Филипп Ван Парайс, Янник Вандерборхт. Базовый доход. Радикальный проект для свободного общества и здоровой экономики. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2020. Перевод с английского под научной редакцией С. Моисеева. Cодержание
Идея пятисотлетней выдержки
Концепция ББД — «периодической денежной выплаты, предоставляемой каждому на безусловной и индивидуальной основе, без проверки нуждаемости или требования трудоустройства» (определение Сеульского конгресса Всемирной сети базового дохода 2016 года) — не нуждается в особом представлении для всех, кто хоть немного следил за дискуссиями об экономической политике последних лет. Но если еще недавно ББД был главным образом предметом споров интеллектуалов, то теперь эта идея имеет все шансы овладеть массами.
Эта рецензия пишется в момент, когда, к примеру, власти Испании, где в марте работу потеряли 900 тысяч человек, работают над тем, чтобы уже в ближайшее время ввести базовый доход для граждан, причем не в качестве чрезвычайной меры: как заявила в начале апреля испанский министр экономики Надия Кальвиньо, планируется, что это будет «структурный инструмент, постоянный инструмент, который останется навсегда».
Исходя из логики рецензируемой книги, в том, что сейчас доктрина ББД получает все больше сторонников, нет ничего удивительного, поскольку исторически она выходила на первый план всякий раз, когда экономика сталкивалась с проблемой избытка труда, не находящего себе применения.
Сама идея ББД, считают Ван Парайс и Вандерборхт, возникла в середине XVI века — во времена, когда ситуация в экономике северо-западной Европы чем-то напоминала нынешнюю. Процесс, известный из учебников истории как переход от феодализма к капитализму, привел к высвобождению сотен тысяч рабочих рук и одновременному распаду традиционных систем социальной взаимопомощи, в связи с чем и были предложены первые проекты безусловного дохода для тех, кто не может заработать самостоятельно.
«В начале XVI века города стали местом притяжения растущего числа попрошаек, и, поскольку становилось все более явным, что действия частных благотворителей, как скоординированных, так и нескоординированных церковными приходами и конгрегациями, неспособны справиться с их наплывом, кое-где городские власти почувствовали необходимость вмешаться в ситуацию. Известно, что осуществляемые ими меры по вспомоществованию бедным действовали в ряде европейских городов с 1520-х годов», — отмечают авторы.
Первым интеллектуалом, который представил протоконцепцию ББД, они называют жившего в Брюгге Хуана Луиса Вивеса (1492–1540) — выходца из семьи принявших христианство испанских евреев. Его написанный в обстановке строгой секретности трактат «О вспомоществовании неимущим», утверждают Ван Парайс и Вандерборхт, стал первым в истории развернутым предложением механизма государственной помощи — первая форма того, что сегодня известно как государство всеобщего благосостояния. Сочинение вызвало бурные дебаты, однако начало процессу было положено и систему общественного призрения бедных со стороны европейских городских властей уже ничто не смогло отменить, констатируют авторы.
Следующий значимый всплеск дискуссии о ББД произошел в другой переломный момент европейской истории — во время Великой французской революции. Эпиграф к книге Ван Парайса и Вандерборхта — «Деньги, которыми обладаешь, — орудие свободы; деньги, за которыми гонишься, — орудие рабства» — взят из «Исповеди» Жан-Жака Руссо, чей страстный последователь Максимилиан Робеспьер настаивал: «первый общественный закон» заключается в том, чтобы «обеспечить всех членов общества средствами для существования». Эта идея по настоянию Робеспьера была закреплена в статье 21 французской конституции 1793 года: «Общество обязано давать пропитание неимущим, как приискивая им работу, так и обеспечивая средства существования лицам, неспособным к труду», — хотя в дальнейшем подобные идеи ни в одной из конституций Франции не фигурировали.
