Иван Просветов. Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2021. Содержание
В статье на Википедии, посвященной Дмитрию Александровичу Быстролетову (1901—1975), читаем следующий пассаж: «14 ноября 1920 года Крым был занят красными. Быстролетов привел шхуну в Евпаторию, где и был завербован местной ЧК. Шхуна „Преподобный Сергий” была переименована, получив парадоксальное имя „Преподобный Троцкий”». Кажется, что агентурная кличка «Преподобный Троцкий» неплохо бы подошла самому Быстролетову, чья биография набита парадоксами, оксюморонами и сюжетными твистами выше всякой меры правдоподобия; разве что священнослужителя одному из самых эффективных довоенных разведчиков-нелегалов изображать ради агентурных задач не довелось.
Внебрачный сын графа из рода Толстых, мореплаватель, дипломированный гинеколог, член союза художников, доктор права, исследователь туарегов, полиглот со знанием двадцати языков, он принял решение шпионить на Советы не из авантюризма, а по любви — еще тинейджером Дмитрий Александрович увлекся марксизмом и после революции, уже в эмиграции, уверовал в историческую верность коммунистического проекта. Конец разведкарьеры Быстролетова до боли предсказуем — процитируем на сей раз сайт СВР РФ: «В 1938 г. по ложному доносу был арестован бериевскими палачами по обвинению в шпионской деятельности. 16 лет — с 1938 г. по 1954 г. — провел в заключении в различных лагерях». Отсидев полный срок, бывший агент Ганс переквалифицировался в писателя-антисталиниста, которого настойчиво не публиковали (зато по его сценарию снят фильм 1973 года «Человек в штатском»). Последней инсценировкой Быстролетова стало постановочное сожжение текста всей жизни — 17-частного лагерного романа «Пир бессмертных» (издан в 2011 году).
Все эти калейдоскопические, головокружительные факты журналист Иван Просветов, одним из первых получивший доступ к двухтомному делу своего героя в архиве ФСБ, излагает лихо, но систематично, с опорой на документы и щедрые автобиографические записи героя. Это по-настоящему захватывающее и вместе с тем трагическое чтение. Главный герой вызывает искреннюю симпатию — не в последнюю очередь тем, что лишен высокого градуса психопатологичности, по-видимому, свойственной многим его коллегам по шпионскому цеху.
«Дмитрий Александрович предложил издательствам наименее острые, как ему казалось, повести — «Превращение», «Пучину и „Человечность”. В „Советском писателе” рукописи рецензировали корифеи соцреализма Кузьма Горбунов и Николай Атаров, а также не понаслышке знавший о репрессиях Олег Волков (отсидел в тюрьмах и лагерях 25 лет <...>). Перевесило мнение первых, и „Пир бессмертных” отклонили».
Лотте Хенриетте Айснер. Мурнау. М.: Rosebud Publishing, 2021. Перевод с немецкого Анны Чередниченко. Содержание
Великий историк кино, главный специалист по немецкому киноэкспрессионизму, наставница Вернера Херцога и Вима Вендерса начинает свою книгу с тезиса, что Мурнау известен куда меньше двух других великих режиссеров веймарского кино — Ланга и Пабста. По состоянию на 1979 год, когда классическая биография выходила на английском, это, по всей видимости, было именно так. С тех пор Фридрих Вильгельм Мурнау, безусловно, прибавил в культовости, и важную роль тут сыграло именно это исследование Лотте Айснер — пускай для многих он и остается «всего лишь» автором самого атмосферного фильма о вампирах всех времен и народов.
Для каждого ценителя чувственной черно-белой эстетики немого немецкого кино — это обязательное к ознакомлению чтение. Айснер разбирает жизнь «вечно молодого» Мурнау — он погиб в 42 года в автокатастрофе — едва ли не по месяцам, а его фильмы — по кадрам, стараясь восполнить обширные лакуны: из 21 фильма режиссера восемь считаются утерянными, а в остальных есть множество пропусков и расхождений между версиями.
