В прошлом году в издательстве «Элементарные формы» вышел перевод книги «Символический интеракционизм» американского социолога Герберта Блумера, представителя Чикагской школы социологии и ученика Джорджа Герберта Мида, в которой излагаются основные принципы его социологического подхода. С момента публикации книги в 1969 году теория Блумера заняла важное место в социальных науках, ее терминологией пользуются не только социологи, но и культурологи, гендерные и городские исследователи.
Символический интеракционизм изучает социальную жизнь человека как пространство, наполненное символами. Люди ежесекундно занимаются интерпретацией, «декодированием» символов в ходе взаимодействия с другими людьми и вещами. При этом символический характер окружающего мира работает и в обратную сторону: он формирует человека с рождения и делает его частью всего общества и более мелких сообществ, членом которых он является в течение жизни. Несмотря на фундаментальный характер основных идей его теории, Блумер считал символический интеракционизм сугубо эмпирической исследовательской программой, выполнением которой занимались его многочисленные ученики.
Мы выбрали четыре наиболее ярких исследования, уже ставших классическим, но до сих пор не переведенных на русский язык, из которых понятно, насколько язык символического интеракционизма значим для современных рассуждений о социальной жизни города.
Ансельм Стросс. Образы американского города. New York: Free Press, 1968
Книга «Образы американского города» (некоторые из глав написаны в соавторстве с историком Ричардом Волем) вышла в 1961 году и несколько выбивается из общего ряда текстов Ансельма Стросса, который в основном известен социально-психологическими работами, исследованиями в области методологии и социологии организации. К моменту выхода книги Стросс уже был соавтором ряда монографий: вместе с Альфредом Линдсмитом он написал работу по социальной психологии, а вместе с Говардом Беккером, Бланш Гир и Эвереттом Хьюзом подготовил книгу о студентах-медиках. «Образы американского города» посвящены культурному шоку, вызванному тем, что экономика США, которая изначально была ориентирована на сельское хозяйство, внезапно и быстрыми темпами стала переориентироваться на промышленное производство, а страна — урбанизироваться. Стросс не занимается тем, что сам он называет «объективными» процессами урбанизации и обращается вместо этого к символическим представлениям о городе. В первой части книги автор обозначает преемственность с символико-интеракционистской традицией и Чикагской школой социологии в целом. Как и большинство «чикагских» социологов, Стросс избегает излишнего теоретизирования, а все свои концептуализации символических представлений о городе выводит из опыта среднестатистического горожанина и его взаимодействий как с другими горожанами, так и непосредственно с городом. Вторая часть книги рассматривает американский городской символизм и выявляет противопоставления ценностей и жизненных установок, которые в различной конфигурации встречаются в той или иной части страны и соответствующих городах. В 1950–1960-х годах многие городские исследователи обратились к схожей проблематике — например, тогда же была опубликована классическая книга Кевина Линча «Образ города». Однако «Образы американского города» ценны не только тем, что это первая попытка изучить символическую образность в плоскости исторической социологии, но и тем, что в этой работе показан комплексный и долгосрочный характер формирования представлений о городе, что перекликается и с современными городскими исследованиями, и с прикладной работой городских бренд-менеджеров и имиджмейкеров.
Лин Лофланд. Мир чужаков. Порядок и действие в городском публичном пространстве. New York: Basic Books, 1973
«Мир чужаков» еще одна классическая книга, посвященная историко-этнографическому исследованию городов. Ее автор, Лин Лофланд, училась у Блумера, когда тот работал в Беркли. Лофланд анализирует ключевую особенность городской среды, которую отмечали уже в классической социологии: безличность взаимодействий. Согласно Лофланд, город как «мир чужаков» представляет собой пространство, где недостижима тотальная безличность — горожане все же обладают достаточными знаниями друг о друге, — и это позволяет им жить «совместно», то есть в рамках некоего городского порядка. Основная задача городских исследований в духе символического интеракционизма, по мнению автора книги, состоит в том, чтобы выявить и описать источники и процессы формирования этого скрытого знания о нормах и правилах жизни в городе. Опираясь на язык символического интеракционизма, Лофланд выделяет два основных способа приобретения горожанами знаний друг о друге и соотносит их с двумя типами городов. Если для городов доиндустриальной эпохи внешность и одежда были основными сигналами, сообщавшими о социальном происхождении, роде занятий и положении в обществе, то в современных городах горожане ориентируются прежде всего на территориальную принадлежность и соответствие определенных типажей тому или иному району. Совместная жизнь, как ее понимали Герберт Блумер и за ним Лин Лофланд, возможна при определенных предпосылках — именно предположение, что человек всегда был способен взаимодействовать с другими на основе «декодирования» символов (будь то одежда или тип горожанина), позволяет рассмотреть проблематику города в исторической перспективе.