В Англии тем временем разворачивалась своя революция — индустриальная, которая также поставила ребром вопрос о том, чем занять миллионы людей. В 1795 году возникла так называемая Спинхемлендская система денежных социальных пособий (по названию города, где ее впервые приняли), которая, как отмечают Ван Парайс и Вандерборхт, уже имела очертания механизма минимального дохода в подлинном смысле этого термина. Однако распространить ее на всю страну, вопреки стремлению премьер-министра Уильяма Питта, не удалось из-за масштабной критики, которой подвергли Спинхемлендскую систему ведущие интеллектуалы того времени, включая Томаса Мальтуса и Давида Рикардо. Их доводы во многом напоминали аргументы нынешних противников введения ББД и сводились в целом к одному простому вопросу: если всех нуждающихся обеспечить гарантированным доходом, то кто же будет работать?
«Я глубоко убежден, что любая постоянная регулярная административная система, имеющая целью вспомоществование бедным, породит больше страданий, чем сможет излечить; она развратит население, вопреки желанию ему помочь и принести утешение; она со временем низведет богатых до состояния простых фермеров-арендаторов в услужении у бедных; она истощит источники сбережений, остановит накопление капитала, затормозит развитие торговли, парализует человеческое усердие и энергию; в конечном счете она приведет к насильственной революции в государстве», — писал в «Записке о пауперизме» Алексис де Токвиль, незадолго до того посетивший Англию.
Тем не менее у идей, близких к ББД, на рубеже XVIII–XIX веков было и немало сторонников — например, идеолог классического либерализма Томас Пейн, который, по мнению Ван Парайса и Вандерборхта, предложил первый в истории проект, близко подошедший к безусловному базовому доходу в подлинном смысле этого термина. В памфлете «Аграрная справедливость», обращенном к властям республиканской Франции, Пейн писал о необходимости «создать национальный фонд, из которого бы каждому лицу, достигшему двадцати одного года, выплачивалась сумма в 15 фунтов стерлингов как частичная компенсация за потерю его или ее естественного наследства, вследствие введения системы поземельной собственности; а также сумма в 10 фунтов стерлингов ежегодно и пожизненно каждому человеку, достигшему в настоящее время возраста пятидесяти лет, а равно и всем другим, когда они достигнут этого возраста». Тогдашних 15 фунтов на человека хватило бы на то, чтобы молодая семья могла купить себе корову и орудия для обработки нескольких акров земли.
Пилюля для загнивающего капитализма
Следующий переломный момент всемирной истории — русская революция 1917 года — практически ничего не внес в развитие идей ББД, и это неудивительно, поскольку, как отмечают Ван Парайс и Вандерборхт, они попросту противоречили программам социалистических партий в духе «кто не работает, тот не ест». Роза Люксембург, к примеру, настаивала на «всеобщей обязанности трудиться для всего трудоспособного населения». Но крах социалистической системы, совпавший с началом новой волны технологического замещения труда — на сей раз роботами и компьютерными технологиями, — закономерно возродил интерес к доктрине ББД. Некоторые ее теоретики, например, Ник Срничек и Алекс Уильямс, в книге «Изобретая будущее: посткапитализм и мир без труда» даже призывают к скорейшему триумфу роботов — это, мол, приблизит тот светлый момент, когда ББД придется вводить повсеместно.
Ван Парайс и Вандерборхт определенно более осторожны в своих оценках перспектив ББД. Немалая часть их книги посвящена детальному разбору аргументации критиков этой доктрины, которую авторы признают во многом обоснованной. Причем риски разгона инфляции — ключевой контраргумент, звучащий в России, — выглядит, с их точки зрения, далеко не самым главным. Куда более существенной проблемой для ББД Ван Парайс и Вандерборхт называют негативный эффект для экономических стимулов: в самом деле, многие ли захотят работать при условии, что у всех будет гарантированный доход, который в идеале, как настаивают авторы, должен представлять собой причитающемуся каждому долю от 25 % национального ВВП?
Этот вопрос напрямую связан еще с одним принципиальным моментом: за счет чего финансировать выплаты ББД? Как признают авторы, наиболее очевидным способом, на который падает выбор в большинстве детально проработанных проектов ББД, является подоходный налог: «налогообложение дохода в самом широком смысле обречено оставаться главным источником поступлений». Однако здесь есть одна важная оговорка, о которой, в отличие от тех же Срничека и Уильямса, не пытаются умалчивать Ван Парайс и Вандерборхт: подобная схема функционирования ББД будет актуальна «в странах, имеющих одновременно развитую систему подоходного налога и развитое государство благосостояния».
