Как за семьдесят лет построить сильное независимое государство в безжизненной пустыне, постоянно воюя с соседями? Для этого в дело придется пустить не только весь ум и мужество, но и менее благовидные средства. Об этом вполне откровенно рассказывается в автобиографии Шимона Переса, одного из основателей государства Израиль, с которой по просьбе «Горького» ознакомилась Надежда Проценко.

Шимон Перес. Робким мечтам здесь не место. О смелости, воображении и становлении современного Израиля. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020. Перевод с английского Ольги Чумичевой. Содержание

Автобиографическая книга «Робким мечтам здесь не место» вышла на английском в 2017 году, ровно через год после смерти ее автора — 93-летнего экс-президента Израиля и лауреата Нобелевской премии мира Шимона Переса. Она подытожила не только жизнь человека, отдавшего себя большим мечтам, но и неразрывно связанную с ним эпоху становления молодого государства на Ближнем Востоке — опыт сколь уникальный, столь и типичный для ХХ века. Эта книга будет интересна даже тем, кто не знает ничего об истории Израиля, суть которой в трактовке Шимона Переса сформулирована чеканно: что значит строить мир, балансируя на грани войны?

Родившийся в 1923 году в деревне Вишнево в Польше (сейчас это Белоруссия), Шимон, как и вся его семья, жившая там уже несколько поколений, всегда понимал, что в конце концов вернется на свою истинную родину — в земли Израиля. Так и случилось: в 1934 году, всего за несколько лет до ужасных событий, потрясших всех евреев Европы, вслед за отцом, потерявшим бизнес в Вишнево, Шимон с матерью и братом уехал в город Яффо (ныне часть Тель-Авива), находившийся тогда в Подмандатной Палестине. Истребление евреев нацистами все же коснулось семьи Переса: через несколько лет дедушка, который обучал Шимона русской литературе и Торе, был сожжен вместе с другими евреями в вишневской синагоге. Обещание «навсегда остаться евреем», данное деду в день отъезда, Шимон пронесет через всю свою жизнь.

Одиннадцатилетний Шимон, впервые увидевший берег библейского Яффо, тогда не мог и подумать, что станет основателем нового государства. «Я был приведен к присяге как девятый президент Израиля 15 июля 2007 года. Мне было восемьдесят три года. Кульминация карьеры, сопряженной с жизнью целого государства, последняя возможность послужить людям. Стоя на трибуне, принимая присягу, я думал о Вишнево, вспоминал о том, с чего началось мое путешествие. У меня было безграничное воображение одиннадцатилетнего мальчика, но даже в самых смелых мечтах я никогда не думал, что окажусь в такой роли».

Шимон Перес с госсекретарем США Кондолизой Райс, 2007 год
Фото: public domain

Но до 2007-го оставалось еще целых семьдесят три года, за которые Шимон успел многое: поработать в кибуце пастухом овец, подружиться с Бен-Гурионом, стать его учеником и соратником; послужить государству на посту министра иностранных дел и стать создателем «призрачного» атомного оружия Израиля; основать вторую Кремниевую долину и установить пусть хрупкий, но все же мир с соседними арабскими государствами.

А начиналось все с невозможного — с войны за независимость образованного в 1948 году еврейского государства в условиях полного эмбарго всех стран на поставку вооружений на Ближний Восток (по сути только в Израиль, так как СССР поставлял оружие в арабские государства). Человек мира, которым всегда старался быть Шимон Перес, за считанные дни преобразовал нерегулярные еврейские отряды самообороны Хагану в оборонительную армию Израиля и, в нарушение эмбарго, вооружил ее боеприпасами из Чехословакии.

