Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Виталий Терлецкий, Катя. Собакистан. Процесс. СПб.: Терлецки комикс, 2022
«Эта программа взбудоражила миллионы россиян. Ее обсуждали на митингах и в Государственной думе. Встать, суд идет! Это не игра, это не шоу, это настоящий процесс. Здесь решают настоящие проблемы. Каждую субботу, в 16:15, — „Суд идет“ на канале НТВ».
Таким крикливым анонсом сопровождалось одно юридическое шоу, которое начало выходить на российском телевидении еще в 1990-х, однако до поры до времени не пользовалось заявленной популярностью. Зрелище это было довольно забавное: участники передачи спорили о политике и каких-то общественных проблемах, старательно разбавляя свою речь всякими «ваша честь, я протестую». Потом «присяжные» удалялись на совещание и решали, кто из спикеров выступил убедительнее.
Шли годы, формат подобных шоу заметно менялся в сторону сугубо криминально-юридическую, неизменным оставался лишь театральный антураж с судейскими мантиями и постукиванием молотком по столу. Политические же «дискуссии», как известно, ушли в залы суда: телевизор и реальность благополучно поменялись местами.
Этот сюжет замечательно схвачен в «Процессе», заключительной части трилогии «Собакистан», созданной сценаристом Виталием Терлецким и художницей Катей. В одной из сцен собака-прокурор предъявляет неопровержимое доказательство вины собаки-подсудимой: собаки-приставы вносят в зал телевизор, по которому идет передача «Песий суд». Собака-адвокат пытается возразить, что это просто шоу, не имеющее никакого отношения к делу, однако остальные участники заседания, включая собаку-судью и собак-присяжных в полицейской форме, с ней категорически не согласны.
Подобно передаче «Суд идет», первый том «Собакистана» появился давно, в совсем другой жизни; если быть точнее — в 2019 году. Этот комикс, неожиданно для многих, пробил стены субкультурного гетто и выбрался в мир официальной «интеллектуальной литературы». Секрет такого успеха был прост и в то же время многосоставен. Во-первых, это действительно очень красивый комикс, эксплуатирующий и тут же деконструирующий эстетику тоталитаризма с ее циклопическими мозаиками, статуями вождей и стадионными торжествами. Во-вторых, оригинальный «Собакистан» был формально пронизан фантомной ностальгией по бесконечно далекому прошлому, но читатель понимал: на самом деле это рассказ о том мире, в котором мы живем здесь и сейчас, в мире, откатывающемся обратно в холодную войну, изоляцию и самоизоляцию, моральную деградацию и террор.
За первым «Собакистаном» последовали «Щенки» — сиквел, переворачивающий весь сеттинг с ног (или в данном случае лап) на голову. Это забавный детектив, который можно и нужно давать даже детской аудитории — своего рода эскапистская реакция на ковидный кризис. Идеологическим продолжением «Щенков» стал маленький спин-офф «Собакистаун», действие которого неожиданно разворачивается в декорациях одноэтажной послевоенной Америки, охваченной ужасом перед НЛО.
Наконец, третий том, озаглавленный «Процесс», в очередной и, видимо, последний раз меняет правила игры, установленные в «Собакистане». Сюжетно он возвращает нас обратно на Южнособачий полуостров, однако строй в нем заметно изменился со времен правления товарища Дружка. Вместо мозаик и чучхеистских стадионов здесь теперь высятся торговые моллы с эскалаторами и бутиками, улицы пестрят билбордами с портретами кандидатов в президенты, все чисто, стерильно, капиталистично. И при этом очевидно фальшиво.
Истинную суть нового режима мы понимаем, когда переносимся в суд, рассматривающий дело Кометы — гипнощенка из первой части, к третьему тому ставшего пожилой собакой. Ее обвиняют в осквернении памятника товарищу Дружку, который все эти годы и десятилетия, оказывается, так и стоял на том же самом месте, где его поставили во времена диктатуры. Постепенно мы узнаем, что собакистанское общество пришло к подобию консенсуса: товарищ Дружок был кровавым диктатором, но это наш кровавый диктатор, наше прошлое, которое нельзя ворошить, а тем более «оскорблять».
Радикально изменившись внешне, по содержанию своему государство собакистанцев осталось тем же самым — только вместо чекистских плащей у обновленной охранки серые рубашки и бронежилеты. Придя к Комете ранним утром, они тащат ее на допрос с пристрастием, а затем в «частный уголовный суд» — ноу-хау стремительно развивающейся собакистанской демократии. Во время «процесса» Комета и ее адвокат пытаются доказать, что подсудимая не сделала ничего плохого. Периодически им это почти удается, однако суд всякий раз вносит в кодекс дополнения, делающие защиту невозможной. Обойдемся без спойлеров, но, наверное, всем понятно, что в 2022 году эпопея «Собакистан» никак не могла завершиться однозначным хэппи-эндом.
Что же произошло между первым и последним томами этой истории? Никто точно не знает. Однако что-то точно произошло, что-то изменившее до неузнаваемости китчевую, местами кровавую и все же бесконечно оптимистичную вселенную собачьего тоталитаризма. «Процесс» же выполнен в ледяных серо-голубых тонах, в нем не льются реки крови, но он от начала до конца страшнее первого «Собакистана», в котором меж тем расстреляли целую толпу гипнощенков в пионерских галстуках.
Первый «Собакистан» был невероятно кинематографичен: художница Катя задействовала весь операторский арсенал «высокого» тоталитаризма — от Ленни Рифеншталь до репортажей с бесконечных парадов северокорейской армии. В «Процессе» все монтажные техники редуцируются до статичной камеры, снимающей анфас участников судебного шоу, изредка переключаясь на говорящего.
И вот здесь происходит удивительная вещь из тех, что составляют суть визуально-нарративного искусства. Когда речь заходит о «далеком прошлом», мы видим хронику отпевания (оказывается, в Собакистане все это время была религия) и похорон товарища Дружка. Пусть авторитарный кумач знамен все равно отдает холодом, это кажется более жизнелюбивой формой существования, чем стекляшки торговых центров с частным судом в одном из павильонов. Но, разумеется, это обман, ловушка, в которую, по всей видимости, угодили обитатели Собакистана на пути от диктатуры к демократии. Внимательный же читатель заметит, что храм, в котором отпевают Дружка, явно установлен в честь некоего подводного существа — возможно, дремлющего в Р’льехе.
Для многих ценителей российских комиксов такой пессимистичный поворот, вероятно, станет неожиданностью, если держать в уме его артистическую маску никогда не унывающего усача и забыть о его экспериментах с телесно-метафизическим хоррором. Впрочем, не менее вероятно и то, что мир, изображенный в «Собакистане», развивался самым естественным для него образом: он может пожертвовать гипнощенками в пионерских галстуках, но никогда и ни при каких обстоятельствах не отдаст на заклание самое святое, что у него есть, — тотальность власти, даже в ее мертвом виде. Но все же есть в этом античеловеческом мире печально-трогательный постскриптум:
«Мы начали работу над „Процессом“ в начале 2021 года.
За это время многое произошло, многое сбылось, многое померкло в сравнении с реальностью.
Я рад, что книжка наконец-то выходит. Мне нравится, какой она вышла.
Спасибо, что купили и прочитали.
Надеюсь, у вас все хорошо.
Крепко обнимаю.
Виталий Терлецкий
Санкт-Петербург 2021 — Йокогама 2022».
От себя добавим: будьте бдительны.