Олег Радзинский*Признан властями РФ иностранным агентом . Случайные жизни. М.: Corpus, 2018
Автобиография Олега Радзинского. Автор — сын Эдуарда Радзинского, но интересен совсем не этим, а тем, что он действительно отличный писатель. Роман «Суринам» был хорош, а книга «Агафонкин и время» так просто бесподобна. В «Случайных жизнях» Радзинский остроумно и беспощадно — как к себе, так и к окружающим — рассказывает про свое детство ребенка писательского, или «реписа» («в детстве я не видел вокруг никого, кроме писателей, их жёписов и реписов»). Затем было мажорное отрочество («Мы все были чьими-то дочерями и сыновьями и — за неимением других достоинств — старательно пользовались своими фамилиями. Больше-то у нас ничего не было») и диссидентская юность («Русская литература поломала много жизней. Я думаю, советская власть могла победить диссидентское движение, только отменив преподавание русской литературы в школах. Странно, что никто в КГБ до такого не додумался»). Дальше следует молодость на лесоповале.
Пауло Коэльо. Хиппи. М.: Эксмо, 2018. Перевод с португальского Александра Богдановского
1970-е, двадцатитрехлетний бразилец Пауло (кто бы это мог быть?) мечтает стать писателем, но «к этому еще не готов». И вот он садится в старый школьный автобус и вместе с группой странных людей отправляется в путешествие из Амстердама в Катманду, потому что именно туда в тот момент ехали все хиппи. Путевые заметки мутируют то в любовный роман, то в ностальгический текст об исчезнувшей молодости, то в ученый труд «Всемирная история милых дурачков, иначе именуемых хиппи», то в рассказ о поиске веры и учителя веры. В новом романе Пауло Коэльо довольно милосерден к читателю. Да, тут есть много пафосных моментов («хотя мое тело вошло в зал, моя душа задержалась на пороге, решив вначале посмотреть, куда все повернет»), но все же в первую очередь это милые мемуары, которые легко читаются за несколько часов. Стоит ли это делать — отдельный вопрос.
Пегги Гуггенхайм. На пике века. Исповедь одержимой искусством. М.: Ад Маргинем Пресс, 2018. Перевод с английского Светланы Кузнецовой
Воспоминания Пегги Гуггенхайм (1898–1979), возможно, самого известного коллекционера искусства ХХ века. Это густой и очень насыщенный текст. Гуггенхайм рассказывает про свою жизнь, забрасывая читателя бесконечными фактами о себе. Мемуары откровенные, вот так она, к примеру, пишет про девственность: «Мне было двадцать три, и она меня тяготила. Любой кавалер был готов жениться на мне, но приличия не позволяли им со мной спать. Я хранила коллекцию фотографий фресок, которые я видела в Помпеях. Они изображали людей в процессе занятия любовью в самых разных позах, и меня, разумеется, терзало любопытство и желание испробовать их самой. Вскоре мне пришло в голову, что я могу использовать в этих целях Лоуренса. <…> Скорее всего, Лоуренсу пришлось со мной нелегко: я хотела перепробовать все, что видела на помпейских фресках». Лоуренс потом стал первым мужем Гуггенхайм. Тут встык идет рассказ о знакомстве с Марселем Дюшаном и история, как Пегги решила укоротить себе волосы. А вслед за милым воспоминанием о том, как муж затащил ее в бордель — она, хоть уже и бывала в подобных местах, удивилась и от неожиданности выбрала себе самую страшную из обнаженных девиц, — следует упоминание о том, как госпожа Гуггенхайм узнала про забастовку шахтеров в Англии и немедленно пожертвовала им крупную сумму. Тут важна всякая деталь, и каждая из этих деталей неизменно восхитительна. Главное не пропустить момент, как веселая девушка, которая просто физически не может потратить доставшееся ей семейное состояние, вдруг превращается в великую галеристку.
Рохит Бхаргава. Всегда ешьте левой рукой. А также перебивайте, прокрастинируйте, шокируйте. Неочевидные советы для успеха. М.: Альпина Паблишер, 2018. Перевод с английского Ксении Артамоновой
Прокрастинировать — хорошо, нужно только уметь это правильно делать. Не умеете? Научим. «Не торопитесь выполнить задачу, а дождитесь момента, когда сможете сделать это с оптимальной эффективностью. <…> Продуктивные работники сознательно распределяют свое время... и специально не торопятся браться за те дела, которыми можно заняться позже». Еще не стоит бороться с вредными привычками, потому что они могут сделать вас эффективными. Также не надо заставлять себя вставать с дивана: на нем можно плодотворно заниматься самообразованием. И, конечно, не забывайте всегда есть левой рукой, особенно если вы на фуршете. Представляете, вам нужно со всеми здороваться, а у вас в руке бутерброд? И, не дай бог, соус потек. Переложите бутерброд в левую руку и отправляйтесь пожимать всем руки. Рохит Бхаргава достаточно известен в качестве специалиста по маркетингу, брендингу и соцсетям. «Всегда ешьте левой рукой» — один из его бестселлеров. Да, это жульничество: нам просто рассказывают про довольно очевидные вещи. Которые, впрочем, не обязательно сразу всем приходят в голову.