В связи с этим несложно догадаться, к каким последствиям приведет теоретическое введение ББД в странах «третьего мира», если исходить из предложения направлять на эти цели суммы, эквивалентные 25 % ВВП. Если для США на 2015 год ежемесячный объем ББД составил бы 1 164 долларов (что, кстати, практически соответствует тем экстренным выплатам, которые недавно американские власти анонсировали для граждан с доходами менее 70 тысяч долларов в год), то для Бразилии (с коррекцией на паритет покупательной способности) это было бы 320 долларов, для Индии — 130 долларов, а для Демократической республики Конго — 16. Всемирный же базовый доход, финансируемый из расчета четверти мирового ВВП, составил бы в номинальном выражении около 210 долларов в месяц, или 7 долларов в день. Понятно, что при такой калькуляции введение ББД в глобальном масштабе лишь усугубило бы проблему глобального неравенства, тем более что доля жителей Конго, которые при наличии ББД предпочли бы не работать вообще, определенно будет гораздо выше, чем в странах «первого мира».
Однако несомненное достоинство книги Ван Парайса и Вандерборхта заключается в том, что они не подходят ко всему миру с мерками стран «золотого миллиарда». Результаты экспериментов с ББД, проведенные в таких странах, как Намибия и Индия, признают авторы, достаточны для того, чтобы «полностью исключить возможность тех выводов, которые сторонники базового дохода из стран Севера были бы рады из них сделать, стремясь обосновать свои проекты». Да и в самом «золотом миллиарде» все не так просто. Несмотря на то, что идею ББД, как показали различные соцопросы, принимало большинство жителей таких стран, как Дания, Финляндия или Франция, в Швейцарии, где в 2016 году состоялся референдум о безусловном базовом доходе, проголосовали за только 23,1 % его участников. Наибольшую поддержку идея, разумеется, получила у самозанятых, но те, кто проголосовал против, чаще всего говорили, что не верят, что проект базового дохода осуществим с точки зрения финансирования.
8 миллионов пятисантимовых монет, символизирующие численность населения Швейцарии, перед Федеральным дворцом в Берне: кампания сторонников введения в Швейцарии безусловного основного дохода. 2013 год
Россия в книге Ван Парайса и Вандерборхта вообще не упоминается, однако некоторые рассуждения авторов вполне приложимы к отечественным реалиям. В частности, бельгийцы отмечают, что страны, богатые особо ценными природными ресурсами, могут позволит себе такую роскошь, как обеспечение ББД из специального суверенного фонда, привязанного к этим ресурсам, — определенно по мере углубления начинающегося кризиса эта идея в России будет получать все больше сторонников. Тем более что прецеденты уже есть. В книге подробно разобран пример «нефтяного дивиденда» Аляски, который, по сути, является образцом ББД, хотя его размер сравнительно невелик: в лучшем случае эта выплата для каждого жителя самого северного американского штата составляла 20 % от официальной черты бедности гражданина США.
ББД с заднего крыльца
«Является ли то, что мы отстаиваем, утопией? — задаются в эпилоге вопросом Ван Парайс и Вандерборхт, не раз на протяжении книги ссылающиеся на классиков утопического социализма во главе с Шарлем Фурье. — Безусловно, является, и прежде всего потому, что оно не существует нигде в мире, равно как и не существовало в сколько-нибудь существенных масштабах, вследствие чего у людей есть серьезные основания подозревать его невозможность. Это утопия и в другом смысле — как картина лучшего мира. Но если посмотреть на историю институциональных структур наших обществ, выяснится, что многие их элементы, принимаемые нами как нечто само собой разумеющееся, еще недавно были утопическими в этих двух смыслах. Это и запрет рабства, и подоходный налог, и всеобщее избирательное право, и всеобщее бесплатное образование, и существование Европейского союза».
