Британская писательница, автор популярных детективов Вэл Макдермид, решила суммировать свой многолетний опыт общения с судмедэкспертами по обе стороны Атлантики и написала очень занимательный и информативный нон-фикшн. Естественно, интерес к теме подпитывался последнее десятилетие благодаря сериалу «CSI: Место преступления», где этим профессионалам впервые на коммерческом телевидении была отведена заглавная роль. Книга не вызывает ощущения повтора — Макдермид скорее систематизирует сведения о различных областях дисциплины, попутно давая слово самим экспертам и рассказывая множество примечательных анекдотов из практики. «Я взбиралась на верхний этаж самой высокой башни музея естественной истории в поисках личинок; я вспоминала о собственных столкновениях с неожиданной смертью; я держала в руках сердца людей», — говорит одна из женщин-криминалистов. Главы разделены по специальностям: дактилоскопия, ДНК-профилирование, аутопсия, анализ костных останков, психологический портрет, а начинается книга вообще с судебной энтомологии. Это о фазах развития насекомых в трупе — чтение не для чувствительных натур, скажем так.
Пропал человек, допустим. В квартире подозреваемого на полу нашли несколько оболочек от куколок Cynomya mortuorum (трупной мухи). Полицейские связали их появление с тушкой дохлого голубя на чердаке. Однако эксперт-энтомолог собрал их, произвел анализы и обнаружил на их поверхности героин. Прогрызаясь сквозь плоть, личинки абсорбируют множество веществ из организма умершего. У мухи-падальщика меньше получаса уходит на то, чтобы локализовать труп в радиусе 300 метров и отложить яица. Полный цикл развития личинок составляет около недели — по ним можно с большой точностью определить дату смерти, а также препараты, которые принимал погибший. Определенно, голубь не мог принимать героин — значит, личинки успели побывать в чьем-то другом теле.
Эксперт-энтомолог собрал личинки, произвел анализы и обнаружил на их поверхности героин
На протяжении столетий судебные разбирательства концентрировались на наказании, а не на определении виновного. Перелом произошел только в Викторианскую эпоху с прогрессом химии и естествознания, когда детали вроде личинок или пятен крови впервые начали играть серьезную роль в следственных мероприятиях. Публика была шокирована процессами, когда виновных уличали по пеплу от табака или с помощью проверки стакана на следы мышьяка. Результатом стал даже своеобразный «хайп» на подобные экспертизы — публика верила, что поимка преступников отныне лишь технический вопрос экспертизы. Со временем это само по себе сформировалось в проблему: известен пример патологоанатома Бернарда Спилсбери, который обрел такую популярность благодаря газетам, что судьи начали выносить приговоры просто на основании его мнения. Это привело к многочисленным ошибкам, разумеется, ведь патологоанатом вовсе не юрист и не полицейский. Однако в целом наука сделала мир безопаснее: каждый потенциальный преступник отныне подсознательно ориентируется на максиму французского пионера аутопсии Эдмона Локара — «Контакт оставляет след».
Китайский чиновник из трактата XIII века «Собрание отчетов о снятии несправедливых обвинений» смог идентифицировать тело убитого мальчика по особенностям скелета. Спустя 700 лет мы можем идентифицировать марку производителя по обгоревшей головке спички, оставленной на месте пожара. Сера содержит окаменелые останки одноклеточной водоросли из семейства Diatomea, и ее разновидности подсказывают месторождение, из которого сера была добыта. Насекомые на лобовом стекле и решетке радиатора говорят эксперту о регионе, где проезжала машина. Рисунок разлетевшихся капель крови — об угле, под которым был нанесен удар. Один американский исследователь в шестидесятых размозжил молотком более сотни кроличьих голов, чтобы составить полный атлас динамики разлета капель. И это не говоря о фазах разложения, росте волос и ногтей и ДНК-экспертизе — основном прорыве в криминалистике последнего времени.
В 1983 году американский химик и пионер ЛСД Кэри Муллис изобрел метод ДНК-профилирования, позволяющий идентифицировать человека по малейшим органическим следам. Раньше анализ ДНК требовал достаточно большого кровавого пятна — теперь же уликой могла стать частичка перхоти или капелька слюны, попавшая на одежду из-за кашля. Это открыло невероятные возможности, многие дела были пересмотрены, а присяжные стали требовать ДНК-анализ во всех случаях: «Чего вы тянете, составьте профилирование и дело с концом!». Опять же, это привело к ошибкам. В девяностых британская полиция несколько лет гонялась за таинственным убийцей, который непредсказуемо нападал на людей в разных частях страны и даже на континенте. В результате выяснилось, что все анализы ДНК проводились в одной лаборатории с помощью одного набора ватных палочек, — ДНК принадлежала одной из упаковщиц.
Один американский исследователь в шестидесятых размозжил молотком головы более сотни кроликов, чтобы составить полный атлас динамики разлета капель
Казалось бы, гораздо более консервативная дисциплина — дактилоскопия — не менее проблематична. Не всегда полицейские имеют в своем распоряжении жирный, полноценный отпечаток — обычно лишь его часть, да и то размазанную. Эксперт может сделать лишь приблизительную оценку, но за последние сто лет статус дактилоскопии в суде приобрел такой авторитет, что от человека требуют только однозначных ответов, которые автоматически конвертируются в обвинительный приговор. Сами специалисты сравнивают свою дисциплину со сварливым дедом, патриархом семейства, который всегда высказывается категорично, при этом зачастую впадая в маразм. Еще опаснее психологический анализ, ставший модным со времен «Молчания ягнят». Он может быть очень точным и полезным, но в то же время может угробить невиновного просто на основании того, что у него какие-то личные проблемы и он странно ведет себя. В книге множество примеров добросовестного и недобросовестного подходов. До какого предела правило «контакт оставляет след» применимо в условиях большого города? В конце концов, мы все иногда чихаем.
Интересно, что наряду с устрашением потенциальных преступников автор отмечает еще один позитивный результат популяризации работы экспертов — просвещение потенциальных жертв. Одна девушка, жертва изнасилования, вспомнила серию из «CSI» и спрятала свой волос в машине преступника. Отличный план привел к победе в суде: нечасто польза от телесериалов бывает столь же очевидна.