Эфраим Гордон Эриксен. Территориальный опыт. Человеческая экология как символическое взаимодействие. Texas: University of Texas Press, 1980
Классическая Чикагская школа знаменита работами по человеческой экологии. В первой половине XX века Роберт Парк предложил использовать экологический подход, то есть рассмотрение общества через призму среды, в которой оно находится. Экологические метафоры были воплощены Парком и в идее четырех типов социального взаимодействия: соревновании, конфликте, приспособлении и ассимиляции.
Последователи Парка — Родерик МакКензи, Луис Вирт и Харви Зорбо — разрабатывали этот подход для изучения города и городских сообществ.В книге, вышедшей в 1980 году, Эфраим Гордон Эриксен, интеракционист во втором поколении (его отец, философ Эфраим Эдвард Эриксен, был студентом Джона Дьюи и Джорджа Герберта Мида, а сам он учился у Герберта Блумера и Эверетта Хьюза), ставит задачей пересмотреть современное ему состояние исследования человеческой экологии и предложить новую перспективу. Эриксен резко критикует физикализм в человеческой экологии: он показывает, что ученые рассматривают феномены, связанные с расселением, зонированием, пространственной организацией человеческих сообществ через аналогии с животным и растительным миром, из-за чего участие людей сводится к пассивной роли, а основной задачей становится выявление закономерностей. Он же обосновывает иной подход: следует изучать территориальные процессы через их символическое становление, общие действия, планы, образы. Нет никакого предзаданного представления о месте, подходящем для поселения (или устройства рабочего пространства, или торговли, или религиозных практик) — они возникают в процессе социального взаимодействия и совместного производства смыслов. Эриксен обращается к классическим социологическим работам и анализирует их значение для понимания территориального измерения социальной жизни. Книга не имеет четкого разделения на концептуальные построения и эмпирический анализ — в каждой главе есть и первое, и второе. Вместо того чтобы фокусироваться на одном объекте, Эриксен использует для раскрытия своих идей разнообразные примеры, от калифорнийского стиля жизни до арабо-израильского конфликта. Эта работа может заинтересовать практиков и исследователей, занимающихся городским планированием, изучением границ, миграции и межэтнических отношений, публичных пространств и соседства.
Роберт Прус, Стиллианос Ирини. Проститутки, тертые калачи и портье. Социальная организация гостиничного сообщества. Toronto: Gage, 1980
Несколько отличается от уже упомянутых книг работа Роберта Пруса и Стиллианос Ирини. Она представляет собой результат этнографического исследования социальной жизни гостиниц. Если авторы первых трех книг рассматривали город, его образы и среду в целом, то в этой книге внимание направлено на конкретное место, которое можно найти практически в любом городе. Авторы, один из которых в течение пяти лет подрабатывал официантом, а затем барменом и портье, смогли установить связь с членами сообществ, образованных вокруг двух гостиниц и еще нескольких десятков баров в городе. Их анализ опирается на включенное наблюдение и интервью с теми, чья деятельность связана с гостиницами. Каждый из разделов книги посвящен какой-либо части сообщества: проституции, работе менеджеров гостиницы, бару, развлечениям, однако постоянно подчеркивается присутствие и участие представителей одной части в жизни другой. Портье разбираются с проблематичными клиентами и полицией, присматривают за проститутками; «тертые калачи», завсегдатаи, делятся «житейской мудростью» улиц и создают атмосферу и репутацию бара; все в той или иной мере вовлечены в мошенничество и употребление алкоголя и наркотиков. Этнографы стремятся как можно более полно передать прямую речь своих информантов и ход жизни гостиничного сообщества — книга не просто проиллюстрирована небольшими цитатами, но и насыщена развернутыми монологами и выдержками из полевых заметок.
Обстановка гостиницы для Пруса и Ирини — один из множества социальных миров, где люди сосуществуют и должны выстраивать свои действия в контексте других. Они стремятся описать особенности этого мира, его взаимозависимостей и контактов в нем. Оптика символического интеракционизма позволяет увидеть в девиантном поведении взаимодействие и сообщество, рассматривать его не как отклонение от нормы, а как нормативное — в конкретной социальной среде. Такой подход во многом определен теоретическими работами Герберта Блумера и идеями Говарда Беккера, предложившего рассматривать девиантное поведение как способ построения карьеры.