Иэн Макьюэн. Упражнения. М.: Inspiria: Эксмо, 2024. Перевод с английского Олега Алякринского
В издательстве Inspiria в переводе Олега Алякринского вышел новый роман Иэна Макьюэна — английского писателя, уже ставшего классиком. Его оригинальное название «Lessons» переводчик передал как «Упражнения», но с правомерностью такого решения согласиться трудно — заглавие «Уроки» кажется более отвечающим замыслу автора, и вот почему. Если слово «упражнения» означает активные занятия чем-то в процессе получения новых навыков или освоения какого-то ремесла, то «уроки» добавляют к этому еще и оттенок пассивного принятия неких наставлений — от близких, от других людей, от времени и жизни. И этот второй смысл слова «уроки», подразумевающий состояние непрерывного обучения, кажется, более важен для автора, который в финале говорит — отчасти морализаторским тоном, — что «уроки жизни могут быть разными, полученными в разных формах». Поэтому в рецензии мы будем называть роман, прочитанный на английском языке, именно «Уроками» — однако, подчеркнем еще раз, в российских книжных магазинах он продается под названием «Упражнения».
На этот раз Иэн Макьюэн написал свой самый длинный текст — в нем около 500 страниц. Частично его роман автобиографичен — и это уже не в первый раз: так, в романе «Закон о детях» можно было увидеть отражение судебных разбирательств писателя с собственной женой по поводу их общего ребенка. Несомненно, чтобы вложить в историю жизни персонажа, довольно скучную и неудачную, события собственной биографии, надо обладать и определенной смелостью, и самокритичностью, и самоиронией, но, с другой стороны, в этом есть и некоторое самопотакание. Детство героя «Уроков» Роланда Бейнса, как и у самого Макьюэна, прошло в зарубежных военных гарнизонах, где служил его отец, в Ливии и Германии, а по приезде в Англию он отправляется в школу-интернат. Автобиографической оказывается и история с братом Робертом, о существовании которого герой узнаёт уже в достаточно взрослом возрасте и который в свое время был отдан для усыновления (в романе даже дословно воспроизведен текст соответствующего объявления в газете). В слегка завуалированном виде здесь воспроизводится и личная жизнь писателя — так, его жена, ушедшая от него с ребенком, трансформируется в британско-немецкую героиню по имени Алиса Эберхардт, по сюжету «самую известную немецкую писательницу после Томаса Манна», которая бросает главного героя и до конца жизни не желает общаться со своим сыном Лоренсом. Неизвестно, впрочем, была ли у самого Макьюэна роковая связь с кем-то, кто мог послужить прототипом учительницы музыки Мириам Корнелл, отношения с которой, как позже поймет Роланд, были абьюзивными и противозаконными.
Желание проанализировать свою жизнь, наложив ее на обзор судьбы своего поколения — британцев, родившихся после войны и не заставших глобальных потрясений и мировых конфликтов, — отчасти сыграло с писателем злую шутку: новый роман теряет предельную интенсивность таких его более коротких текстов-бестселлеров, как «Искупление» или «Амстердам». Но оно же чем-то роднит «Уроки» с одним из самых коротких романов в современной прозе — его собственным «На берегу»: внутреннее безволие героя, неспособного к самостоятельным оценкам и решениям, губительное для него самого, и там, и там объясняется такими особенностями английского общества и английского воспитания, как внешняя закрытость и отстраненность от других людей, наличие школ-пансионов с их культурой беспрекословного подчинения младших старшим, пристрастие к чтению и саморазвитию без желания активно участвовать в политике и глубокого интереса к миру за пределами Великобритании. Ниточка от ранних романов писателя («Цементный сад», «Дитя во времени», «Невыносимая любовь»), в свое время давших повод обыгрывать фамилию Макьюэна — его называли Иэном Ужасным (Ian Macabre), — в новой книге тянется только к одному, но очень важному узлу событий из жизни главного героя: к опыту эротических, почти садистских отношений с учительницей музыки Мириам Корнелл.
