Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Владимир Покровский. Персональный детектив. М.: Mainstream, АСТ, 2024
Владимир Покровский — автор с непростой траекторией литературной карьеры.
В 1970–1980-х — звезда Московского, а затем и Всесоюзного Малеевского семинаров молодых писателей-фантастов.
Автор широко известного в узких кругах романа «Танцы мужчин» и повести «Парикмахерские ребята», рукописи которых годами кочевали по советскому фэндому, обрастая легендами и поклонниками.
Один из тех, благодаря кому состоялись первые публикации Виктора Пелевина. Хотя Эдуард Геворкян успел напечатать в «Науке и религии» дебютную пелевинскую миниатюру «Колдун Игнат и люди» раньше, именно с подачи Покровского в журнале «Знание — сила» в начале 1990-х появились рассказы «Хрустальный мир», «СССР Тайшоу Чжуань», «Откровение Крегера» и фрагмент из романа «Омон Ра».
Писатель с уникальным стилем, специфическим почерком, одинаково не похожий и на фантастов, и на реалистов-современников.
И до недавнего времени — автор всего одной книги, сборника «Планета отложенной смерти», изданной в далеком 1998 году. Даже премию «Новые Горизонты» в 2020-м за повесть «Фальшивый слон» Владимир Покровский получил «по рукописи», то есть за «самиздатовскую» публикацию тиражом 30 штук.
Что удивительно, писать он не бросал: с 1996 по 2019 год Покровский закончил как минимум пять больших повестей и огромный роман «Персональный детектив», который в 2024-м наконец увидел свет в серии с многозначительным названием «Фантастика Будущего».
С будущим у Покровского все отлично — в смысле, с образом этого будущего: автор расписывает его детально, вдумчиво и кропотливо. «Детектив» — научная фантастика, психологическая фантастика, социальная фантастика и до некоторой степени философская фантастика в одном флаконе. История об эпохе, когда человечество уже давно расселилось среди звезд, но при этом не космический боевик и не очередной роман про прогрессоров, редкий вымирающий подвид — если не амурский тигр, то как минимум горная горилла нашей «жанровой» литературы. Пожалуй, самая близкая аналогия тут, если уж совсем без референсов не обойтись — проза Станислава Лема времен «Воспоминаний Ийона Тихого», романов «Футурологический конгресс», «Осмотр на месте» и «Мир на Земле». То же эксцентричное сочетание трагического и комического, та же внезапная парадоксальность, доходящая до абсурда, то же бурное словообразование: «стекла» вместо фильмов и книг, «бесколески» вместо автомобилей, «хнекты» вместо хакеров, et cetera, et cetera.
Покровский движется от простого к сложному. В мире будущего, который он с таким увлечением описывает, каждой планетой, каждым населенным спутником и космическим кораблем управляет свой искусственный интеллект — именуют их здесь моторолами (рискну предположить, в честь одноименной IT-компании, растащенной на кусочки корпорациями Google и Lenovo в 2010-х). При этом в обществе будущего отношение к ИскИнам, мягко говоря, неоднозначное. С одной стороны, их почти обожествляют: «Моторола все знает, все может и все способен предугадать, моторола всегда прав, абсолютное большинство рекомендаций моторолы принципиально непознаваемо» и так далее. С другой стороны, существует межпланетная организация, которая готова при малейшем намеке на неточность перекалибровать искусственный разум, стереть личность, попросту говоря, убить моторолу, совершенно легально и официально. Наконец, граждане прекрасного мира будущего сплошь и рядом рефлекторно недолюбливают ИскИнов, как любую власть с претензией на абсолютизм, а вот хакеров-хнектов, революционеров-одиночек, напротив, тайком романтизируют. И пуще всех — Доницетти Уолхова, попросту Дона, «врага общества номер один», самого ловкого взломщика в обитаемой вселенной, виртуозно владеющего набором голосовых команд, которые способны ввести в смятение практически любой искусственный разум.
