Путеводитель по миру болот, современный мир как «новое Средневековье», история псковского города-государства, исследование русского стрелечества и борьба нацистов за передел СССР. Борис Куприянов выбрал пять интересных новинок, незаслуженно обойденных вниманием критиков.

Б. Ф. Сергеев. Мир непролазных топей. М.: Едиториал УРСС, 2019. Содержание

Кто написал?

Борис Федорович Сергеев (1934–2015) — физиолог и этолог. Основной его специальностью была физиология мозга, но этим научные интересы исследователя не исчерпывались. Он автор множества научно-популярных книг о мозге и умении организмов приспосабливаться к жизни в экстремальных условиях: в темноте морских глубин, разреженном воздухе гор, холоде Арктики.

О чем книга?

Борис Федорович отмечает во введении, что книг о болотах не так много. Значение их недооценено, и знаем мы про них мало. В книге описаны флора болот, их география, типы и, конечно, фауна. Автора занимает то, как животный мир трясин приспособился к подобным условиям и как он эволюционировал. Как устроено передвижение по непростой поверхности, как животные справляются с перепадами температур, борются с засухами, как дышат и как строят жилище. Отдельная глава «Гнусная компания» посвящена кровососущим обитателям болот.

Зачем читать?

Как уже было сказано, о болотах мы знаем немного, а между тем более 10 % территории нашей страны — болота. Трясины встречаются в каждом регионе России — от Кавказа до Архангельска и от Камчатки до Калининграда. Нет ни одного континента, кроме, наверное, Антарктиды, где нет топей и трясин.

Борис Федорович написал чудесную книгу, приоткрывающую читателю не только жизнь на болоте, но и значение болот в экосистеме планеты. Звучит странно, но эта книга о пользе и необходимости болот.

«Мир непролазных топей» написан замечательным языком и со знанием дела. Читая — оторваться невозможно, а закончив — читатель влюбляется в это странную и мрачную природную зону. Думаю, многие после этой книги задумаются о приобретении сачка и бинокля и уж точно никому не скажут держаться подальше от торфяных болот. Книга является блестящим образцом научно-популярного жанра, распространенного в советское время, но уничтоженного в негуманитарные 90-е и замененного сейчас не сильно увлекательной и нередко тенденциозной литературой.

«Самыми удивительными из водных растений являются, несомненно, виктория регия, или виктория амазонская и ее родственница — виктория Круса, встречающиеся в прогретых солнечными лучами мелководных заболачивающихся заводях и по болотистым отмелям Амазонки и других рек тропической зоны Южной Америки.

Виктория — гигантская трава. В первой половине ХIХ века ее несколько раз открывали различные ботаники, и каждый был восхищен своей находкой. Рассказывают, что испанский католический миссионер патер Ла Куэавой, случайно наткнувшийся на викторию во время скитаний в трудно доступных районах амазонских джунглей, при виде этого чуда упал на колени и воздал хвалу могуществу и величию творца. [...] Знакомиться с викторией начнем с рассмотрения огромных круглых плавающих листьев. У более крупной виктории амазонской они в диаметре могут превышать два метра. Даже в оранжереях ботанического сада под хмурым ленинградским небом они достигали в диаметре 210 см».

Параг Ханна. Коннектография. Будущее глобальной цивилизации. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2019. Перевод с английского Эльвиры Кондуковой. Содержание

Кто написал?

Параг Ханна — американский аналитик индийского происхождения, специалист в международных отношениях. В свои 42 Параг успел поработать в ведущих американских фондах и даже был старшим геополитическим советником Сил специальных операций США в Ираке и Афганистане. Видеоблогер, лектор и много кто еще. В 2014 году готовил доклад для Национального разведывательного совета США на тему «Альтернативные миры» в рамках большого проекта «Тенденции 2030».

О чем книга?

«Коннектография» 2016 года по сути завершает трилогию, в которую также вошли «Второй мир: империи и влияние в новом глобальном порядке», «Как управлять миром: прокладывая курс к следующему Ренессансу». Ханна доказывает, что сейчас связанность и цепи поставок приобретают совсем другой вес. Коммуникация и города важнее, чем территории и границы. Собственно, в этом он видит «новое средневековье». Города конкурируют между собой, несмотря на подданство и гражданство. Нации — отмирают. Общество научилось преодолевать «проклятие географии», для современного сверхглобализованного, связанного информационно мира опять, как в раннем средневековье, контроль над путями важнее владения территориями. Глобальная связанность, по мнению автора, может и должна привести к глобальной стабильности.

