Усмирение Китая. 1900. М.: Пятый Рим, 2018
Книга «Усмирение Китая», вышедшая в издательстве «Пятый Рим», — это такая урезанная версия «Ворот Расемон». Как и в фильме Куросавы, нам предлагается несколько версий одного и того же события, только рассказчиков не пять, а всего два. Два ровесника, два журналиста, два востоковеда. Оба были политическими и этическими антиподами и очень не любили друг друга. При этом биография каждого из них могла бы стать синопсисом авантюрного сериала. Оба жили очень по-разному, но закончили жизнь одинаково.
Первую из двух книг, соседствующих в этом издании под одной обложкой, написал ярый, выражаясь современным языком, ватник, которого звали Дмитрий Григорьевич Янчевецкий. Она называется «У стен недвижного Китая» и носит подзаголовок «Дневник корреспондента „Нового края” на театре военных действий в Китае в 1900 году».
Родной брат популярнейшего исторического романиста Василия Григорьевича Янчевецкого (более известного под псевдонимом В. Ян) получил всероссийскую известность своими репортажами из «Китайского похода» русской армии во время подавления восстания ихэтуаней. Обозреватель газеты «Новый край» все время находился в самых горячих местах, дело дошло до того, что во время штурма Пекина именно Дмитрий Янчевецкий оказался проводником передового русского отряда, штурмовавшего китайскую столицу. И хотя оружия в руки журналист принципиально не брал, патриотический посыл его репортажей зашкаливал. После завершения боевых действий на основе своих репортажей (дописав еще примерно столько же, чтобы закрыть лакуны) он и выпустил книгу, ставшую первым и наиболее подробным описанием этого позабытого ныне вооруженного конфликта.
Вторая книга называется «Корень зла» и носит подзаголовок «Царские опричники на Дальнем Востоке». Если кому-то не хватило подзаголовка, чтобы понять характер сочинения, достаточно прочитать первую фразу. В ней автор призывает изучать историю конфликта «не по писаниям господ Янчевецких, Красновых и других, коим несть числа, певших хвалебные гимны нашим „лихим Заамурцам”, мародерам-генералам и разбою русских войск». Автором «Корня зла» значится Рустам-бек.
Под этим псевдонимом писал Борис Леонидович Тагеев, бывший туркестанский офицер, сделавший себе журналистское имя на очерках о Средней Азии и Афганистане, но позже перебравшийся в Порт-Артур. На момент публикации книги — ярый демократ, неистовый противник режима и политический эмигрант, нелегально сбежавший в Японию из Харбина через Владивосток с фальшивым паспортом. Собственно, и вышел «Корень зла» в 1909 году в Париже, издание этой книги в России было бы невозможно.
Так они и поют дуэтом читателю, каждый в свое ухо: один про чудо-богатырей, другой про сатрапов самодержавия; один про славу русского оружия, другой про позор империалистического грабежа.
«Варварство и цивилизация», карикатура 1900 годаВпрочем, не стоит сводить содержание этого «идеологического Тяни-Толкая» к политическому противостоянию. Как уже говорилось, конфликт изрядно подзабыт по самой уважительной причине: его неприятно вспоминать обеим сторонам. Но, надо заметить, это была весьма и весьма интересная история, разыгрываемая, между прочим, в самых что ни на есть экзотических декорациях.
Поэтому прилежного читателя ожидает не просто авантюрный рассказ, а настоящая «ориентальная мозаика», складываемая из весьма занятных камешков. Тут тебе и экзотика китайских обычаев вроде вручения отъезжающему генералу Субботичу китайским купечеством традиционных почетных знаков: приветственного адреса, знамени и зонтика. И неожиданное в этих краях «славянское братство» в лице геройствовавшего в отряде полковника Мищенко 70-летнего порт-артуровского подрядчика черногорца Пламенца. И даже предтечи современного жаргона — «Дамы были в отчаянии. Беспорядки вокруг Тяньцзина, или, как русские их называли, „les troubles”, или попросту „трубли”, были предметом самого взволнованного разговора».
Но самое главное — за заочной перебранкой ватника и либерала, за витиеватостью ориентальной экзотики и сухостью боевых сводок, за знакомым бэкграундом лукавых терминов «международная озабоченность» и «националистическая угроза» вскоре начинает маячить и все явственнее проступать вечный в мировой политике сюжет.
Ослабевшее государство. Международное сообщество, которое вдруг преисполнилось глубочайшей озабоченностью происходящим в пределах потенциального владельца больничного листа. Громкие речи, ритуальные танцы, ретивые «засланцы» и боязнь опоздать. Как следствие — все вламываются в перспективную квартирку толпой, не снимая ботинок, и тут же начинают скандально делить полезную площадь, мало обращая внимания на хрипящего на кровати хозяина. Кто-то еще вставляет для порядка дежурные тезисы о защите подвергающихся опасности соотечественников, но большинство уже обходится без этого. Далее — со всеми остановками: из-за конфликта интересов большие пацаны переругаются между собой, кто-то начнет быковать и беспредельничать, другой, поумнее, втихаря нашептывать стервенеющему хозяину на ухо: «Да, братан, ты, конечно, попал конкретно, но не переживай, я на твоей стороне, держись меня и отобьемся…».
Гости хозяйничают все беспардоннее, злоба хозяев, подогреваемая постыдным чувством собственного бессилия, все отчаяннее, а дерибанят уже совсем по-живому. Сколько раз разыгрывался этот сюжет? Меняются лишь имена действующих лиц: Сирия и Украина сейчас, СССР и Югославия недавно, Турция и Китай давно. И эта нечаянная актуальность, всплывающая из книги как-то исподволь, незаметно, заставляет понимающе улыбнуться старой китайской пословице, которой Дмитрий Янчевецкий завершил свое предисловие:
«В книге не скажешь всех слов — словами не скажешь всех мыслей».