Анна Старобинец. Зверский детектив. М.: Абрикобукс, 2018
Четыре серии «Зверского детектива» под одной обложкой с иллюстрациям Марии Муравски — старые, проверенные и прочитанные «Логово волка», «Право хищника», «Когти гнева» и примкнувший к ним свежий текст «Щипач». Главное, что нужно знать про детские детективы Анны Старобинец, — это то, что они действительно детективы: есть преступление, есть саспенс, есть сыщики Барсук Старший и Барсукот, которые ведут следствие. И что герои хотя и имеют многие человеческие черты, но все-таки являются зверями с соответствующими привычками, логикой и мотивацией. И да, это детские книги, но в них поднимаются вполне взрослые вопросы.
Поваренная книга футуриста. Манифест Ф. Т. Маринетти и Филлиа «Футуристическая кухня». Комментированное издание. СПб.: Издательство Европейского университета, 2018
Для итальянских футуристов кулинарное искусство было таким же пространством борьбы за новую Италию, как живопись, театр или поэзия. Маринетти и его сподвижники, радикальные националисты, бескомпромиссно бунтовали при этом против традиционной кухни. Пасту и макароны они окрестили «археологическими червями», а взамен предложили курицу, фаршированную стальными шарами, мясопластик и розы в бульоне из шампанского.
Это первый полный перевод гастрономических манифестов итальянских футуристов на русский язык (и одновременно первое в мире их научное издание), он сопровождается богатым иллюстративным материалом и подробным комментарием Ольги Соколовой и Гюнтера Бергхауса. Книга не только рассказывает историю одного из самых радикальных авангардных течений европейской литературы, но и дает представление о том, как некоторые утопические фантазии Маринетти в наши дни неожиданно нашли реальное воплощение.
«По-настоящему фантастическая идея, которую пропустил даже Маркони, заключается в возможности передавать питательные волны. Впрочем, это не так уж и экстраординарно. Раз уж радио передает удушающие и усыпляющие волны (лекции, джаз, поэтические чтения, программы „на ночь глядя” и т. д.), оно сможет передать и выдержки из самых великолепных обедов и завтраков».
Владимир Сорокин. Триумф Времени и Бесчувствия. Сборник либретто. М.: Corpus, 2018
В новую книгу живого классика русского постмодернизма вошли либретто к четырем операм, написанные в разные годы. Открывается сборник «Детьми Розенталя» — постановка в Большом театре этой оперы, музыку для которой написал Леонид Десятников, вызвала в свое время скандал, дошедший до разбирательств в Госдуме.
Далее читателю предлагают познакомиться с текстами произведений «Сны Минотавра» (композитор Ольга Раева, Театр Наций, 2012) и «Триумф Времени и Бесчувствия» (музыка Генделя, Музыкальный театр Станиславского и Немировича-Данченко, 2018).
Завершает сборник совсем новое либретто «Фиолетовый снег». Премьера оперы состоится 13 января 2019 года в Городском оперном театре Берлина, а ее действие разворачивается после глобальной катастрофы. Пять бюргеров оказываются заперты на вилле посреди бесконечных снегов. Они топят камин книгами вместо дров, которых у них в изобилии, предаются гедонизму и ведут философские споры, по-сорокински бессмысленные и страшные.
«Петер (поет). Наша Вселенная огромна. Бесконечна ли она? Это вопрос. Но то, что она огромна, — очевидно даже для дебилов. Любая пенсионерка, подрабатывающая по субботам в общественных туалетах, скажет вам, что наша Вселенная огромна. А школьник, зашедший пописать в этот туалет, повторит эту максиму».
Нобуо Цудзи. Генеалогия эксцентриков: от Матабэя до Куниёси. М.: Ад Маргинем Пресс, Гараж, 2018
В 1970 году историк искусства Нобуо Цудзи совершил у себя на родине небольшую революцию, заставив по-новому взглянуть на живопись и гравюры эпохи Эдо (1603–1868). Долгое время в японской академической среде было принято считать, что с приходом к власти Токугавы искусство создания красочных свитков было постепенно утрачено, а дошедшие до нас артефакты — не более чем яркие крикливые поделки.
Цудзи считает, что по-настоящему оценить шедевры той эпохи может только современный зритель, привыкший к экспрессии модернистской живописи и гравюры. Свой тезис автор подтверждает на примере шести мастеров. Это Иваса Матабэй, Кано Сансэцу, Ито Дзякутю, Сога Сёхаку, Нагасава Росэцу и Утагава Куниёси.
Цудзи приводит биографии художников, зачастую пугавших современников своим эксцентричным поведением и фантасмагорическим творчеством, и подробно анализирует их основные работы. Особое внимание автор уделяет анализу того, как находки маргиналов со временем стали неотъемлемой частью японской культуры.
