Daron Acemoglu and James A. Robinson. The Narrow Corridor: States, Societies, and the Fate of Liberty. Penguin Books, 2020. Contents
Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон — суперзвезды современной экономической науки, чьи книги, с одной стороны, опираются на формальный экономический анализ, а с другой, оперируют большим количеством примеров и понятных для массового читателя аналогий. Совместно с другими авторскими коллективами Асемоглу работает над темами рынка труда, технологических инноваций, человеческого капитала, а Робинсона интересуют вопросы сравнительной политологии и политического развития. В своих парных исследованиях авторы занимаются проблемами экономической теории, экономики развития и экономического роста.
Так получилось, что работы Асемоглу и Робинсона в России любят и переводят, в отличие, например, от трудов других признанных экономистов — Майкла Кремера, Лоуренса Саммерса и Джеймса Потерба. На русском уже выходили их книги «Экономические истоки демократии и диктатуры» (ИД ВШЭ, 2015) и «Почему одни страны богатые, а другие бедные» (АСТ, 2016), а также двухтомник Асемоглу «Введение в теорию экономического роста» («Дело», 2018). Их новую книгу «Узкий коридор: государства, общества и судьба свободы», впервые вышедшую в 2019 году, а затем переизданную в 2020-м, можно рассматривать как еще один пример междисциплинарного подхода к анализу институтов, который авторы впервые применили в книге «Почему одни страны богатые, а другие бедные». Тезисы «Узкого коридора» вполне доступны массовому читателю, потому что эта работа носит скорее научно-популярный характер, но тот факт, что рецензии на нее написали нобелевские лауреаты Жан Тироль, Джордж Акерлоф, Питер Даймонд и Бен Хольмстрем, говорит и об интересе научного сообщества.
Сами авторы определяют задачу своего исследования уже в предисловии, буквально в первом же предложении: «Эта книга о свободе, а также о том, как и почему человеческие общества достигли или не смогли достичь ее». Необходимо отметить, что Асемоглу и Робинсон рассматривают свободу как фундамент демократии, опираясь на классическое определение Джона Локка: «Свобода людей в условиях существования системы правления заключается в том, чтобы жить в соответствии с постоянным законом, общим для каждого в этом обществе и установленным законодательной властью, созданной в нем; это свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от непостоянной, неопределенной, неизвестной самовластной воли другого человека».
Итак, обратимся вместе с авторами к ключевым сюжетам книги.
Государство и общество: путь к свободе
Авторы пишут, что с точки зрения категории свободы анализу подлежат два важных элемента: государство и общество. Однако свобода не предоставляется как всеобщее благо ни государством, ни обществом. Она возникает и процветает только тогда, когда оба элемента наличествуют и уравновешивают друг друга. При этом под государством авторы понимают формальные институты, возглавляемые политическими элитами и лидерами, которых условно можно назвать правительством. Общество же характеризуется набором неформальных связей и иерархий, традиционно определяющих поведение людей. По мнению Асемоглу и Робинсона, именно отношение между государством и обществом формирует «узкий коридор» для достижения свободы: «Свобода и мощь государства зависят от баланса между государством и обществом. Если государство и политические элиты станут слишком властными, мы получим деспотичного Левиафана. Если их влияние невелико, то отсутствующего Левиафана. Поэтому необходимо, чтобы государство и общество работали вместе и ни один из членов этой пары не одерживал верх».
Образ Левиафана, позаимствованный из знаменитого трактата Томаса Гоббса, авторы используют, чтобы структурировать широкий исторический материал. Их интересует вопрос, как общества переходят от состояния войны всех против всех (как в догосударственных образованиях, которые все еще сохранились в некоторых частях Африки и Южной Азии) к жизни под властью сильного государства. Напомним, что, по мнению Гоббса, война всех против всех неизбежна, если люди живут без общей силы, которая держит всех в страхе. Эта сила, по Гоббсу, и есть великий Левиафан, централизованное государство, способное положить конец бесконечным конфликтам внутри сообществ, не знакомых с четкой политической иерархией.
