Византийский подход

Питер Франкопан. Первый крестовый поход. Зов с Востока. М.: Альпина Нон-фикшн, 2018

Крестовые походы — тема сложная, обширная, а для некоторых до сих пор, даже 900 лет спустя, травматичная. При этом тема, изученная и описанная как в научных, так и в популярных трудах. Тем не менее Питер Франкопан довольно умело строит свою работу, разбавляя всем известные факты и предположения не самыми распространенными.

Основных причин, по которым начались крестовые походы, с его точки зрения, было две. Во-первых, это политическая ситуация внутри самой Европы, а конкретно — затяжной конфликт римских пап и германских императоров. Собственно, пап на тот момент вообще было два, и «незаконный» антипапа Климент III пользовался едва ли не большим влиянием, чем «законный» папа Урбан II. Жизнь законного понтифика была тяжелой. Он «в первые годы своего понтификата редко когда мог даже проникнуть в Рим: его выбрали в городке Террачина, расположенном довольно далеко от Вечного города, который по-прежнему находился под полным контролем сил, лояльных императору». Франкопан описывает почти комические ситуации: «В 1089 году Урбану II удалось на короткое время войти в Рим в сопровождении процессии, провести коронационную мессу и провозгласить энциклику, он быстро ушел из города, не осмелившись задерживаться в нем на продолжительное время. Когда понтифик возвращался на Рождество в 1091 и 1092 годах, то был вынужден разбивать лагерь за пределами городских стен и не имел возможности выполнять основные обязанности папы, включая проведение мессы в соборе Св. Петра». В общем, европейский раскол был очень серьезным, церковь нуждалась в лидере, который бы смог ее заново объединить. Парадоксально, но у антипапы было больше шансов стать таким лидером. Его дела шли неплохо, он постоянно укреплял свои позиции: «Именно Климент III, а не Урбан II был более вероятным кандидатом на то, чтобы произнести пламенную речь, которая могла вернуть единство западному христианству».

Но в итоге Урбан II одолел антипапу, потому что замахнулся на преодоление раскола не только западноевропейской церкви, а всего христианского мира. Дело в том, что к тому моменту католицизм с православием уже разошлись, но противоречия многим казались разрешимыми. Франкопан цитирует одного из восточных священнослужителей: «Латинские священники соблюдали пост по субботам, а не по воскресеньям; они же неправильно постились во время Великого поста; в отличие от православных священников, они не носили кольца на пальцах; они стригли волосы и брили бороды; они не одевались в черное на время литургии и носили яркие шелковые облачения; они неверно преклоняли колени; наконец, в отличие от греческих монахов, которые были строгими вегетарианцами, они с большим удовольствием ели свиное сало и разные виды мяса. Все эти проблемы, как утверждал священнослужитель, можно было бы легко решить». Были и более серьезные противоречия, но и с ними удалось справиться. Урбан II хотел помочь Византии, а освобождение Иерусалима оказывалось лишь удачным поводом. Возможно, это было искреннее желание поддержать христиан, попавших в трудную ситуацию, но в этом был, безусловно, и политический расчет.

Собственно, ситуации в Византии в конце XI века посвящена чуть ли не половина книги. Император Алексей Комнин сверг своего предшественника Никифора III, успешно отбивал атаки норманнов, и печенегов, и турок, но затем потерпел ряд катастрофических поражений — как дипломатических, так и военных в Малой Азии. Враги подошли к Мраморному морю, это была катастрофа. И Алексей просил помощи у Запада. Странным образом папа был союзником императора, их войска вместе противостояли норманнам на юге Италии. Но тут речь шла о спасении империи.

По сути, книга Франкопана — это византийский взгляд на Первый крестовый поход. Если смотреть из Константинополя, то все сложилось как нельзя лучше. Крестоносцы помогли вернуть византийцам почти все их владения в Анатолии, причем греки расплачивались за это не жизнями солдат, а золотом и продовольствием. Да, передвижение европейских армий через территорию империи проходило не всегда одинаково гладко, были грабежи и столкновения, крестоносцы обвиняли византийцев в том, что те их бросили под Антиохией. Но Франкопан утверждает, что во время самого похода между византийцами и крестоносцами были нормальные отношения, а негативный образ императора Алексея возник уже позднее. Сама организация похода выглядит подвигом византийских логистов и снабженцев: «Хотя мы не знаем, сообщали ли предводители крестоносцев Алексею I о своих маршрутах, интервалы, с которыми их отряды прибывали в Византию, выглядят слишком точными, чтобы оказаться простым совпадением. Интервалы между прибытием отрядов крестоносцев минимизировали нагрузку на ресурсы и инфраструктуру Византии, и мы считаем разумным высказать мысль о том, что они были скоординированы».

Конечно, Франкопан, как это часто бывает с историками, влюбился в своих героев. Местами он больше похож на адвоката, который защищает подсудимых, чем на объективного исследователя. Что же до папы, то его расчет оправдался. Ему удалось повысить власть и авторитет. «К 1102 году императора уже обвинили в ереси. Вернувшихся со Святой земли рыцарей даже призывали напасть на него. Власть папы была такова, что уже в начале следующего года германский император признался одному из самых старых сторонников понтифика, что он виноват в расколе церкви и желает примирения».

Чего здесь не хватает, так это взгляда еще более восточного, чем Византия. А именно — мусульманского взгляда на крестовые походы. Впрочем, это скорее тема для отдельной работы.