Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Юрий Плюснин. Социальная структура провинциального общества. М.: Commonplace, Фонд социальных исследований «Хамовники», 2022
Не важно, родился ты в большом городе или туда приехал, — такое бывает: окажешься в т. н. российской глубинке, оглянешься кругом да спросишь себя: а как здесь люди-то живут? Монография социолога Юрия Плюснина предлагает свой обстоятельный ответ на этот вопрос. Плюснин — доктор философских наук, соратник Симона Кордонского в изучении сокровенной России — суммирует в этой книге результат своих эмпирических исследований «российской периферии» с конца 1980-х по наши дни.
Как признает сам автор, предъявляемая социальная структура далека от того, что мы видим в трудах классиков дисциплины, и находится в творческом диалоге с идеями Кордонского. Выкладки Плюснина вызывающе атеоретичны и описательны и вместе с тем обладают тревожной убедительностью очевидного. Верхи — низы, пассивность — активность, свои — чужие, гаражная экономика, отходные промыслы, все это зримо, знакомо, можно пощупать, но куда-то транспортировать или транспонировать эти соображения не кажется возможным. Быть может, это прозвучит дерзко, но плюснинская рефлексия слишком влипает в свой объект, не производя никакого остранения, которое было бы полезно в познавательных целях.
«Государственный доспех утверждает форму общественному телу. Не совсем понятно, какому образу соответствует эта метафора: то ли рака-отшельника в чужой раковине, то ли узника на тюремной цепи».
Оксана Васякина. Степь. М.: Новое литературное обозрение, 2022
Вторая, заключительная часть дилогии, начатой романом «Рана», сделавшим Оксану Васякину абсолютной, как говорится, триумфанткой прошлогодней премии «НОС». Если предыдущая книга была опытом осмысления женского, материнского, то теперь центральной фигурой становится мужское — отец рассказчицы/героини, дальнобойщик, разгильдяй и наркопотребитель.
Можно подумать, что заглавие нового романа Васякиной отсылает к одноименной повести Чехова, но это не так, и прочтение этого текста как некой «литературной игры» неизбежно собьет с толку даже самого искушенного герменевта. Классическая (читай «патриархальная») культура Васякину не особо интересует, разве что только в ироническом ключе; куда сильнее ее завораживает низовая (и гипермаскулинная) культура 1990-х и начала 2000-х с ее диктатом блатной романтики.
И вот уже через эти жалкие артефакты своего времени — кассеты Михаила Круга и Ивана Кучина в пыльном бардачке — авторка «Степи» находит выход к первоосновам подлинной человеческой культуры, где обманчиво неожиданным образом сталкиваются Гомер, Шаламов и, например, Габриэль Витткопп.
Героиня романа рассказывает, как просит у степи разрешения в нее помочиться. Не носит ли такой же ритуальный характер проникновение в «мужскую» культуру, уже после принятия которой она может наконец припасть к тому, что для нее действительно ценно? Об этом мы еще непременно порассуждаем, а в пределах этого обзора лишь заметим: велик соблазн описать книгу Васякиной старорежимным определением «исповедальная проза». Это было бы ошибкой: «Степь» не исповедь и тем более не покаяние, а попытка зафиксировать мир таким, какой он есть, и себя в нем — аналогичным образом.
«Возможно, продолжал он, ты станешь большим человеком. Большим русским писателем, как Горький или Толстой. Мне было не по себе от этих разговоров. Чтобы быть писателем, продолжал отец, нужна особенная, писательская мудрость, писатель должен уметь любить и жалеть любого человека. Но для начала, обратилась я к отцу, нужно, чтобы писатель понимал, кто он сам».
Мариана Рокетт Тейшера. Выставка как средство самовыражения: Харальд Зееман. «Дедушка: такой же первооткрыватель, как и мы» (1974). М.: V-A-C Press, 2022. Перевод с английского Ксении Полуэктовой-Кример. Содержание
Харальд Зееман (1933—2005) — человек, придумавший кураторство в его нынешнем виде, организатор множества знаковых для современного искусства выставок, включая революционную «Документу 5» (1972). Его новаторский подход заключался в отказе от сотрудничества с институциями и сломе стены между зрителем и произведением — опыт, в равной и крайне высокой степени раздражавший одних и вдохновлявший других.
После оглушительного (хотя и омрачившегося бюрократическими скандалами и обвинениями в растратах) успеха «Документы», собравшей 220 тысяч посетителей, Зееман решил, что только он сам может и, более того, обязан подвергнуть критике собственное детище. Итогом этой рефлексии стал проект «Дедушка: такой же первооткрыватель, как мы». Если «Документа» поражала своим масштабом и претендовала на то, чтобы охватить едва ли не все заслуживающие внимания направления современного искусства, то «Дедушка» стал ее полной противоположностью; по сути, это была просто реконструкция жизни и быта одного-единственного человека — дедушки куратора.
Этой одновременно издевательской и наполненной серьезными смыслами (Зееман не проводил особо различия между двумя этими модусами) экспозиции и посвящена монография Марианы Рокетт Тейшеры. Рассказывая историю одного не особо незамеченного шедевра кураторского искусства, исследовательница фиксирует и передает читателю полет мысли одного человека, на котором завершился традиционный музей и началось нечто качественно новое.
«Воспоминания, которые Харальд Зееман как внук сохранил о своем деде, играли важнейшую роль в воплощении его замысла. План состоял в том, чтобы зритель, перемещаясь внутри пространства, не только составил себе представление о том, каким человеком был Этьенн Зееман, но в любой момент словно бы ожидал встретить его лично».
Лешек Колаковский. Сказки из королевства Лайлония для больших и маленьких. СПб.: Jaromír Hladík press, 2021. Перевод с польского Елены Барзовой, Мариной Болевской, Виталия Костевича, Георгия Мороза, Гаянэ Мурадян, Ирины Нелюхиной, Софии Раввы, Ольги Чеховой. Содержание
Самым внимательным читателям «Горького» польский философ Лешек Колаковский уже знаком — мы уже рекомендовали его сборник эссе «Разговоры с дьяволом». В «Сказках из королевства Лайлония» неисправимый скептик Колаковский открывает себя с совсем уж саркастической стороны — как рассказчик сатирических «сказок», адресованных, понятное дело, взрослым, разделившим с автором все сомнительные радости жизни в государстве, подвешенном между Западом и Востоком, оскалом капитализма и мутными осколками малопонятного советского марксизма в его экспортной версии для стран соцблока.
В этих сказках под сомнение ставится само устройство двоемыслящего общества, а вместе с ним — самое бытие. Чтение, конечно, веселое, но, как водится, плавно подводящее к невероятно печальным выводам.
Издание проиллюстрировал Хаим Сокол, его хорошо узнаваемая размашистая манера рисунка прекрасно подошла к общим интонациям Колаковского. В общем, отличное художественное решение. Похвальное.
«Городом Руру правил суровый бог Мажор. Он издал собственный свод законов, обязательных для всех горожан. Среди прочих его распоряжений были и такие:
1. Необходимо знать: всё, что для людей внизу, то для бога наверху — и наоборот: что для людей наверху, то для бога внизу.
2. Тот, кто станет отрицать, что для бога внизу всё то, что для людей наверху — и наоборот, — будет ввергнут в ад. Тот же, кто признает вышесказанное, попадет в рай.
3. Кто не заблуждался на земле, тот никогда не впадет в заблуждение после смерти, а кто на земле заблуждался, тот после смерти уже не исправится.
Бог Мажор издал еще и другие законы, но эти три были самыми главными».