Это случилось 23 мая 1618 года, ровно 400 лет назад. Богемия, одна из самых богатых и процветающих областей во владениях Габсбургов, восстала против Вены. Конфликт был одновременно политический и религиозный, регион против столицы, протестанты против католиков. Первым делом богемские дворяне решили расправиться с императорскими наместниками Вилемом Славатой и Ярославом из Мартиниц. Дело происходило в Пражском граде. «Десятки рук схватили их и потащили к высокому окну, подбросили вверх и перекинули через подоконник. Первым полетел вниз Мартиниц. „Приснодева Мария! Помоги!” — кричал он, падая. Славата продержался дольше под градом кулаков, цепляясь за раму и взывая к Пресвятой Богородице, пока кто-то не ударил его так, что он потерял сознание, окровавленные руки разжались, и его тело тоже рухнуло в ров. Их дрожащий от страха секретарь прижался к Шлику, ища у него спасения, но разгоряченная толпа выбросила в окно и его. Один из бунтовщиков перегнулся через карниз и, глумясь, прокричал: „Посмотрим, поможет ли вам Мария!” И через мгновение он тут же воскликнул, изумляясь: „Боже мой, их Мария им помогла!” Действительно, Мартиниц зашевелился».
Возможно, впрочем, что помогла не Богородица, а скопившиеся во рву нечистоты, которые смягчили удар и помогли императорским наместникам выжить. Этот эпизод вошел в историю как «Пражская дефенестрация», и именно он дал старт Тридцатилетней войне, одному из самых долгих конфликтов в мировой истории. То, что началось как комедия, закончилось трагедией, конфликт унес порядка 8 миллионов человек, погиб каждый двадцатый житель Европы, а основной удар пришелся на Германию, где, в зависимости от региона, убыль населения составляла от 33% до 66%. О Тридцатилетней войне написаны романы, монографии и пьесы, но сегодня хочется вспомнить одну из лучших книг об этом конфликте. Она появилась 80 лет назад — ее написала британская специалистка по истории XVII века Сесили Вероника Веджвуд.
Чем хороша книга Веджвуд? Не только подробным, дотошным описанием всего конфликта, начиная от военно-политического положения в Европе в 1610-х годах и заканчивая Вестфальским миром. Важно то, что она показывает механизм затягивания изначально локального конфликта практически до бесконечности. Поначалу война касается лишь нескольких государств из состава Священной Римской империи и остальные, как местные, так и крупные игроки не спешат вмешиваться. Вот одна из сторон (сперва это были богемские и пфальцские протестанты) начинает одерживать победу. И тогда от них немедленно начинают отпадать союзники, а противники объединяются. Из страха. Войной движет страх, что враг слишком усилится, станет неуязвимым. Потом побеждать начинают Вена и католики. Но это пугает как врагов, так и союзников. Центром сопротивления империи становится Саксония, затем Дания, затем Швеция. Боязнь усиления одной из сторон заставляет втягиваться в конфликт все новых и новых участников, однако между ними сохраняются противоречия. Дания и Швеция, которые в начале были на одной стороне, ближе к концу большой войны успеют повоевать друг с другом. И так происходит до бесконечности. Даже габсбургские полководцы конкурируют друг с другом. Война порождает войну — и так до полного изнеможения всех сторон.
Гравюра «Аллегория войны», посвященная Тридцатилетней войне
Фото: litsovet.ru
Но всего этого мало для хорошей книги. И у Веджвуд есть важный талант — она умеет описывать запоминающиеся эпизоды. Имперский полководец Тилли, разбитый шведами и смертельно раненный, умирает; его последнее слово «Регенбург» — ключевая для боевых действий крепость на Дунае, ее нельзя отдавать врагу. Веджвуд пишет: «Душа старого полководца уже стремилась к Господу и к своей пресвятой покровительнице, ради которой он отдал жизнь, но в мыслях Тилли все еще был с армией». Его победитель, шведский король Густав Адольф, постоянно рисковал собой, бросался в гущу сражения, а когда ему советовали поберечь себя, отвечал: «Какой толк от короля, который всего боится?». При Лютцене в 1632 году он таки нашел свою смерть, хотя перед этим успел так организовать бой, что его армия все равно победила. Вот как его смерть описывает Веджвуд: «В кромешной ноябрьской темноте шведы все-таки отыскали своего короля. Он получил смертельную пулевую рану между ухом и правым глазом, которая его и погубила. Но у него было множество и других ранений: удар кинжалом, выстрел в бок, два — в руку и один, вызвавший подозрения о предательстве, — в спину. Он лежал на вражеской стороне рва, голый, под грудой других мертвых тел».
Если вам кажется, что эта книга прославляет войну, то вот вам эпизод другого рода, он как раз про жестокости войны:
«Имперские солдаты убивали детей в подвалах, выбрасывали женщин из окон верхних этажей, сварили одну домохозяйку в ее же котле. Шведы сыпали на своих узников порох и поджигали, баварцы Верта заперли жителей Кальва, запалили стены, направили пушки на ворота и расстреливали людей, пытавшихся вырваться из огня. В историях о зверствах не исключены преувеличения, но они потрясают, даже если в них есть хоть какая-то доля правды. Не было ничего необычного в том, чтобы оставить мирных граждан, захваченных в плен, умирать на обочинах дорог с удавками на шее, привязывать священников к повозкам и заставлять их, как собак, бежать на четвереньках. Солдаты с легкостью брали детей в заложники и требовали за них выкуп, морили голодом в застенках пойманных бюргеров и крестьян и пытали их со всей изобретательностью, на какую только способен человек».
В этой книге нет правых и виноватых, Веджвуд не объявляет злодеями или героями ни протестантов, ни католиков. Если генерал умел и отважен — она пишет о нем со сдержанным восхищением, которое никогда не переходит во влюбленность в героя, столь часто встречающуюся в исторических работах. Самое интересное, что такую сдержанность Веджвуд проявила будучи еще совсем молодым ученым: свою «Тридцатилетнюю войну» она написала в 1938 году, когда ей было всего 28 лет. И несмотря на предчувствие очередной войны в Европе, она удержалась от исторических параллелей. Редкий талант.