Однако Асемоглу и Робинсон углубляют концепцию Гоббса и выделяют три возможных типа Левиафанов: деспотичный (despotic), отсутствующий (absent), скованный (shackled). Для деспотичного Левиафана характерна слабость общества по сравнению с государством — в качестве примера авторы приводят современный политический режим в Китае. Такое государство эффективно подчиняет своей силе всех жителей, но совершенно не думает об их свободах, поскольку его политические элиты нисколько не заинтересованы в проведении демократических реформ — ведь такие реформы угрожали бы их привилегированному положению.
Для отсутствующего Левиафана, напротив, характерно преобладание общества над структурами государства: здесь тон задают неформальные элиты, которые также стремятся сохранить статус-кво и не готовы инициировать реформы, расширяющие политические права всех остальных. В качестве примера отсутствующего Левиафана Асемоглу и Робинсон приводят нигерийскую этническую группу Тив, в управлении которой участвуют сильные неформальные институты, структурирующие взаимодействие людей при слабом влиянии официального правительства. При этом авторы вводят термин «клетка норм» (cage of norms), описывающий строгие социальные и экономические соглашения, призванные сохранить общественный порядок в отсутствие Левиафана. Именно «клетка норм» помогает элите Тив выполнять свою ключевую функцию — поддерживать мир и разрешать споры между членами племени.
Наконец, для скованного Левиафана характерна синхронизация между обществом и государством, и именно это создает, в терминологии авторов, «узкий коридор» для существования свободы. Примерами скованного Левиафана, пишут Асемоглу и Робинсон, могут служить многие страны Западной Европы и Северной Америки. Скованный Левиафан имеет развитую иерархию элит и отличается преобладанием формальных соглашений, направленных на расширение политических и экономических свобод граждан.
Таким образом, из трех выделенных типов отношения государства и общества только один позволяет большинству людей получить доступ к свободе и демократии. Ключевым оказывается вопрос о том, как Левиафан одного типа может измениться, чтобы расширить свободы своих граждан.
«Скользкий склон» и «Черная королева»
Авторы выделяют два ключевых эффекта, от которых зависит, сумеет ли то или иное правительство сковать своего деспотичного или отсутствующего Левиафана и тем самым расширить свободы граждан. Разумеется, тезис, согласно которому цель всякого правительства состоит в наделении граждан наибольшими политическими и экономическими свободами, — не более чем умозрительное допущение; но на практике, когда тот или другой Левиафан оказывается скован, это всегда происходит при прямом участии его правительства.
Эффект скользкого склона мешает воплотиться этой идеальной схеме — он способствует тому, что господствующий тип недемократического Левиафана делается все более устойчивым, а изменение институциональной траектории — все менее возможным. Что это за эффект и почему он мешает разработать методы управления политическими иерархиями, работающие в условиях скованного Левиафана? Чтобы ответить на эти вопросы, авторы вновь обращаются к примеру нигерийского племени Тив: свойственные ей верования, ритуалы и колдовские практики поддерживают элементарный порядок в обществе и способствуют сохранению власти традиционных элит, но препятствуют зарождению и созданию централизованного государства, в рамках которого политические иерархии могли бы сложиться на иных основаниях. Сами по себе элиты в таком обществе никогда не выступят инициаторами политических реформ, поскольку это поставит под угрозу их собственное положение, а остальные члены общества, даже если они недовольны сложившимся статус-кво, не имеют инструментов (читай: политических институтов), на которые можно было бы опереться для проведения реформ. Поэтому племя Тив, этот отсутствующий Левиафан, и не может преодолеть «скользкий склон» на пути к расширению политических и экономических свобод большинства его членов — для обществ со слабыми политическими институтами подъем на эту высоту оказывается слишком крут.
Эффект Черной королевы, напротив, помогает поддерживать «узкий коридор» свободы тем странам, которые сумели сковать своего Левиафана. Название позаимствовано из романа Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье»: в одном из его эпизодов главная героиня и Черная королева бегут изо всех сил, но, как выясняет Алиса, при этом не двигаются с места. На вопрос девочки, почему так происходит, Черная королева отвечает, что в Зазеркалье «приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте». Развивая эту аналогию, авторы книги пишут, что только быстрое и одновременное развитие формальных государственных институтов и неформальных общественных связей способно поддерживать баланс сил, необходимый для того, чтобы Левиафан оставался скованным.
