Джей Парини. Путь Беньямина. М.: Иностранка, 2020. Перевод с английского Александра Александрова
Джей Парини опубликовал «Путь Беньямина», художественную биографию философа Вальтера Беньямина, в 1996 году, на русский язык книга была переведена лишь двадцать с лишним лет спустя. Вероятно, интерес связан с тем, что в настоящий момент идут съемки ее экранизации, главную роль в которой исполнит Колин Ферт. Можно найти и другое объяснение. За прошедшие двадцать лет Беньямин стал одним из самых издаваемых на русском языке философов — сборник его работ «Судьба и характер» соседствует в серии «Классика» с книгами Канта, Камю и Платона.
Биография Вальтера Беньямина кажется готовым сюжетом для захватывающего интеллектуального романа. Почти вся его жизнь прошла в скитаниях (чаще всего вынужденных) и попытках найти идейный берег, к которому он мог бы пристать. Беньямин был вольным литератором в сошедшей с ума от инфляции и социального напряжения Веймарской республике, раздумывал о вступлении в компартию и ездил в СССР, спасаясь от нацистов, перебрался в Париж, а в 1940 году после разгрома французской армии был вынужден покинуть свое последнее, как оказалось, постоянное место жительства и отправиться в Испанию. Именно заключительным периодом жизни Беньямина формально ограничены хронологические рамки книги Парини. Впрочем, как это часто бывает в байопиках, смерть героя оказывается лишь поводом для рассказа о его жизни.
Повествование складывается из (вымышленных) рассказов четырех персонажей, знавших Беньямина в разные периоды его жизни: как тех, кто был близок с ним на протяжении многих лет — Гершома Шолема и Аси Лацис, — так и тех, с кем философ повстречался на своем пути в Испанию — Лизы Фиттко, помогавшей ему во время перехода через Пиренеи, и мадам Руис, хозяйки гостиницы в приграничном Портбоу, где он совершил самоубийство. Все рассказчики, за исключением мадам Руис, имеют реальных прототипов, а с Лизой Фиттко, оставившей воспоминания о последних днях Беньямина, автор даже общался лично. Парини отказывается от линейности: фрагменты, описывающие события 1940 года, перемежаются экскурсами в прошлое героя.
Стремление Парини вполне понятно — рассказать «личную» историю Беньямина. Перед нами немного чудаковатый, неловкий и рассеянный человек с перхотью на пиджаке и запахом пота. Он с трудом завершает начатое и никак не может разобраться в отношениях с близкими (отсюда — хаотичная личная жизнь с постоянными эротическими фрустрациями и изменами жене). Вместе с тем Беньямин все равно выходит у Парини несколько рафинированным — во время перехода в горах не к месту вспоминает про Гете, а если говорит о Париже, то, конечно, называет его «столицей девятнадцатого столетия», чтобы мы вдруг не забыли, что перед нами автор исследования о пассажах.
Вальтер Беньямин с подругой. 1921 год
Временами складывается впечатление, что Парини не слишком успешно адаптирует мелодраматический сюжет под свои представления о том, как должно выглядеть жизнеописание интеллектуала. Фразы вроде «даже в постели она оказалась самым трудным из текстов, которые он когда-либо пытался прочесть» производят очень неловкое впечатление, равно как и словосочетание «онтологическая преграда», которое он зачем-то использует для характеристики отношений Беньямина с сыном Штефаном.
Дневники, мемуары и другие, как сказал бы историк, источники личного происхождения ценны не только описаниями исторических событий и свидетельством интеллектуального поиска, но и теми незначительными бытовыми подробностями, которые заставляют нас впадать в анахронизм и видеть в их авторах и персонажах «таких же как мы» людей. Для биографа, который претендует на то, чтобы рассказать «интимную» историю своего героя, такие подробности имеют важнейшее значение. В книге Парини все необходимое вроде бы на месте, но ощущается натужность, будто он пишет по методичке. Нужно продемонстрировать тяготы жизни литератора в изгнании — пусть герой жадно набрасывается на любую бесплатную еду. Всем известна любовь Беньямина к Парижу — отправим его читать Бодлера в Люксембургский сад.
В самом начале книги Шолем высокопарно восклицает по поводу смерти своего друга: «Разум Европы потерял своего защитника, престолонаследника, сладчайшего принца». Но дорога Беньямина из Парижа в Портбоу напоминает не путь на Голгофу, а скорее предсмертное сентиментальное путешествие, в котором происходит запоздалое духовное перерождение героя. Даже в самых тяжелых ситуациях он встречает добрых и отзывчивых людей — как, например, доктор Френкель, с которым они вместе пытаются выбраться из Марселя, переодевшись итальянскими матросами. Кульминацией становится переход через Пиренеи, который Беньямин совершает вместе с беженкой Хенни Гурланд и ее сыном Хосе, чей отец-коммунист был убит при попытке побега из военной тюрьмы. Хосе — «трудный подросток и проблем у него больше, чем обычно бывает у мальчиков его возраста», но с Беньямином он неожиданно находит общий язык. Замысел Парини прозрачен — у самого философа тоже есть сын, Штефан, который вместе с матерью спасается от нацистов в Лондоне. («Я так хочу быть отцом моему сыну. Мальчику-подростку нужен отец», — пишет он в последнем письме жене). Незадолго до смерти Беньямин напутствует Хосе: «В мире царит тьма. [...] Но у нас — у тебя и у меня, Хосе, — есть небольшая надежда, возможность. [...] Мы можем придумать, как мало-помалу исправить положение».