Исследовательница пишет просто, человечно, нескучно, с невероятной любовью к своему герою и деталям его ремесла — поэтому анализ реквизита здесь оказывается не менее важен, чем разбор художественного языка. Книга прекрасно справляется с немаловажной задачей — дать простому современному зрителю понимание того, как смотреть и, что важнее, получать удовольствие от плохо сохранившегося беззвучного кино почти вековой давности.
«Смерть Мурнау также окружена легендами и небылицами. Но все-таки есть и один правдивый рассказ, принадлежащий Залке Фиртель: после премьеры Мурнау хотел навестить свою мать в Европе и обратился к ясновидящей, которая сказала, что он попадет к своей матери, но иным образом, чем он это себе представляет, — на корабле. И в самом деле, его гроб был доставлен в Гамбург пароходством Norddeutsche Lloyd в тот самый день, который указала пророчица, — 5 апреля».
Юни Хонг. Корейская волна. Как маленькая страна покорила весь мир. М.: Эксмо, 2021. Перевод с английского Е. Федоровой. Содержание
Книга посвящена феномену «халлю» — этим словом китайские журналисты обозначили стремительный рост популярности корейской поп-культуры в своей стране в 1990-е; позднее термин стали относить к глобальной экспансии Южной Кореи на мировых рынках культуры и развлечений.
Отметим сразу: про группу BTS в книге нет ни слова, потому что книга вышла в 2014 году, когда мемные герои k-pop только начинали покорять мировую сцену. Про сам k-pop, впрочем, сказано достаточно.
Автор — кореянка, которая провела раннее детство в пригородах Чикаго и в 12-летнем возрасте вернулась с родителями на родину. Шел 1985 год, Южная Корея была бедной, зашуганной, отсталой страной. Потом произошло нечто такое, что Корея выстрелила на 15-ю позицию в мировой экономике, а халлю захлестнула весь мир. Всю книгу Юни Хонг обещает ответить на вопрос, что же случилось. Несмотря на изрядный сумбур в изложении, писательница этот ответ дает — он в равной мере познавателен и поучителен.
Если резюмировать, дело в целенаправленной государственной ставке на создание мощного экспортного культурного и технологического продукта при осознании отсутствия значимых природных ресурсов; в комбинации элементов плановой экономики и госрегулирования с капиталистическим производством, а также в «пуританских» конфуцианских ценностях. Вишенка на торте — повсеместно внедренный высокоскоростной интернет как залог технологической продвинутости нации.
Хотя Юни Хонг пишет о родине с несколько надрывным патриотическим восторгом, страна на портрете получается то ли чуднóй, то ли жутковатой — модальность пускай определит сам читатель. Антикоммунизм здесь соседствует с запретом на услуги репетиторов (как подрывающие традиционные идеалы меритократии), а самоубийство остается самой распространенной причиной смерти корейцев в возрасте до сорока лет — граждане просто не выдерживают комбинации культуры стыда с капиталистическими требованиями успешности.
«[До 1994 года] я никогда, никогда не видела фотографий Ким Ир Сена, даже несмотря на то, что весь остальной мир имел к ним доступ. В южнокорейских СМИ публиковались только его портреты. Существовали опасения, что реальные фотографии его „очеловечат”, сделают более привлекательным и будут использованы для пропаганды сторонниками северных коммунистов. Из-за отсутствия нормальных изображений он воспринимался призраком, который преследовал меня во сне».
Борис Альтшулер. Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее. М.: Омега-Л, 2021. Содержание
Физик Борис Львович Альтшулер — коллега Сахарова и соратник по правозащитной деятельности. Они познакомились в 1968 году, когда Андрей Дмитриевич оппонировал на защите альтушелеровской диссертации, и поддерживали контакт вплоть до смерти Сахарова в 1989-м. С тех пор Борис Львович множество раз публично рассказывал об академике и в год его 100-летнего юбилея опубликовал путеводитель к «Воспоминаниям» великого ученого, создателя самого разрушительного оружия в истории человечества и лауреата Нобелевской премии мира.