Чтобы продемонстрировать, как действуют оба эти эффекта, Асемоглу и Робинсон приводят в пример историю политических реформ в древних Афинах. В 621 году до н. э. афинский законодатель Дракон (Драконт) составил первые письменные законы полиса, отличавшиеся крайней суровостью: за самые разные преступления, в том числе незначительные, они грозили смертной казнью (откуда выражение «драконовские законы»). Однако законы защищали интересы лишь узкой группы элит, а большинству граждан оставалось подчиняться этим законам или довольствоваться традиционными способами решения конфликтов — насилием и кровной местью, что нисколько не способствовало расширению их свобод. Афины VII века до нашей эры, этот деспотический Левиафан, продолжал барахтаться на «скользком склоне».
Через тридцать лет после Дракона за реформу афинского законодательства взялся Солон, которому в итоге удалось построить «узкий коридор» между обществом и государством. Солон, в 594 г. до н. э. назначенный архонтом сроком на один год, двигался сразу в двух направлениях: он стремился ограничить власть элит, ослабив их роль в государстве, и в то же время укрепить государство, повысив его способность разрешать конфликты ненасильственным путем. Замысел Солона был направлен на создание баланса сил между элитами и прочими жителями полиса.
Получившийся политический режим, который ограничивал контроль элит как над государством, так и над обычными гражданами, с одной стороны, и увеличивал возможности государства, с другой, вовсе не был характерен для древних цивилизаций. Это, пожалуй, первый в истории пример скованного Левиафана. Такой Левиафан обладает значительным потенциалом и способен стать очень сильным, если общество проявит готовность сотрудничать с ним. Но сотрудничество требует, чтобы люди верили в свою способность контролировать морское чудовище. Солон добился этого доверия средствами законодательного строительства. Но для того чтобы доверие сохранялось, надо, чтобы государство и общество постоянно взаимодействовали и развивались, приспосабливаясь к меняющимся обстоятельствам. Однажды вступив в «узкий коридор», необходимо бежать со всех ног, чтобы оставаться на месте. Так проявляется эффект Черной королевы.
Внутри «узкого коридора»
Книга Дарона Асемоглу и Джеймса Робинсона насыщена примерами, нацеленными на анализ экономических последствий разных типов государственного устройства, на сравнение опыта европейских стран в деле построения «узкого коридора» и на те трудности, с которыми приходится сталкиваться скованным Левиафанам. В порядке критики отметим, что авторы все же недостаточно полно раскрывают такие ключевые понятия, как власть общества и власть государства, а также не предоставляют методов для измерения этих категорий.
Дарон Асемоглу и Джеймс Робинсон
Тем не менее книга «Узкий коридор» предлагает новое прочтение сюжета о возникновении демократических государств, позволяющих гражданам пользоваться политическими свободами (пусть по своим основным идеям Асемоглу и Робинсон тут близки к Джеймсу Бьюкенену, автору книги «Пределы свободы: между анархией и Левиафаном», 1975). По мнению авторов, условием политической свободы выступает борьба между обществом и государством. Но для того чтобы она была успешной, сперва необходимо попасть в «узкий коридор», а это возможно лишь в результате борьбы иного типа — между гражданами и элитами. Граждане, защищая свои интересы, пытаются ограничить права элит — как формальные, если речь идет о деспотическом Левиафане, так и неформальные, покоящиеся на традициях, в случае с отсутствующим Левиафаном. Элитам, со своей стороны, остается либо всеми силами поддерживать статус-кво, либо допускать расширение политических прав граждан. В любом случае на кону оказывается сама возможность войти в «узкий коридор».
Таким образом, книга Асемоглу и Робинсона проясняет вопрос о природе демократии: ее возникновение по сути оказывается случайным, поскольку демократию невозможно построить «по плану», с помощью механического воспроизведения системы сдержек и противовесов или иными методами институционального дизайна, заимствованного у более удачливых соседей. Получается, что путь к демократии у каждого государства свой, но в любом случае он ведет через «скользкий склон» к вершине — скованному Левиафану.