В издательстве «АСТ» вышел сборник «Я и есть искусство» — первая книга об участнике культовой рок-группы «Кино» и одном из самых значимых художников петербургского неоакадемизма Георгии Гурьянове, скончавшемся в 2013 году. Автором-составителем стал Метсур Вольде — дизайнер, музыкант и поэт, проявлявший и по-прежнему проявляющий большой интерес к кругу неоакадемистов и в целом к ленинградской контркультуре второй половины 1980-х — первой половины 1990-х. Сам Вольде, как он упоминает в предисловии к книге, никогда не был лично знаком с Гурьяновым, но в 2008 году создал в социальной сети «Вконтакте» посвященную ему группу и из простого поклонника превратился в биографа. Он собирал все, что касалось Гурьянова, хранил, и вот теперь издал под одной обложкой.
Книга состоит из двух частей: в первой собраны интервью самого Гурьянова с 1991 по 2012 годы, во второй — воспоминания о нем. Как интервью, так и воспоминания принадлежат десяткам журналистов, искусствоведов, просто коллег и друзей Гурьянова. Вольде старательно сохранил и обработал все, что печаталось, снималось на видео, выкладывалось в Youtube — равно как и многое из того, что не публиковалось, в том числе и собственные заметки и разговоры с теми, кто был близок к художнику.
К сожалению, энтузиазм сослужил составителю дурную службу. Значительная часть как интервью с Гурьяновым, так и воспоминаний о нем опубликованы без ведома правообладателей. Ни авторы, ни публиковавшие их труды издания не знали, что их материалы будут републиковаться в книге «Я и есть искусство». Значок копирайта стоит только под материалами, предоставленными известным петербургским искусствоведом Екатериной Андреевой. Насколько известно автору этой рецензии, по крайней мере галерист Ольга Остерберг (Кудрявцева), много лет сотрудничавшая, а еще больше лет дружившая с Гурьяновым, чьи воспоминания о художнике составляют немалую часть книги, не давала Вольде разрешения на использование ее интервью. Марина Павлова, также автор приведенных в книге интервью, даже собиралась судиться с Вольде, но в итоге предпочла пойти на мировую и подписать договор задним числом. Я сама с удивлением обнаружила в книге выдержки из посмертного материала о Гурьянове моего авторства в издании «Артгид» без указания автора, даты и места публикации.
Кстати, еще один удивительный факт: автор-составитель сопровождает свою книгу указателем мест, персоналий, художественных и музыкальных групп, хотя бы единожды в ней упомянутых; приводит подробную фильмографию Гурьянова, включая фильмы, где тот снялся в массовке, и его имя не значится даже в титрах; дает перечень петербургских адресов, связанных с именем Гурьянова, начиная с адреса роддома, где тот появился на свет — но не считает нужным не то что составить библиографию, но хотя бы перечислить источники, откуда взял опубликованные им свидетельства! В случае републикации каких-либо интервью целиком источник указывается только в теле текста; в случае цитат и фрагментов, извлеченных из интервью и прочих публикаций, не указывается вообще ничего.
Отвлечемся на время от непростительной юридической неряшливости и обратимся к содержанию книги. Автору-составителю действительно удалось собрать практически все, что публично говорилось Гурьяновым или о Гурьянове. С первых же интервью заметно, что художник и музыкант был в первую очередь человеком предельно замкнутым. «Да», «нет», «не знаю, трудно вспомнить», ответы одной-двумя фразами составляют большую часть массива интервью. В том числе и интервью, взятых у Гурьянова Екатериной Андреевой — а она не только крупный искусствовед, но плоть от плоти той среды, в которой жил Гурьянов, много лет с ним дружила и сотрудничала. Гурьянова многие (возможно, заслуженно) считали высокомерным снобом, и известно, что он тщательно выбирал людей, с которыми соглашался общаться — но чтобы настолько жестко держать дистанцию даже в разговоре с многолетней единомышленницей! Нередко вопрос интервьюера по объему в несколько раз больше, чем последующий ответ. Гурьянов фактически отказывается откровенничать о ближайших фигурах — Тимуре Новикове, Викторе Цое — больше чем в паре общих фраз. Так же сухо он описывает собственное искусство и методы работы. Из его реплик складывается достаточно достоверный психологический портрет Гурьянова: эстета до мозга костей, денди среди совка, персонажа крайне закрытого, нарциссичного, резкого в суждениях, любителя и ценителя роскоши в искусстве и повседневной жизни, при любых обстоятельствах державшего позу и, в общем, как гласит название сборника, сделавшего самого себя, свой образ и свои взгляды, свои лицо, одежду, душу и мысли произведением своего искусства. «Своим главным произведением» — само собой напрашивается клише, но именно здесь возникает вопрос к книге. Гурьянов как личность в ней достаточно объемно представлен. Насколько объемно представлены его другие произведения, его искусство, то, что сделало его выдающимся (и самым дорогим на отечественном арт-рынке) российским современным художником, обеспечило ему место в художественных энциклопедиях? Сделало его не только персонажем, но и автором?
Георгий Гурьянов на фоне стены
Фото: kinomannia.ru
В этом смысле жизнеописания Гурьянова действительно расходятся, поскольку на него существует как бы два разных взгляда самодеятельных биографов. Одним он известен и интересен в первую очередь как рок-музыкант, ударник группы «Кино», который еще что-то там рисовал (как и сам лидер «Кино» Виктор Цой). Другим — как много и успешно работавший живописец, певец прекрасных тел гребцов, борцов и моряков, адепт героической эстетики, который в свободное от занятий живописью время еще и что-то там стучал на барабанах и любил рейвы. Свидетели с той и с другой стороны относятся к разным, хоть и регулярно пересекавшимся по крайней мере в 1980-е, тусовкам; те, кто старается анализировать — пользуются разным инструментарием. Гурьянов же существовал в обеих средах. Значимость его ни для той, ни для другой среды в книге не раскрыта, но «Я и есть искусство», видимо, перед собой такой задачи и не ставит: ее жанр — агиография, «свидетельства о чудесах», сохранение живой памяти о человеке.
В целом «Я и есть искусство» можно рассматривать как материал для работы будущих исследователей. Действительно, очень хотелось бы увидеть серьезную монографию о Гурьянове как художнике и музыканте с искусствоведческим анализом его работ, анализом всей художественной и музыкальной среды этой короткой, счастливой и безумной эпохи ленинградского/петербургского Возрождения 1980-х и начала 1990-х, взаимосвязей и взаимовлияний внутри нее, ее места в истории петербургского искусства (а ведь она, эта школа «Новых художников», имеет в истории ленинградского/петербургского искусства и непосредственные корни, и непосредственных продолжателей, никак с той тусовкой не связанных, но движущихся в русле, заданном локальным визуальным искусством задолго до эпохи Гурьянова) и в более широкой истории искусства. Так же, как хотелось бы увидеть и монографии, рассматривающие «Кино» в контексте мировой поп- и рок-музыки. Для будущих исследователей эпохи этот сборник, возможно, станет одним из источников биографических свидетельств.
Мнения авторов материалов сайта не всегда совпадают с позицией редакции.