Альтушулер, перемежая цитаты Сахарова размышлениями его близких, собственными соображениями и документальными пояснениями, рисует довольно-таки эпический портрет чуть ли не светского святого, который самозабвенно бодался с советской машиной. Любопытные моменты связаны с тем, что власть, несмотря на все репрессии, парадоксальным образом прислушивалась к мнению мятежного естествоиспытателя и даже вела с ним своеобразный диалог. Многие суждения нобелевского лауреата звучат на редкость современно, что, видимо, говорит не только и не столько о его прозорливости, сколько о некоторой близости текущего момента ситуации позднего СССР. И нет, конечно, особых сомнений, что бы Сахаров сказал и какую позицию бы занял по отношению сегодняшней России и ее власть имущих.
Хотя автор обходит противоречия сахаровского характера (включая базовый парадокс его судьбы), материал зачастую говорит сам за себя, являя образ идеалиста в той степени, когда случается уже некоторый отрыв от наличной реальности. Впрочем, если альтернативой оторванному идеализму является циничный и приспособленческий «реализм» умеренно вежливых людей с бомбами, выбор между ними неизбежно перемещается из прагматической плоскости в этическую.
«Что делает Сахаров, оставшись один? Нарезает сыр кусочками и раскладывает для мышек на крыльце. Или еще более яркий пример, описанный Еленой Георгиевной Боннэр. Когда они в ссылке в Горьком гуляли по парку, Андрей Дмитриевич, увидев лежащую пустую бутылку, обязательно останавливался, поднимал ее и втыкал вертикально горлышком в землю. На удивленный вопрос „Зачем?” он пояснил, что если муравей заползет в лежащую бутылку, то он вверх по гладкому стеклу не сможет выбрать и погибнет. Вот он и переворачивал бутылки, дабы предотвратить эту пусть и локальную, но все-таки катастрофу».
Франс де Вааль. Наша внутренняя обезьяна. Двойственная природа человека. М.: Альпина нон-фикшн, 2021. Перевод с английского Анны Олефир. Содержание
Автор выдающегося исследования «Политика у шимпанзе» приматолог Франс де Вааль в 2005 году суммировал итоги 20-летних исследований наших ближайших родственников — шимпанзе и бонобо, — с тем чтобы в очередной раз показать: множество «уникально человеческих» феноменов имеют прямые параллели в сообществах других обезьян.
Сравнивая иерархичных патриархальных шимпанзе с анархическими матриархальными бонобо, де Вааля стремится показать, что не только агрессия и враждебность, но и эмпатия и альтруизм — часть нашего животного наследия, а сочувствие и благодарность не просто развиваются в процессе социального или религиозного обучения, но укоренены в нашей биологической истории.
Вывод, к которому подводит читателя голландец, по всей видимости, таков: люди обладают ничуть не меньшим природным потенциалом для мирного сосуществования, чем для войны на уничтожение себе подобных.
Благодаря бесконечным занимательным примерам из многолетней практики, книга очень легко читается. На этом материале исследователь демонстрирует, что у многих структур человеческого общества можно усмотреть нечеловеческую основу, а также что наша социальность обусловлена сексуальностью ничуть не меньше, чем у обезьян. Так, например, он выводит модель нуклеарной семьи из кооперативного решения проблемы сексуальной конкуренции: каждый самец, готовый соблюдать определенный регламент, получает шанс на репродукцию.
«C учетом миллионов лет сексуальной эволюции за нашими плечами я считаю попытки отделить человеческую сексуальность от сексуальности других животных совершенно бессмысленными».
Развернутый фрагмент из этой книги «Горький» недавно публиковал.