Еще пару месяцев назад концепция ББД и правда выглядела утопичной — теперь же она близка к практическому воплощению, но принесет ли безусловный доход больше свободы в условиях самоизоляции (если этот риск станет постоянным) — большой вопрос. Скорее, в ситуации, когда ряды армии прекариата пополнят десятки миллионов, ББД будет выглядеть некой страховкой от социального взрыва, гарантирующей обеспечение минимальных потребностей — и не более того. Один из наиболее реальных вариантов выхода из этого кризиса — углубление неравенства, и ББД в данном случае может стать аналогом всеобщей занятости эпохи «развитого социализма»: умереть с голоду в брежневском СССР было сложно, а от безнадеги —более чем. «Утопия реальной всеобщей свободы», о которой пишут Ван Парайс и Вандерборхт, в мире после 2020 года, вероятно, станет еще более утопичной, чем прежде.
«То, что нужно нашим обществам, чтобы освободить каждого члена от бедности и безработицы, и за что должен бороться каждый человек, преданный принципу всеобщей свободы, — это создание у всех нас твердой почвы под ногами, а не еще один, пусть и более изощренный, вид экономической политики, нацеленной на бедных», — эти аргументы сторонников ББД хорошо известны. Но что если труд — оплачиваемый труд — вообще станет роскошью и большинство людей не смогут рассчитывать на какие-либо иные доходы, кроме базовых?
Правда, в одном Ван Парайс и Вандерборхт, несомненно, правы: их утверждение, что ББД войдет во всеобщую практику не в результате революции, а через «задний ход», уже получает определенное подтверждение — фактор коронавируса, разумеется, не прогнозировал никто. Тем не менее авторы предвидели некие структурные условия, необходимые для того, чтобы доктрина ББД начала воплощаться в жизнь: это, по их мнению, может произойти, «когда в текущей системе появляются трещины — когда кризис открывает окно возможностей, когда конъюнктура становится достаточно плохой, чтобы широко распространилась жажда изменений, но не настолько плохой, чтобы единственно возможными оказались краткосрочные экстренные меры».
Весьма прозорливыми оказались и рассуждения авторов об одном принципиальном условии безусловного дохода — его получатели должны быть «членами особого, территориально очерченного сообщества», то есть налоговыми резидентами той или иной страны, а не просто ее постоянными жителями или гражданами. В одной из глав книги предпринята попытка изобрести «костыли» для того, чтобы все это заработало в условиях открытых границ Евросоюза, дав на выходе некий «евродивиденд» — похоже, что теперь эти страницы можно будет смело пролистать: доктрина ББД в новых реалиях определенно апеллирует к старому доброму nation state.
Чем бы ни закончилась история с коронавирусом, понятно, что теперь идеология ББД точно не будет восприниматься как маргинальная или утопичная, — несмотря на то, что все с достоинством рассмотренные Ван Парайсом и Вандерборхтом вопросы, конечно, никуда не денутся. Если заглянуть далеко вперед, то выводы авторов относительно будущего ББД звучат более чем здраво: «Если эксперименты не позволяют нам узнать достаточно много о последствиях резкого рывка в сторону щедрого безусловного базового дохода, почему бы не начать с маленького шага? В конце концов, именно это делалось в случае с двумя другими моделями социальной защиты. Программы государственной помощи, действующие сегодня в некоторых странах Европы и даже в странах Северной Америки, являются проявлением чрезвычайной щедрости по сравнению с первыми мерами такого рода в городах Фландрии XVI века, а современные выплаты по социальному страхованию для ушедших на пенсию („социальная безопасность” в американском смысле) — это роскошь по сравнению с первой системой пенсий по старости Бисмарка».
Но все это, конечно, будет иметь смысл лишь в том случае, если капиталистическая система как таковая переживет очередную волну кризиса: резкое обострение неравенства в глобальном масштабе может привести к слишком простым решениям, в сравнении с которыми может померкнуть даже кажущаяся простота идея ББД. Книгу Ван Парайса и Вандерборхта стоит прочесть хотя бы для понимания того, что в каждой простой идее может на деле скрываться головокружительная сложность.