Россия 1917 года в эго-документах: Записки репортера. М.: Политическая энциклопедия, 2016
Роберт Локкарт. Буря над Россией: Исповедь английского дипломата. М.: ООО «Военная книга», 2017
Авторы этих книг были свидетелями событий, столетие которых довольно вяло отмечается в нынешнем году — двух революций 1917 года, а также того, что последовало сразу за второй из них, Октябрьской, которую многие называют «большевистским переворотом». Теперь за подобное словосочетание не последует никаких санкций, однако это не свидетельствует хотя бы о минимальном общественном консенсусе в «революционном» вопросе. Если исключить занимающих полярные позиции, наиболее распространенной является следующая: революция, конечно, принесла кровь и страдания, но страна сделала скачок вперед и т.д. и т.п. Ключевым был и остается союз «но». Раз и навсегда поставить все точки над «i», видимо, не получится. С другой стороны — возможно ли это и нужен ли пресловутый консенсус? Также нет и единства по поводу мало-мальски известных исторических персонажей. Те, кто имел возможность общаться с ними непосредственно, тоже далеки от единомыслия. Например, автор одного из «эго-документов», Битти Бисси, с нескрываемой симпатией пишет о революционере Петерсе (возможно, потому, что Петерс хорошо говорил по-английски), а Роберт Локкарт описывает Петерса противоположным образом.
Первая книга продолжает серию издательства РОССПЭН, начатую в 2015 году, — несколько непривычный термин «эго-документ» означает «мемуары». Две журналистки, канадско-американская Флоренс Харпер и американская Элизабет Мэри «Бесси» Битти, побывали в России в 1917 году и оставили любопытные свидетельства о своих поездках. Отличающиеся друг от друга жизненным опытом и политическими взглядами, Битти и Харпер представляли и разные издания. Харпер приехала в Россию в самом начале 1917 года в качестве специального военного корреспондента популярного в начале ХХ века американского журнала «Leslie’s Illustrated Weekly Newspaper», будучи кроме того уполномоченной делать фотографии для «New York Times», для кинокомпании «Paramount Pictures» и информационного агентства «Central News Photo Service». Она пробыла в России чуть больше первой половины года. Битти, сотрудничавшая с изданием «The San Francisco Call», приехала позже и была в России в основном во второй половине 1917-го. Обе были суфражистками, обе сотрудничали с Красным Крестом, посещали госпитали не только в качестве корреспондентов, но и работали там как профессиональные медсестры (Харпер была при рождении названа в честь британской медсестры Флоренс Найтингейл, прославившейся во время Крымской войны).
И Харпер, и Битти склоны к обобщениям, анализу. Обе они пытаются понять загадочную русскую душу. Уяснить для самих себя и своих читателей причины русских революций — и февральской, и октябрьской. Разобраться с теми возможностями, которые были упущены Временным правительством. Харпер опубликовала в 1918 году по возвращении из России книгу, получившую благожелательные отзывы в прессе. Битти, вернувшись в США, продолжила журналистскую деятельность, а в 1919 году выступала в Сенате США свидетелем по делу о «большевистской пропаганде».
Харпер личностно относится к происходящему, ее описания живописны, но в них слишком много трафаретных образов. Она дает крайне любопытные описания своей поездки на фронт, где некоторое время проработала в госпитале Красного Креста. Госпиталь располагался в Брусах, местечке в Вилейском уезде Виленской губернии, им руководил американский хирург, полковник Юджин Херд; среди пациентов госпиталя были не только солдаты и офицеры действующей армии, но и местные жители. Много места Харпер уделяет тому, что можно назвать «происками Германии», то есть тайным и явным действиям, направленным на то, чтобы Россия заключила с кайзеровской Германией сепаратный мир, а также германскому спонсированию деятельности большевиков — для Харпер нет никаких сомнений, что губительные для России события, как на фронте, так и в Петрограде, были результатом «немецких интриг, распространившихся через таких деятелей, как Ленин и Троцкий».
Кроме того, Харпер дает свое понимание русского характера и утверждает, что «русский мужик — дитя грез»: «Последние события доказали, что несмотря на идеи, которые Троцкий пытается воплотить в жизнь, несмотря на ужасающую гражданскую войну, идущую в России, другие государства начинают понимать, что в послании, которое Россия пытается донести до них, есть нечто большее. Что-то более прекрасное и глубокое и более далеко идущее, чем мы пока осознали».
Битти также очарована Россией и, по сравнению с Харпер, значительно больше симпатизирует большевикам. Важно отметить, что Битти более наблюдательна, к тому же она оставляет нам свидетельства о ключевых событиях второй половины 1917 года — о Корниловском мятеже, подготовке большевиков к перевороту, падении Зимнего дворца. Особый интерес представляют ее впечатления от посещения Петропавловской крепости, в которую большевики заключили своих противников после победы. В Петропавловскую крепость Битти отправилась по просьбе городской Думы Петрограда и Американской миссии, где встретилась не только с арестованными представителями еще царского режима (например, Сухомлиновым), но и с эсерами, входившими в состав Временного правительства или симпатизировавшими ему, — с Владимиром Бурцевым, Петром Рутенбергом, Петром Пальчинским. Кроме того, именно Битти переводила на английский язык Декрет о мире: Петерсу был поручен английский перевод, и он решил проконсультироваться с носителем языка, на свои знания не полагаясь. Завершается эго-документ Битти тем, как проходили переговоры, предшествующие заключению Брестского мира, а также патетическим «Посланием к Марсу», в котором она описывает чаепитие с Евгением Замятиным, принципиальным противником большевиков.