«Многие воспринимают меня как человека весьма противоречивого. В течение последних сорока лет я был известен как один из самых энергичных „голубей” Израиля, как человек, сосредоточенный на установлении мира. Но первые два десятилетия моей карьеры были посвящены не достижению мира, а подготовке к войне. Какое-то время говорили, что я один из самых напористых „ястребов” Израиля. На этом основании предполагают, что я изменился, что мои действия и взгляды подверглись масштабной нравственной трансформации. В такой интерпретации обнаруживается определенный лиризм, однако это выдуманный парадокс, которого на самом деле никогда не существовало. Это не я изменился — изменилась ситуация. Мир — это цель, это то, к чему следует стремиться, а война — функция, вызванная необходимостью, вопреки нашим желаниям», — объясняет ситуацию Шимон Перес.

Это был не последний раз, когда ради мира и спокойствия народа Израилю приходилось заставлять весь мир себя бояться. В частности, в книге Шимон Перес описывает, как он стал инициатором создания ядерного исследовательского центра Димона на юге Израиля. Ядерная энергетика помогла Израилю восполнить то, в чем ему отказала природа, — опреснить воду и получить надежный источник энергии в условиях отсутствия нефти. Но это была не единственная функция, оправдывавшая строительство такого затратного проекта:

«По правде говоря, нами двигали не только научные, но и политические соображения, и именно последние волновали меня сильнее всего. Построй мы реактор — враги никогда бы не поверили, что мы это сделали в мирных целях. Как писал Томас Гоббс в „Левиафане”, „репутация власти есть сама власть”. Моя теория основывалась на этом соображении: репутация ядерного оружия может стать сдерживающей силой. И это сдерживание, как я считал, было первым шагом на пути к миру».

Сегодня Израиль не подтверждает и не опровергает существование у себя ядерного оружия — такая политика получила название «ядерная неопределенность». Перес очень увлекательно описывает осуществление этого проекта в условиях отсутствия практически всего необходимого для этого — специалистов, финансов, технологий. Примечательно, что, руководя проектом, он не позволил себе оставаться в стороне от изучения физики: «Вместе с молодыми физиками я денно и нощно изучал атомные частицы и ядерную энергию, а также технологические процессы ее использования».

Шимон Перес и Голда Меир на строительстве ядерного реактора в Сореке, 1958 год
Фото: public domain

Стремление защитить государство привело и к созданию израильской авиационной промышленности. Самолеты для военных нужд собирались из старых американских военных машин в США, а затем переправлялись обходными путями в Израиль. Этим незаконно занимался во времена Войны за независимость талантливый еврейско-американский летчик и авиационный инженер Аль Швиммер в небольшом ангаре неподалеку от Лос-Анджелеса.

«Мы придумали всевозможные схемы контрабанды самолетов из Соединенных Штатов, в том числе легенду прикрытия, что самолеты нужны для киносъемок. На самом деле Аль создал фиктивную кинокомпанию, а я нанял персонал, чтобы создать впечатление, что самолеты взлетали как часть съемочного процесса. Но вместо того, чтобы вернуться на взлетно-посадочную полосу в США, они отправлялись прямиком в Чехословакию, где их загружали оружием и боеприпасами, после чего они прибывали в Израиль», — вспоминает Перес.

Такие сложности подтолкнули его к рискованному шагу в условиях критической нехватки у молодой страны финансов — созданию собственной базы для ремонта и строительства самолетов. «Бен-Гурион призвал меня защитить государство, и я надеялся в первую очередь убедить его. Именно поэтому я принял решение создавать авиационную промышленность в стране, жителям которой не хватало еды», — описывает свое решение Перес.

Самолеты, созданные в Израиле, внесли большой вклад в исход Шестидневной войны, а через несколько десятилетий после этого концерн израильской авиационной промышленности Israel Aerospace Industries (IAI) стал одним из крупнейших технологических компаний в стране и одной из немногих компаний в мире, способных вывести на орбиту собственные спутники.