Зачем читать?

Когда многие российские интеллектуалы только открывают для себя Фергюсона, Броделя и Валлерстайна, выясняют влияние ресурсов и путей на мировую историю, книга, безусловно, будет интересна. Ханна понимает парадоксы современного связанного мира не только академически. Родившись в Индии, детство автор провел ОАЭ и лишь потом оказался в Нью-Йорке. Автор знает, почему Дубай стал в XXI веке одним из мировых центров. Он видит связь между положением города и тем, что лишь 14 % жителей Дубая и 50 % Сингапура родились в них.

Для России как страны, где из одного миллионного города невозможно попасть в другой мегаполис (а у нас 15 городов с населением больше одного миллиона человек), минуя пересадку в Москве, книга особенно актуальна. Ханна просто и понятно доказывает конец модели вертикального управления и отмечает, что стремительней развиваются как раз общества, преодолевшие искушение централизации. Много написано и про Россию; в книге есть интересные карты и ссылки на сетевые ресурсы по теме.

Жаль только, что читателя ждут трудности, связанные с низким качеством перевода. Будут смущать не только термины и единицы измерения, но даже смысл сказанного автором будет не всегда понятен.

«В 2014 году Владимир Путин и Си Цзиньпин подписали контракт на 400 миллиардов долларов, согласно которому „Газпром” разрабатывает новое газовое месторождение и строит новый газопровод для поставки в Китай 38 миллиардов квадратных метров [так и переведено] газа в год (около 20 процентов его годового спроса) из Восточной Сибири. Раньше Россия не спешила поставлять энергоресурсы напрямую в Китай, чтобы не становиться привязанным поставщиком. Но поскольку цены на энергоресурсы падали, а Путин нуждался в громкой внешнеполитической победе в условиях западных санкций, России пришлось подписать долгосрочный контракт, выгодный Китаю. [...]

Забавно слушать аналитиков, заявляющих, что соглашение между Россией и Китаем не имеет финансового смысла, как будто энергетическую независимость страны можно выразить в долларах и центах. Вот почему глобальную стратегию никогда стоит поручать [так и переведено] гордым носителям дипломов MBA, мыслящим категориями квартальной прибыли, а не в терминах окупаемости инвестиций. Для Китая эти соглашения бесценны, поскольку позволяют диверсифицировать энергопоставки и уменьшают зависимость от Малаккского пролива. [...]

Во время моей поездки в Монголию в июле 2010 года Россия была объята сильнейшими лесными пожарами из-за аномальной жары, ранее там не наблюдавшейся. Лесные пожары охватили буквально всю страну, густой смог накрыл города; все это в совокупности унесло жизни 56 тысяч россиян. Сильнейший неурожай заставил Кремль полностью запретить экспорт зерна, из-за чего цены на него на мировом рынке взлетели до небес. В то время я еще не понимал, что тогда мы стали свидетелями одной из непосредственных причин „арабской весны” — кульминации политических волнений, обусловленных ростом цен на основные продукты питания на рынках от Порт-о-Пренса до Дакки, Туниса и Каира. (А чему удивляться? Неурожай 1788 года был основной причиной хлебных бунтов и Французской революции в Париже)».

Алексей Вовин. Городская коммуна средневекового Пскова: XIV — начало XVI в. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2019. Содержание

Кто написал?

Алексей Вовин — кандидат исторических наук, специалист по русской средневековой истории, служит в Санкт-Петербургском институте истории РАН, ученик Михаила Марковича Крома. Что важно в контексте научной работы ученого — он также преподает итальянский язык аспирантам ЕУ СПб.

О чем книга?

Книга об устройстве жизни средневекового Пскова, до порабощения Москвой в 1510 году. За два века до присоединения город изменялся стремительно, вырос в двадцать раз и численно, и по территории. В первой части книги автор рассматривает эволюцию городских институтов на основании псковских источников. Исследуется имущественная стратификация, вече, функции посадников, князей, их статус и взаимоотношения с горожанами. Во второй части историк сравнивает Псков не только с Новгородом, но и с другими средневековыми городами. В частности, с ранними коммунами и итальянскими городами-государствами в начале своего развития.

Зачем читать?