Следует остановиться на одной особенности сборника эго-документов — на комментариях. В подавляющем большинстве они познавательны, подробны, но некоторые поражают своей наивностью, и совершенно непонятно — на кого они рассчитаны? Скажем комментарий, поясняющий отечественному читателю, что такое Черное море (стр. 339), или попытка откомментировать все попадающиеся в тексте имена. Так, официант по имени Федор накрывает столы для ланча в гостинице «Астория» (стр. 325; выше, в другом комментарии, дано подробное описание «Астории», вплоть до того, что она представляет собой сейчас). Комментарий «к Федору» поражает своей энциклопедичностью — «личность установить не удалось (это, кстати, распространенный прием комментирования в книге). Очевидно, официант». Подобных очевидностей в комментариях к эго-документам двух очевидцев русской революции с избытком.
Книга мемуаров Роберта Гамильтона Брюса Локкарта, британского дипломата, журналиста и писателя, была написана в начале 1930-х годов и впервые на русском языке была издана в Риге, в 1933 году, в переводе В. Гольденберга. Внимательный читатель обязательно обратит внимание на этот факт, потому что создается впечатление, будто Локкарт «пишет по-русски», — настолько блестяще и настолько непривычно для современного приглаженного, по преимуществу корявого языка, что его текст вызывает восхищение. Описания природы, людей, событий наполнены точными образами, психологичны и явно «живут» в безвозвратно ушедшем времени.
Если продолжить тему, которой мы закончили, откликаясь на книгу эго-документов, то следует отметить ту же комментаторскую болезнь, только с противоположным знаком. Локкарт упоминает в своих мемуарах многих британских политических и военных деятелей, писателей и т.п., но они никак не комментируются. Прорыв осуществляется на стр. 54, когда поясняется, кто такой Джон Морлей, чтобы несуразицу с комментариями довести до абсурда на стр. 80, где безымянный комментатор указывает Локкарту на ошибку: автор пишет, что один из создателей железнодорожной сети в России Николай фон Мекк был расстрелян в 1930 году, а комментатор поправляет его — в 1929-м. Вполне возможно, что это еще «рижский» комментарий, но хотя бы из уважения к читателю следовало бы указать, чей он. Кроме того, без перевода даются иноязычные тексты, Ольстер пишется как Ульстер… Но — довольно! — книга Локкарта слишком хороша, чтобы придираться к ней и выискивать блох.
Локкарт в советской мифологии был воплощением злокозненной Антанты. Типичный британец, гордящийся тем, что в его жилах нет ни капли английской крови; связанный родственными узами с влиятельнейшими шотландскими кланами, романтик, занимающий высокий пост, но не карьерист, — он был крайне расположен к России. Будучи представителем британской короны при Совете народных комиссаров в 1918 году (впервые Локкарт приехал в Россию в 1912-м), он оказался в центре драматических событий, вплоть до начала красного террора был вхож в самые высокие кабинеты большевиков, потом арестован якобы как инициатор знаменитого заговора послов и выслан из России.
Наблюдения Локкарта особенно ценны, так как он дает яркие портреты таких вождей большевиков, как Ленин, Троцкий, Радек, Чичерин, Карахан. Подробности, которыми сопровождаются эти портреты, описания предреволюционной жизни Петрограда, описания переворота, первых месяцев советской власти, времени, наступившего после переезда правительства в Москву красочны и представляют несомненный интерес для читателя. Немало страниц «Бури…» посвящены Муре, Марии Закревской-Бенкендорф-Будберг, незаурядной женщине, вскружившей голову не одному Локкарту, — упоминавшийся выше чекист Петерс, ставший сквозным героем всех трех мемуаров, ловко использовал ее и против самого Локкарта, и против других дипломатов.
Заключается книга удивительным по откровенности пассажем, который хочется привести целиком: «Никого не сдают в архив с такой легкостью, как дипломата, чья политика потерпела крушение. Моя политика оказалась непригодной, как с точки зрения друзей большевиков, так и с точки зрения их врагов. Больно было задумываться о будущем. Несколько месяцев тому назад во время какого-то спора по принципиальному вопросу Мура выразилась обо мне, что я не глуп, но недостаточно умен, не слаб, но недостаточно силен, не тверд, но недостаточно мягок. Петерс же называл меня человеком золотой середины и презирал за это. Мне кажется, что это правильная характеристика».
____________________________
Содержание книги «Роберт Локкарт. Буря над Россией: Исповедь английского дипломата»
Содержание книги «Россия 1917 года в эго-документах: Записки репортера»