Как ни парадоксально, но нацистское вторжение, от которого, собственно, спасается Беньямин, уходит здесь на второй план. Парини подробно останавливается на истории Лизы Фиттко (еще одной беженки, следующей по тому же маршруту, что и главный герой), но превращает ее в рассказ из категории «приключения в дороге» с неожиданными встречами, приветливыми местными жителями и галантными французскими военными. Периодически, правда, кто-нибудь из героев приличия ради пускается в размышления о «Европейском Разуме» и «извергах-нацистах». Самое поразительное — за все время Беньямин лишь несколько раз рассеянно вспоминает о своем брате Георге, отправленном нацистами в концентрационный лагерь, хотя вполне логично предположить, что его судьба будет занимать героя если не из родственных чувств, то хотя бы из страха за собственную жизнь.
В том, как Парини изображает Беньямина, больше всего бросается в глаза желание дистанцировать своего героя от политики. Шолем характеризует друга как оторванного от реальной жизни человека, «особенно когда дело касалось политики и женщин», ему вторит и Жюли, парижская подруга Беньямина, а также его сестра Дора. Сам герой в одном из диалогов и вовсе заявляет, что, мол, главное для него работа, а политика и все остальное — второстепенное.
Следовательно, марксизм оказывается на периферии идейного мира Беньямина. Парини сводит его главным образом к влиянию коммунистки Аси Лацис и резюмирует: «Несмотря на свои симпатии к марксистской диалектике, он тосковал по застою какого-нибудь ancien regime». Иногда, правда, сопротивление материала дает о себе знать — вряд ли возможно полностью исключить политический аспект из разговора о Беньямине, — но тогда получаются странные нестыковки. В одну из последних ночей герой пускается в размышления о политике и эстетике и приходит к выводу, что «искусство будущего может найти новую жизнь только в сближении эстетического и политического», после чего Парини очень кратко пересказывает «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости». Дело не в том, что в 1940 году Беньямину вдруг приходят в голову идеи, изложенные в работе, написанной им четыре года назад (было бы дурным тоном критиковать Парини в духе «на самом деле было не так»), а в том, что это примирение эстетики и политики возникает буквально из ниоткуда, ведь до этого мы видим героя, вполне довольного возможностью гулять по Парижу и читать Бальзака, Пруста и Бодлера, не обращая особого внимания на происходящее вокруг.
В стремлении Парини «деполитизировать» Беньямина можно увидеть проявление его собственной политической позиции, но дело, кажется, в другом. «Путь Беньямина» — произведение хоть и художественное, но написанное с опорой на источники, созданные самим философом и хорошо знавшими его людьми. Сносок у Парини мы, конечно, не найдем, но иногда он воспроизводит свои материалы довольно близко к тексту. Так, значительная часть фрагмента с воспоминаниями Аси Лацис состоит из пересказа «Московского дневника» Беньямина.
Джей Парини
Однако главный для Парини автор здесь вовсе не Беньямин, а Гершом Шолем, чьи размышления о судьбе друга открывают и закрывают книгу. В послесловии Парини отмечает, что к написанию биографии Беньямина его подтолкнуло в том числе чтение книги Шолема «Вальтер Беньямин — история одной дружбы». Описывая жизнь Беньямина до событий 1940 года, Парини по большей части опирается именно на эту работу. Выходит такое евангелие от Шолема, и это объясняет многие особенности книги. Отсюда не только странная аполитичность Беньямина — Шолем скептически относился к его интересу к марксизму как в теоретическом, так и в политическом плане, — но и, например, то, как изображен в книге Бертольд Брехт. Парини характеризует его как «ленивого и равнодушного человека», подразумевая, видимо, что такого мнения придерживался сам Беньямин, и не устает напоминать, каким ненадежным и эгоистичным человеком был Брехт. Здесь, однако, Парини вновь скорее следует за Шолемом, который действительно недолюбливал Брехта, в том числе из-за той роли, которую он сыграл в обращении Беньямина к марксизму.
Посмертную популярность Беньямину в значительной степени принесла публикация его сочинений, организованная во второй половине XX века Теодором Адорно и Гершомом Шолемом. Вместе с тем, как отмечают исследователи, они предложили различные интерпретации философского наследия своего друга. Интерпретацию Адорно, одного из важнейших теоретиков неомарксистской Франкфуртской школы, можно условно обозначить как материалистическую, в то время как Шолем, занимавшийся исследованиями еврейской мистики, стремился подчеркнуть именно этот аспект в работах Беньямина. Намеренно или нет, Парини также становится участником этой заочной дискуссии. Беньямин совершает самоубийство в гостиничном номере в Портбоу, приняв морфий. Перед смертью к нему является Шолем в облике одного из постояльцев. В бреду герой говорит о Иерусалиме, куда тот неоднократно предлагал ему переехать. Беньямин умирает со словами «тиккун олам» — понятие из каббалы, обозначающее процесс исправления мира.
«Путь Беньямина» вполне подойдет для первого знакомства с биографией Вальтера Беньямина, но в целом книгу сложно назвать удачной. Беньямин в изображении Парини по большей части так и остается лишь совокупностью текстов, как написанных им самим, так и написанных о нем, что превращает его в блеклую тень своего прототипа (или, вернее сказать, прототипов). Там же, где Парини позволяет своему герою относительную самостоятельность, перед нами предстает герой заурядного романа. У Парини также не выходит в полной мере совместить два различных плана: личную драму Беньямина и общеевропейскую катастрофу. После прочтения ловишь себя на странном ощущении — даже небеллетризованная биография Беньямина пробуждает большее сочувствие к его судьбе, чем книга Парини.