Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Ася Демишкевич. Раз мальчишка, два мальчишка. М.: Альпина нон-фикшн, 2024
Современные русскоязычные авторы только учатся говорить о реальности после 24 февраля 2022 года, но уже сейчас можно заметить жанровое разнообразие. Книги, где прямо или косвенно упоминается война, условно можно раскидать в диапазоне от остросюжетного реализма до антиутопий.
Действие триллера Шамиля Идиатуллина «До февраля» происходит в 2021 году. Героям нужно сдать новый номер возрождающегося литературного журнала «Пламя» до февраля будущего года — этот срок рефреном проходит через всю книгу. И хотя роман Идиатуллина никак не затрагивает актуальную действительность, зимний дедлайн, поставленный в названии книги, приобретает в сознании читателя тревожное звучание. Ощущение необратимости беды и рока усиливается, когда герои в финале встречают 2022-й с радостными ожиданиями и привычными надеждами, мол, следующий-то год будет лучше.
Роман Аси Володиной «Цикады», написанный по мотивам сценария к одноименному сериалу «Кинопоиска», затрагивает 2023 год. Володина аккуратно обходит приметы времени: ее герои тоскуют по крупным зарубежным брендам одежды, а между строк улавливается ощущение надвигающегося конца света. Это мировосприятие органично смотрится среди героев-старшеклассников — зумеров, взрослеющих при несменяемой власти и на пороге апокалипсиса, которого ждали в 2012-м, а наступил он только сейчас. Тем точнее фраза Антона из «Цикад», когда он говорит о своих сверстниках: «Поколение без сиквела» — то есть поколение без будущего.
Наконец, самым, наверное, репрезентативным романом о реальности после 24 февраля можно назвать антиутопию Алексея Поляринова «Кадавры». В книге автор представляет альтернативную Россию будущего: осенью 2000 года в нескольких регионах появляются кадавры — статуи мертвых детей с солевыми отложениями. После непродолжительной суеты местные жители потихоньку привыкают к кадаврам и дальше живут спокойной жизнью: мол, ну стоят эти мертвые дети и стоят, никому не мешают. Десятилетия спустя ученые создают институт мортальных аномалий, где изучают кадавров, но скоро их деятельность начинает мешать властям — институт объявляют «нежелательной организацией», а всех, кто там работал, — «иноагентами». В неожиданном появлении кадавров и в том, что произошло дальше, угадывается картина мира после 2022 года. Поляринов тоже не говорит открыто о войне, но всячески на нее намекает, поэтому его «Кадавры» — не столько антиутопия в привычном смысле этого слова, сколько бегущая строка актуальной действительности со знакомыми словами: «нежелательная организация», «иноагеты», «специальное природное явление».
Роман прошлогодней финалистки премии «Лицей» Аси Демишкевич «Раз мальчишка, два мальчишка» занимает здесь выгодную середину: с одной стороны, фольклорные мотивы и следование принципам построения волшебной сказки придают роману Демишкевич очевидную сказочность, с другой — совсем не сказочную репрезентативность, где, казалось бы, абстрактная война, к которой призрачное командование готовит солдат, считывается как весьма конкретная, а сказки, рассказанные героями, — как горькое отражение реальной действительности. Демишкевич выступает здесь словно рассказчица, появлявшаяся в начале советских сказочных фильмов, — вроде бы о войне говорит прямо, но с некоторой фольклорной премудростью.
Тринадцатилетний Андрей недавно потерял мать. В школе он никому об этом не сказал, поэтому, когда его одноклассники узнаю́т правду, клеймят его «сыном зомбачки». Жестокосердная мачеха решает избавиться от проблемного пасынка и отправляет его в армию. Так Андрей оказывается вместе с другими срочниками на поле с голыми кроватями. Рядом — жуткий лес, который, как кажется Андрею, с каждым днем приближается к лагерю, а на опушке живет пожилая медсестра, похожая на Бабу-ягу. Четких установок от неведомых командиров нет, поэтому солдаты в основном выполняют лагерную работу: готовят еду, болтают, думают, что будет дальше, и с опаской смотрят на лес.
Каждый вечер далекое командование, используя тело одного парня как рацию, на время завладев его сознанием, приказывает солдатам рассказывать им сказки о войне, любви к Родине и традиционных ценностях. После этого командиры выберут лучшую историю и худшую. Победителя ждет честь и хвала, а проигравшего — ночь в лесу, где, по слухам, бродит Стригач — лесное чудище, которое похищает мальчиков и стрижет их наголо, лишая их таким образом памяти и идентичности.
