лягушку.
При этом братья наши меньшие в подобного рода проектах положение объектов занимают все реже. Это уже не «интернет вещей, но только с животными», а сеть, в которой дикий или одомашненный зверь приближается к роли полноправного участника коммуникации. Так, с помощью «собачьего интернета» пес может принять звонок, придумали уже и компьютерные игры для собак, которые, как выяснили недавно ученые, вполне способны понимать слова с кнопок на звуковых панелях гаджетов. Не только в онлайне, но и в офлайне собак «социализируют» и «очеловечивают» — а на Мальте и вовсе открыли для них специальный театр.
От преступного осла уши
Карстен Бренсинг думает примерно в том же направлении, что и авторы вышеназванных проектов. Он прямо пишет, что животных следует «очеловечивать» — и выступает за наделение их правами. Биолог считает, что животные должны вернуться в суды. Да, именно вернуться — ведь они там уже были. Так, судебная система европейского Средневековья предполагала, что наказание могут понести не только люди. Свинью могли повесить, собаку посадить в тюрьму, а ослу — отрезать уши за то, что покусился на чей-то огород.
Иными словами, животные в то время считались в буквальном смысле вменяемыми — то есть теми, кому можно вменить вину. Автор рецензируемой книги подчеркивает, что сегодня ситуация должна быть ровно противоположной — животных нельзя обвинять в преступлениях (потому что полноценно ответить за свои поступки они не в состоянии), но им самим следует разрешить подавать судебные иски, если их права нарушаются. Через специального адвоката.
Есть уже и прецедент в сфере авторских прав. В 2011 году в сети завирусился автопортрет макаки Наруто, которая стащила телефон у фотографа дикой природы Дэвида Слейтера — и сделала селфи. Это фото многократно публиковали на различных сайтах, в книгах и журналах. Однако организация по защите прав животных PETA подала иск на каждого, кто использовал снимок в коммерческих целях, и в том числе на фотографа, чью камеру позаимствовала макака. Суд признал, что даже Слейтер не обладал авторскими правами на фото, поэтому не мог им распоряжаться, не говоря уже о том, чтобы продавать.
Но подобный случай — исключение. Права животных нарушаются повсеместно — и даже там, где законодательно они вроде бы закреплены (что редкое явление).
Счастье идущих на убой
Так, в Германии действует закон о защите животных, запрещающий причинять им страдания или вред без необходимости. Но при этом на немецких скотофермах давно практикуется дрессировка коров электрошокерами — чтобы они справляли нужду в направлении, противоположном корыту с кормом. Для массивных животных, которым приходится терпеть удары током и резко изгибать спину в условиях ограниченного пространства, это крайне болезненная процедура.
Да и в целом жизнь крупного рогатого скота полна не только физических, но и моральных страданий — и это касается не только тех, кому уготовано пойти на мясо. Те же молочные коровы не дают молоко, не произведя на свет потомство, телят же забирают у матерей самое позднее через несколько дней после рождения. Коровы часами кричат от эмоционального потрясения. Большинство потребителей даже не догадываются, каких страданий стоит молочная продукция, пишет Бренсинг.
Кроме того, в Германии лишь совсем недавно озаботились многолетней практикой выбраковки цыплят мужского пола. Так как они не вырастут мясистыми и не будут нести яйца, их травят газом или перемалывают заживо. Ежегодно таким образом уничтожают до 50 миллионов цыплят.
С одной стороны, кажется, что в этой сфере что-то меняется. Так, в прошлом году Испания стала первой страной, где обязали устанавливать камеры на скотобойнях и птицефермах — чтобы мониторить, в каких условиях содержат животных и птиц перед забоем. Например, птицу нельзя ошпаривать, если она еще подает признаки жизни.
С другой, «благополучие» идущих на убой — действительно намечающийся тренд, но весьма странный. Этот критерий пытаются вводить в качестве обязательного, наряду с калорийностью питания и температурой в помещениях, где содержатся скот или птица. То есть речь идет не об условиях содержания, нормативы которого и без того должны соблюдаться, а о создании некой системы оценки «счастья» со множеством нюансов: от мониторинга индивидуального здоровья (кашель, чихание, хромота) до того, настолько здорова атмосфера в том же свином коллективе (часто ли животные дерутся, хватает ли всем места).
Вроде бы все это благое дело, но кажется, что если ввести повсеместную систему ранжирования для животноводов и рейтинг по принципу «чьи поросята счастливее», то самая большая радость перепадет опять-таки людям — тем, кто будет эти рейтинги составлять.
Они просто обречены на счастье.