Если в романе «На берегу» воспитание героя, схожее с тем, что получает Роланд Бейнс, приводит его к болезненной невозможности совокупиться с молодой женой в их первую брачную ночь и полному разрыву отношений с ней, то в новой книге готовность усваивать жизненные уроки, которым, возможно, стоило бы оказать сопротивление, делает Бейнса похожим на Розенкранца и Гильденстерна из пьес Шекспира и Стоппарда — он не живет, его жизнь с ним просто происходит. Его таланты не реализуются ни в музыке, ни в поэзии; его детство, таившее опасную тайну, а потом и молодость постепенно сменяются зрелостью и старостью; финансовая состоятельность приходит не вместе с литературной славой, а в виде авторских отчислений от надписей на поздравительных открытках; его сын ведет такую же, как и его отец, пустую жизнь без определенной цели; а мировые потрясения — карибский кризис, чернобыльская катастрофа, падение Берлинской стены, ковидный локдаун — становятся лишь фоном для старения, развития артроза и сердечного заболевания. Правда, Роланд успевает несколько раз съездить в ГДР, чтобы передать знакомым своей бывшей девушки запретные там пластинки и поучаствовать в кампании поддержки этой семьи, когда штази берет ее под арест, и даже приезжает в Берлин в первые дни после объединения Германии — эти эпизоды романа неожиданно приобретают динамику, полны интересных деталей, оживляют его ткань.
В остальном у романа есть один очевидный недостаток — он очень похож на то, что в Англии называют «cautionary tale», то есть он назидателен, имеет задачу преподать нам определенный моральный урок, в котором, кажется, читатель не всегда нуждается. И если ранний Макьюэн сделал бы своего героя, в детстве пережившего абьюз со стороны учительницы музыки, по меньшей мере насильником, то поздний показывает, как накопившийся у Роланда гнев сменяется равнодушием, а позже, при встрече с уже пожилой Мириам, — пониманием и прощением. Даже безволие героя и нудная обыденность его жизни, на которые обращают внимание авторы буквально всех рецензий на «Уроки», выглядят таковыми только через призму авторского морализаторства — да, Роланд не поехал ломать Берлинскую стену или помогать Горбачеву делать перестройку, не пошел добровольцем на войну во Вьетнаме, не помогал лечить людей от ковида, не стал известным писателем или музыкантом. А многие ли из нас стали? К Роланду Бейнсу испытываешь симпатию, кажется, вопреки сознательному критическому подходу Макьюэна — в современном мире потрясений и катаклизмов обычному человеку достаточно оставаться живым и необязательно при этом становиться героем войн и революций или лауреатом Нобелевской премии.
Другой недостаток романа — его женские персонажи выглядят очень непривлекательно. Возможно, предвзятость и необъективность автора в подходе к ним — результат какой-то личной травмы. Мириам Корнелл, двадцатипятилетняя учительница музыки в школе-интернате, — жесткая, властная, почти садистски настроенная девушка, прибегающая к практикам, описание которых уместнее смотрелось бы в текстах типа «Пятидесяти оттенков серого». Писательница Алиса Эберхардт, первая жена Роланда, уходит от сына и мужа, оставив напоследок очень неестественную, слишком идейную записку о том, что она не может иначе, что ее жизнь, если она останется с семьей, не состоится. Позже она грубо выпроваживает собственного сына, приехавшего поговорить с ней. Вторая жена героя, Дафне, наоборот, излишне сентиментальна, по-мещански категорична: «Да будь она хоть вторым Шекспиром, нельзя так обращаться с ребенком», — заявляет она, узнав как Алиса обошлась с сыном Роланда. Ее болезнь — предсказуемый рак — и то, как Роланд ухаживает за ней, описаны излишне подробно, если не сказать слащаво. Ни мать Роланда, которую он часто вспоминает и которая подчеркнуто дистанцировалась от него, когда он был ребенком, ни его теща Джейн, которая разорвала с дочерью после того, как обнаружила в книге Алисы описание своих собственных отношений с ней, не вызывают особо положительных эмоций — и это становится симптоматичным для романа. Впрочем, в конце Роланд аккуратно распутает свои отношения с каждой из них.
При этом литературный талант Алисы, жестокой в своем эгоистичном, навеянном феминизмом стремлении «состояться», носит слишком неопределенный характер: мы так и не узнаем наверняка, была ли ее проза достойна Нобелевской премии, как считают упомянутые в романе критики, или «затянутой и скучной», как полагают Дафне и Джейн. На этом фоне поступки Роланда оказываются самыми человечными. Учился музыке и работал тапером в ресторанах, обучал детей и взрослых играть в теннис и сохранил хорошую физическую форму, не добился известности как поэт, но в одиночку вырастил сына, стал опорой для двух и даже трех женщин, простил всех, кто нанес ему моральный урон, а сам не причинил его никому. Никого не убил и не хотел убить. Хотя затянувшийся на 500 страниц моральный урок Макьюэна нельзя назвать писательским tour de force, переворачивающим сознание и заставляющим надолго запомнить сюжетную канву, тем не менее у него — повторим, возможно, вопреки собственному замыслу — вышла добротная и крепкая «повесть об обычном человеке».