В русской истории и историографии Псков находится в тени Новгорода, хотя в рассматриваемый период становится независим от новгородского управления. Мы склонны считать процессы на берегу реки Великой аналогичными произошедшим на берегах Волхова. Алексей Александрович показывает, что это не всегда оправдано. Даже в Новгороде к вечу относились в разное время по-разному, многие процессы в Пскове развивались схоже, однако некоторые совершенно по-другому. Ссылаясь на местные источники (коих значительно меньше, чем у восточного соседа), историк открывает для нас самобытность средневекового русского города-государства.

Сопоставляя становления итальянских и центральноевропейских ранних коммун, Вовин находит неожиданные параллели с первыми.

«Если предположить, что „вече” обозначало все же не собрание псковичей, не место проведение такого собрания, а определенную церемонию, ритуал или процедуру, легитимирующую принятия политического решения, то все становится на свои места. В середине XV в. наблюдается тенденция к ритуализации власти, подчеркиванию значения Пскова как „стольного” града. В этом контексте становится понятно и появление в источниках понятия „вече”».

Виталий Пенской. «Янычары» Ивана Грозного: стрелецкое войско во 2-й половине XVI — начале XVII в. М.: Эксмо, 2019. Содержание

Кто написал?

Виталий Викторович Пенской — историк, доктор наук, профессор, работает в Белгородском государственном университете. Его книга «Великая огнестрельная революция» стала событием и прославила автора как одного из самых интересных ученых, изучающих историю военного дела позднего Средневековья и раннего Нового времени.

О чем книга?

Книга посвящена истории стрелецкого войска с момента его основания Иваном Грозным в 1550 году до конца смутного времени. Стрельцы были первыми фактически регулярными частями в русской армии и занимали совершенно особое положение. В книге описана структура, вооружение, повседневность войска и, конечно, военная история стрельцов в России.

Зачем читать?

Думаю, что не погрешу против истины, если скажу, что у неподготовленного читателя стрельцы ассоциируются лишь с картиной Ивана Сурикова «Утро стрелецкой казни», где у лобного места столпилась разношерстная толпа детей, женщин и бородатых мужиков в исподнем непокорного вида — то ли раскольников, то ли других каких бунтовщиков. А между тем стрельцы — элитные войска: как аркебузиры в Испании или мушкетеры во Франции.

В «Янычарах» описаны не только стрелецкие порядки: достаточное место уделено и работе всей системы управления государства российского XVI века.

Под безобразной аляповатой обложкой скрывается интереснейшая книга, снабженная замечательными иллюстрациями. Кстати говоря, на русских миниатюрах стрельцы выделяются из всего войска вооружением, экипировкой, но композиционно они не отличаются от прочих ратников. На западных же картинах русские стрельцы показаны идущими регулярными колоннами в безупречном боевом порядке.

«Грамота эта [апреля 1614 года] интересна прежде всего тем, что она явно была создана по образцу аналогичных наказов, которые выдавались и досмутное время. Вообще, для московской бюрократической практики была характерна своего рода „стабильность” и приверженность старине. „Можно говорить о принципиальном сходстве приемов ведения делопроизводства на протяжении почти двух столетий — конца XV — XVII вв.”, — отмечал отечественный исследователь К. В. Петров, характеризуя особенности функционирования приказной системы в Русском государстве в раннем Новом времени. И связаны эта „стабильность” и консерватизм не в последнюю очередь с тем, что, начиная свою карьеру с должности подъячего, приказные люди оттачивали свои умения и навыки ведения дел на практике, работая с и с текущей документацией, и с материалами, что отложились в приказном архиве от предыдущих времен. И зачем в таком случае изобретать велосипед, если все необходимые образцы и формы были под рукой вбиты (порой буквально) в сознание?»

Александр Даллин. Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945. М.: Центрполиграф, 2019. Перевод с английского О. А. Семенкова, В. С. Мухина, О. И. Лапиковой

Кто написал?

Александр Даллин — личность замечательная. Родился в Берлине в 1924 году; отец Давид Юльевич — революционер, активный меньшевик, руководил фракцией меньшевиков в Московском городском совете с 1918-го по 1921-й. Успел убежать в 1922-м в Берлин. Затем скитания по Европе в духе героев Ремарка, в 1935-м Польша, затем зона Виши, Лиссабон и Америка. В школе ближайшим другом Александра был другой беженец из Европы — Генри Киссинджер. В 1943 году Даллин получил американское гражданство и сразу ушел в армию. Как свободно владеющий русским, польским, немецким и французским, он попал в разведку. После войны закончил обучение в университете и активно участвовал в «Гарвардском проекте». Работал в Гарварде, Беркли, в Колумбийском университете руководил «Русским институтом», в Стэнфорде возглавлял центр по изучению России и Восточной Европы. Был президентом ассоциации славистов США.