Как и всякая сказка, роман Демишкевич относительно небольшой и очень упрощенный. В главном герое, Андрее, с первых страниц собирается знакомое сказочное комбо: смерть любящей матери, поспешный второй брак отца, жестокая мачеха, которая не дает пасынку спокойно жить и придумывает коварный план, чтобы избавиться от мальчика. Есть у Андрея и тайна, сочетаемая с душевными муками, которая проявится в нужный момент, и некий артефакт, с которого все и начинается: в начале книги Андрей прокалывает себе ухо, вставляет в него серебряную сережку матери и таким образом заводит некоторую пружину, которая отправляет его в странствие. Весь роман Демишкевич укладывается в привычный путь героя — с зовом к приключениям, союзниками, наставниками, испытаниями и поединком с главным злодеем.
Механизм волшебной сказки помогает роману Демишкевич уверенно ехать по дороге, выложенной фольклорными мотивами, поэтому последующие сюжетные упрощения не кажутся следствием ленности автора. Охотно верим в то, что в реальности Андрея в армию берут с тринадцати лет; что командиры могут на расстоянии завладеть сознанием одного солдата, чтобы отдавать через него приказы; что среди срочников затесалась парочка живых мертвецов («Мы до смерти тогда упились и похоронены давно, но повестка, она и мертвого найдет и поднимет, вы же знаете»). Широкое поле с койками и инфернальный лес тоже воспринимаются как важная часть сеттинга, и вот перед нами некоторое подобие лимба, в котором герои маются по замкнутому кругу — от одной сказки к другой.
«Раз мальчишку, два мальчишку» можно назвать сказками в сказке. Солдаты рассказывают истории, основанные на собственном опыте, поэтому за каждой сказкой кроется чья-то судьба, в которой легко узнать циничную и жестокую картину реальной действительности. Этот эффект усиливается, потому что с каждым разом сказки становятся все мрачнее и жестче. Так Вова рассказал историю о мальчике, который узнал, что он родился после того, как его мать изнасиловали на фронте. Иван поведал сказку о мальчике, который любил Родину так сильно, что, когда вырос, убивал всех подряд, кто не разделял его патриотические чувства. Пашка, единственный в отряде, кто проявил к Андрею симпатию и понимание, рассказал историю о нелюбимом сыне, которого отец послал на фронт; вернулся он уже в гробу, но каким-то образом, прежде чем умереть окончательно, увидел перед своим домом белую «Ладу» и гордого за него отца.
По умолчанию главный злодей в романе Демишкевич — это Стригач, образ которого действительно навевает жуть. Однако скоро мы понимаем, что настоящее зло кроется в самих парнях, готовых выполнять любой приказ — даже если это причинит боль товарищу. И ослушаться этого приказа они не могут — боятся начальства, которого даже не видели. Впрочем, если поднапрячься, то можно проникнуться сочувствием и к этим солдатам, хотя бы потому, что они запутавшиеся молодые ребята, а не мужланы-вояки, готовые идти по головам ради выполнения «боевой задачи». Парней еще можно попытаться исправить, вразумить, отговорить — не всегда это получается и у Андрея, но попытаться всегда нужно, считает автор.
Роман «Раз мальчишка, два мальчишка» Аси Демишкевич легко упрекнуть за прямолинейность и некоторую неестественность главного героя. Например, по сравнению с репликами остальных персонажей, фразы Андрея выглядят высокопарно, а где-то даже пафосно («Я все всматривался в нее, пока не увидел боль в ее глазах и как будто вину» — это точно говорит подросток?). Вызывают вопросы и незначительные детали: в один день командование присылает солдатам неуместный и бессмысленный в поле белоснежный унитаз, который в дальнейшем не играет никакой роли. Наконец, в финале Демишкевич с концами уходит в притчевость, сводя все сюжетные линии в полную неопределенность, разгадать которую можно только разве что на уровне ассоциаций.
Здесь при желании можно вспомнить «Голос монстра» Патрика Несса, только если там Конор находится в товарищеских отношениях с монстром и благодаря ему примиряется с личным горем, то в романе Демишкевич Андрей противостоит Стригачу, а локальные боль и стыд мальчика, связанные с болезнью и смертью матери, трансформируются в нечто большее — в коллективную вину, которую можно наложить на каждого персонажа-солдата. За подчинение слепому начальству. За неспособность распознать суть их ужасных приказов. За готовность и хладнокровность, с какими они готовы предать собственных товарищей.
Впрочем, туманный финал «Раз мальчишки, два мальчишки» едва ли можно назвать недостатком. Учитывая рыхлость настоящего и сомнения в будущем, требовать от Демишкевич объяснений было бы несправедливо и опрометчиво, тем более что она уже написала очень страшный, горький и злободневный роман. «Раз мальчишка, два мальчишка» — это не только способ понять настоящее с помощью сказки и фолк-хоррора, но и смелое антивоенное высказывание. Все начинается и заканчивается считалкой, которая будто бы отсчитывает количество жизней и разрушенных судеб. На ком она остановится в следующий раз?