«Есть знаменитый цикл карикатур Куниёси годов Каэй под названием „Каракули на стенах сокровищницы”. Куниёси перенес на гравюру увлекательность нацарапанного рисунка в стиле „картин гвоздем” (куги-э) — портретов актеров, которые имитировали граффити, сделанное гвоздем на стенах хранилища, — для того времени ошеломительная и свежая идея. Наверное, с полным правом можно сказать, что здесь начинается история манги Нового времени».
Славой Жижек. Событие. Философское путешествие по концепту. М.: РИПОЛ классик, 2018. Перевод с английского Дианы Хамис
Опытные читатели Жижека знают, что его книги бывают двух типов: легкие, с обилием анекдотов, примеров из массовой культуры, анализом актуальных политических событий и т. п. (есть даже отдельное издание, в котором собраны его шутки), и хардкорные, с обилием Лакана, Гегеля, Хайдеггера и т. п. Конечно, множества эти пересекаются, но из-за книг первого типа некоторые считают словенского философа остроумным пустословом, а из-за книг второго типа — интеллектуальным сталинистом, не оставляющим читателю ни малейшего шанса. Все это не мешает ни тем ни другим ужасаться действительно впечатляющему количеству жижековских текстов и выступлений и отмахиваться от него, как от осенней мухи, — однако сам Жижек от этого не становится ничуть хуже (борозду старый добросовестный конь, как известно, обычно не портит).
В оригинале эту относящуюся к первому типу книжку выпустило издательство Penguin Books в серии Philosophy in Transit (на это указал ведущий телеграм-канала PhilosophyToday Вячеслав Данилов), где публикуются доступные работы, посвященные вполне серьезным философским вопросам, и поэтому подзаголовок «Философское путешествие по концепту», по-видимому, каким-то образом вырос из серийного названия «Философия в движении».
Жижек задается привычным для современной мысли (скорее даже уже несколько вышедшим из моды) вопросом — что такое событие? Начав с предварительного определения, согласно которому событие — это нечто, возникающее без видимых причин и нарушающее привычный ход вещей (стихийное бедствие, революция, появление гениального произведения искусства и т. п.), Жижек как всегда протаскивает понятие события через серию своих жижековских аттракционов, чтобы в конце заключить (сильно огрубляя), что коммунизм-таки наступит когда-нибудь, надо только подождать и почитать Лакана с Гегелем — и даже этот отработанный финт ушами по-прежнему выходит у него вполне остроумным. В общем, обычная хорошая книжка Жижека — правда, не очень хорошо подготовленная: текст начинается со слов «Цунами в Индонезии привел к гибели…», ну и дальше ляпов тоже хватает.
«…событие является тем следствием, которое, по-видимому, превосходит свои причины, а пространство события — тем, что открывается в пробеле, отделяющем следствие от его причин. Уже с помощью этого приблизительного определения мы оказываемся в самом сердце философии, так как причинность составляет одну из основных проблем, которыми она занимается: все ли вещи соединены между собой причинными связями? Все ли существующее должно быть обосновано достаточными основаниями или есть вещи, которые каким-то образом происходят просто так, из ниоткуда? Как философия сможет помочь нам определить, что такое событие и как оно — некое происшествие, не основанное на достаточных основаниях, — возможно?»
Кирилл Чекалов. Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи». М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2018
Кирилл Чекалов — филолог, сотрудник ИМЛИ, автор двух монографий («Маньеризм во французской и итальянской литературах» (2001) и «Формирование массовой литературы во Франции. XVII — первая треть XVIII века» (2008)). Если предыдущая книга Чекалова была посвящена зарождению французской массовой литературы, то новая повествует о периоде бурного ее расцвета, пришедшегося на конец XIX — начало XX веков (именно тогда фантастика и детективы стали популярнейшими жанрами и приобрели хорошо знакомый нам вид).
Рассказ об этой эпохе ведется через повествование об одном из ее героев — Гастоне Леру, писателе и журналисте, мастере закрученных острых сюжетов. Самое известное его произведение — роман «Призрак Оперы», по которому был поставлен мюзикл Эндрю Ллойда Уэбера, но помимо него Леру написал еще множество книг, как и положено автору массовой литературы. Чекалов не ограничивается описанием жизни и творчества этого неординарного, веселого и деятельного человека: он показывает, как был устроен сам институт массовой литературы в то время, из чего она состояла и как создавалась — а также кто и как ее покупал и читал. Впрочем, романы Леру любили не только непритязательные читатели: их высоко ценили сюрреалисты, а в числе русских поклонников французского писателя был Сергей Эйзенштейн.
Несмотря на то, что автор — ответственный ученый, проработавший для книги много материала, читается она очень легко. В книге нет сносок, то есть написана она с расчетом если не на массового, то уж во всяком случае на достаточно широкого читателя, а по манере изложения напоминает хорошие образцы из серии «ЖЗЛ» и вполне могла бы выйти в этой серии, если бы некогда популярный и активно переводившийся в России писатель не был бы сегодня прочно забыт.
«Гастон Леру был не только известным писателем и журналистом, но и завзятым балагуром. Он так и не дожил до шестидесяти лет — дата, которую он сам себе назначил для написания собственных мемуаров; мемуары не состоялись, но кое-какие забавные подробности из его опыта сохранились».