О чем книга?

По всей видимости, перед нами книга German Rule in Russia, изданная в 1957 году и дополненная в 1981-м. Пользуясь материалами, собранными в «Гарвардском проекте», и изучая фашистские документы, Даллин написал книгу, аккумулирующую планы Германии по послевоенному управлению захваченного СССР и непосредственные практики управления на оккупированных территориях. Автор уделяет внимание вопросам национальной политики, администрации, управления сельским хозяйством, образованию и даже культуре на территории под немцами.

Зачем читать?

Как часто бывает у издательства «Центрполиграф», взяв книгу в руки, вы переноситесь на 30 лет назад, в 90-е. Комментарии и список использованных материалов отсутствуют полностью, год выхода и оригинальное название не указаны, про автора ничего понять нельзя, а бумага... — даже обычное уничижительное сравнение не подходит: самые распространенные изделия бумажной промышленности сегодня значительно более высокого качества.

Тем не менее книга важная, в ней достаточно кратко изложена информация, рассказывающая о совершенном непонимании фашистской верхушкой того, что же им делать с захваченной территорией. Хотя еще в 1932 году, до прихода к власти, Гитлер слушает доклад Раушнинга о мерах по колонизации восточных от Германии земель, точного плана у него нет. Нацисты согласны в одном: удержать земли можно будет только «политикой депопуляции», физической ликвидацией более половины местного населения. Объявляя войну, Рейх руководствовался тактическими целями — победить СССР, захватить территории, — но стратегии освоения фактически не было, лишь лозунги и пасторали про немцев, нацию господ, переселение русских за Урал и прочие мечты. Различные партийные группы активно участвовали в обсуждении «восточного вопроса», интриговали, проигрывали и побеждали, как будто СССР уже не было и шла внутрипартийная борьба за добытые ресурсы. Управление в разных зонах осуществлялось совершенно неодинаково и без единых правил. Автор подчеркивает, что вопросы заселения немцами Украины, Прибалтики, Крыма, России обсуждались в ставке Гитлера и в 1943-м, и в 1944-м, и даже в 1945 году.

Думаю, книга американского ученого может отрезвить многих романтических ревизионистов с любых сторон и создать у читателя представление о немецких планах и практиках на большой части СССР.

Александр Даллин написал сухую, фактическую работу, коллеги признавали его авторитет и сетовали на объективность, которая во времена холодной войны была не всегда удобна.

«К декабрю 1941 г. сформировались два четких, но не связанных между собой процесса. Понеся тяжелые потери, немецкая армия вынуждена была отступить. А население оккупированных территорий все чаще обращалось против захватчиков. Начался новый период, охватывающий примерно весь 1942 г.: от немецких неудач в декабре 1941г. до кризиса в Сталинграде в декабре 1942 г.

Хотя многие аспекты политики Германии оставались неизменными, основная ориентация изменилась в двух важных отношениях. Экономические трудности выдвинули на первый план потребность рейха в сырье, еде и рабочей силе с оккупированных частей СССР. С другой стороны, необходимость установления modus vivendi среди населения за линией фронта, на территориях, оккупированных немецкими войсками, даже с сугубо эгоистической и прагматической точки зрения, принуждала к некоторым корректировкам и определенным „уступкам” требованию общественности.

Хотя эти два требования являлись взаимно противоположенными, были предприняты попытки реализовать оба. В результате путаница была усилена ростом разногласий внутри германского руководства. Некоторые немцы после того, как их взгляды подверглись испытанию в ходе непосредственного контакта с Востоком, яро уверовали в нацизм. Другие вынуждены были искренне пересмотреть свои взгляды и вступить в ряды тех, кто выступал за более „разумную” политику. Зачастую этот новый подход порождался чистой необходимостью и осознанием того, что нынешняя политика приводила к гибели целей немецкой оккупации. Порой новый подход возникал из-за сострадания к миллионам людей, населявших восточные пространства. Чаще всего это было неразличимое сочетание обоих причин. В этот период как в Берлине, так и на фронте наблюдалась растущая поляризация политики и мнений».