В те времена, когда важнейшей проблемой для израильтян был мир с соседями-арабами и установление авторитета страны в мире, идея создания в Израиле кластера высокотехнологичных стартапов была призрачной. Но Израиль развивался не только в военном отношении — сама земля, малопригодная для сельского хозяйства, вынуждала ее население двигаться по пути технологического развития. Использование компьютерных технологий в медицине и сельском хозяйстве; выведение сортов растений, таких как томаты черри, способных долго храниться; изобретение капельного орошения, призванного экономить до 70 % воды при поливе, — эти научные достижения появлялись параллельно с укреплением военной мощи страны.

«К 1974 году Intel — одна из крупнейших глобальных технологических компаний — выбрала Израиль в качестве площадки для исследований и разработок, поскольку мы снискали репутацию во всем мире своим талантом и упорством», — напоминает Перес. В результате Израиль уже давно не воспринимается как «пустыня отчаяния», став страной, где на девять миллионов жителей приходится более шести тысяч стартапов: по этому показателю впереди остается лишь калифорнийская Кремниевая долина.

Технологический сектор продолжал двигаться вперед даже во время экономического коллапса в Израиле в начале 1980-х годов, вспоминает Перес. Когда в 1984 году он вступил в должность премьер-министра Израиля, годовая инфляция страны составляла ужасающие 400 % — Израиль по сути шел путем многих стран Южной Европы, валюты которых регулярно обесценивались. Перес встал перед выбором: либо покинуть должность, либо вникнуть в проблему и принять решение, которое смогло бы вывести страну из кризиса.

Шимон Перес и Ричард Никсон в Нью-Йорке. 1986 год
Фото: U.S. Embassy Jerusalem

Такое решение было принято в духе модного тогда «тэтчеризма» — сократить все социальные расходы и субсидии, отменить индексирование зарплат и урезать расходы всех министерств. Это был радикальный шаг, который приняли не все, но уже к концу 1985 года он привел к снижению инфляции до 1,5 %. Перес вспоминает, что этот опыт стал первым шагом к новой экономической политике Израиля: «Мы спасли экономику, но в некотором смысле мы с ней попрощались. Социалистические рамки, заложенные при основании нашего государства, перестали быть жизнеспособными. Нам предстояло сделать первые шаги к капитализму — овладеть подходами, характерными для свободного рынка».

Впрочем, социалистическую составляющую своей экономики — кибуцы и государственную поддержку всех новоприбывших — Израиль полностью не ликвидировал. Не пошел он и по пути либерализации внешней торговли в условиях глобализации: те самые неприличные цены, о которых знает каждый, кто хоть раз был в этой стране, — прямое следствие протекционистской политики государства по отношению к внутреннему рынку и местным производителям.

Конечно, Шимон Перес в своей книге не обходит вниманием и тот момент, которого он добивался всю свою жизнь: речь идет о подписании в августе 1993 года мирного договора с Палестиной и Иорданией. В 1994 году Перес вместе с премьер-министром Израиля Ицхаком Рабином и лидером Организации освобождения Палестины Ясиром Арафатом получил за это Нобелевскую премию мира. Несмотря на то, что соглашения остаются нереализованными до конца до сих пор и многие израильтяне до сих пор считают их ошибочными из-за непрекращающихся террористических актов, Шимон Перес был уверен, что это правильное решение, приближающее Ближний Восток к окончательному миру.

Книга Переса стала одним из итогов его кипучей деятельности. В ней автор в духе знаменитых политических философов прошлого оставил рекомендации для будущих политиков и просто людей, которые стремятся к миру: «Израиль — крошечный остров, который на протяжении большей части своего непродолжительного существования был окружен морем врагов. Войны, которые мы вели, нам навязали. В свете того, на что надеялись (и все еще надеются) наши враги, в целом мы одержали победу, но нам еще предстоит достичь цели, к которой мы всегда стремились: избавиться от необходимости одерживать победы. Хотя мы и доказали, что агрессоры необязательно становятся победителями, также мы поняли, что победители необязательно устанавливают мир, — так что наша работа еще не завершена».