Собственно, виртуозным побегом Дона из мест лишения свободы и начинается «Персональный детектив», но из легкого авантюрно-приключенческого НФ-романа довольно быстро перерастает во что-то большее, куда более причудливое и странное. «Детектив» — роман о власти, о революции и о любви, о подавлении и раскрепощении, о смерти и самопожертвовании. Не без элементов антиутопии, конечно:
«Ночные выстрелы, истошные вопли — все это еще не террор, уважаемые друзья. <...> Террор — это глупость, в которую тебя заставляют верить, это обтягивающие лаковые бронекостюмы камрадов, целенаправленно взрезывающих толпу, это трупы казненных на всякий случай, потом измельченные до молекул в городских мусорниках, <...> это постоянная мечта о простой спокойной жизни, пусть даже и без порядка, это постоянное ожидание помощи, совершенно уже неважно от кого».
«Очень смешной роман» — комментирует в блербе на задней стороне обложки писатель Александр Етоев. Вот уж действительно, пошутил так пошутил.
Владимир Покровский сыплет парадоксами, жонглирует идеями, крутит их так и этак, рассматривает жанровые клише со всех сторон, пока не надоест. Гениальный хакер против всемогущего искусственного интеллекта — тривиально, избито, сто раз уже было. А что если ИскИн давно съехал с катушек, а хакер втянут в эту схватку разумов против желания? Так гораздо интереснее. Пересадка личности? Банально, Хоботов. Вот если пересадить одну и ту же личность нескольким миллионам человек разом, мужчинам и женщинам, детям и старикам, и посмотреть, как они будут выкручиваться, — это совсем другое дело. И так далее: автор раскрывает возможности, которые таят в себе вполне привычные сюжетные ходы, комбинирует, сращивает, доводит до абсурда и гротеска. То есть поступает так же, как один из второстепенных (и далеко не самых обаятельных) персонажей романа:
«Его увлекал бурлеск идей, которые сцеплялись во что-то цельное крайне редко, но если уж сцеплялись, то выходило черт знает что такое, что все ахали. Точнее, ахали бы, если б захотели узнать и вникнуть».
Главный вопрос в том, захотят ли читатели узнать и вникнуть. Нонконформист с полувековым стажем, Владимир Покровский сознательно ломает механизм нарратива, отлаженный поколениями писателей, с хрустом и скрежетом выкручивает из приборной доски рычаги и шестеренки. Тот самый персональный детектив, в честь которого назван роман, личная Немезида и неутомимый преследователь Дона Уолхова, например, активно вступает в игру только на пятисотой странице, ближе к финалу. Неровная, сбивчивая, насыщенная повторами разговорная речь льется потоком, — живая, недистиллированная, наполненная необязательными отступлениями и внезапными завихрениями мысли. Но все это автор прекрасно видит и сам, даже комментирует прямо в тексте:
«Пусть даже в ущерб динамике повествования, но о Брайхоахине все же следует сказать пару слов. Тем более что это единственный повод что-то о нем сказать, ибо в дальнейшем он никакого участия в сюжете принимать уже не будет».
По сути «Персональный детектив» — огромная байка объемом 800 страниц, «история, рассказанная у костра», в этом ее обаяние, ее притягательная сила. Древнейшая форма повествования и будущее со всеми его онерами, с мгновенной бионической связью через полгалактики, с караванами ракет, мчащими, натурально, от звезды до звезды, с этими самыми ИскИнами-моторолами — сочетание непривычное, в некотором смысле даже шокирующее. От фантастики такого обычно не ждут, понятно, почему роман не мог найти издателя больше десяти лет.
С другой стороны, именно благодаря этому сочетанию несочетаемого «Персональный детектив» за десять лет ничуть не устарел — в отличие от многих других фантастических книг, в свое время куда успешнее вписавшихся в традиционный формат.
Ну а легкое, комфортное, утешительное чтение Владимир Покровский никогда никому не обещал — тут придется пошевелить мозговой извилиной, sorry.