Джон Ллойд Стефанс. Записки из путешествия по России и Польше. М.: Кучково поле, 2018. Перевод с английского Т. Новиковой
Кто написал?
Джон Ллойд Стефанс — американский путешественник, дипломат и, вероятно, шпион, если в начале XIX века эти профессии вообще различались. В США хорошо известна его книга «Случаи из путешествия в Центральную Америку, Чьяпас и Юкатан», пробудившая и до сих пор пробуждающая интерес к цивилизации майя.
О чем книга?
Перед нами часть сочинения «Случаи из путешествий по Греции, Турции, России и Польше», написанная в жанре путевых заметок в 1835 году. В том вошли главы, описывающие странствия Стефанса по Российской империи: Одесса, Киев, Москва, Петербург, Витебск, Минск, Варшава.
Заметки написаны наблюдательным человеком, обладающим прекрасным чувством юмора. Автор путешествует один, не зная ни русского, ни польского языка, обходясь английским, французским, итальянским и латынью, неоднократно выручавшей его в католической Польше.
Зачем читать?
В 1835 году России и Америке еще нечего делить. Восприятие американца не замутнено снобизмом Старого света, он не на стороне Франции или тем более Великобритании. Именно поэтому его впечатления существенно отличаются от впечатлений, скажем, маркиза де Кюстина, прибывшего в Россию через четыре года. Стефанса сложно заподозрить в русофилии, но его взгляд на нашу страну куда более доброжелательный, чем у путешественников из Европы.
Путевые заметки иностранца дают возможность по-новому взглянуть на Россию. Путешественник замечает вещи, на которые русский никогда не обратит внимания. А когда путешественник любознательный и наблюдательный, чтение вдвойне интереснее. Кроме того, Стефанс отмечает важные бытовые вещи, которые не видят чопорные европейцы: отношения между людьми, особенности восприятия русских и многое другое.
«В отличие от других крупных городов, в которых я побывал, Санкт-Петербург не имеет каких-то хорошо известных ассоциаций, способных заинтересовать путешественника. Здесь нет Колизея, как в Риме; нет Акрополя, как в Афинах; нет Риальто, как в Венеции; и нет Кремля, как в Москве. Ничто не связано здесь с людьми и событиями, разворачивавшимися на наших глазах. Ничто здесь не трогает сердца. И городу приходится целиком и полностью полагаться на себя, чтобы вызвать интерес у путешественника».
Таисия Китанина. Проникновение крупного российского финансового капитала в экономику Средней Азии в конце XIX — начале ХХ в. (Финансово-промышленная группа А. И. Путилова и железнодорожное строительство). СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2019
Кто написал?
Выдающийся историк, гордость СПбГУ, внесшая огромный вклад в изучение экономики дореволюционной России. За более чем 60 лет научной карьеры Таисия Михайловна написала более 170 работ, многие из которых (например, «Хлебная торговля России в 1875–1914 гг.») до сих пор остаются научными бестселлерами.
О чем книга?
Темы, рассматриваемые в этой небольшой книге, выходят за рамки заглавия. Кроме истории проникновения крупных русских финансово-промышленных групп в Среднюю Азию, автор рассматривает и условия, сложившиеся на всем пространстве империи для создания таких групп в предвоенное и военное время.
В приложение к книге вошли удивительные, интереснейшие документы о взаимодействии крупного капитала в лице товарищества «Иван Стахеев и Кº» с молодой советской властью в 1918 году. Спойлер: Стахеев эмигрировал, осел в Монте-Карло, где за длительный срок и с большим трудом проиграл свое огромное состояние в казино. Стахеевские проигрыши стали легендой, тысячи зевак съезжались в княжество посмотреть на «русского Креза».
Фактически, бывший русский олигарх сделал казино микрогосударства сверхпопулярными. Когда капиталы Стахеева кончились, князь Монако и хозяин казино выделили ему пожизненную пенсию.
Зачем читать?
Как уже было сказано, книга шире названия. Таисия Михайловна рассказывает об истории создания крупных, как сейчас сказали бы, холдингов в России начала ХХ века. Особенностью этих больших групп была разносторонность. В финансово-промышленную группу Путилова — Стахеева — Батолина входили банки, зернохранилища, железные дороги, металлургические заводы, нефтяной и пушной промыслы, ткацкие фабрики, сельскохозяйственные угодья, пароходы, бакалейные лавки и многое другое. Никакой специализации не было.
Перед самой войной такие группы сочетали в себе черты и предприятий старого промышленного уклада, и новых финансовых институтов. Предприниматели не отказывались арендовать землю для выращивания зерна и не гнушались спекулировать на бирже. Целые регионы становились их «вотчиной» с монопольным управлением хозяйства. Мировая война не только не привела к кризису, а, напротив, способствовала многократному увеличению доходов. Новые группы спокойно себя чувствовали на внешнем и на внутреннем рынках, были вполне вписаны в мировую экономику. Коррупцией и интригами добивались преференций внутри страны и активно кредитовались вовне. Возможно, не случись революции, в России сложилась бы капиталистическая система с очень малочисленной группой олигархов.
Плотность книги и глубина анализа поднятых проблем дает массу материала для размышления.
«Реализацию части облигационных займов дороги приняла на себя английская банкирская фирма „Крисп и К°”. Заинтересованность английского капитала в железнодорожном строительстве Туркестана была очевидна, но соперничать с французскими кредитными учреждениями на этой территории он был бессилен.
Следует заметить, что в отличие от французского капитала, интересующегося главным образом получением прибыли путем взимания ростовщических процентов и всевозможных финансово-спекулятивных операций, английский финансовый капитал стремился завладеть важнейшими сырьевыми ресурсами страны. Поэтому одним из основных требований, выдвигавшихся английскими учредителями при выработке устава железнодорожного общества, было обязательное право приобретать и разрабатывать каменноугольные и нефтяные месторождения в зоне прохождения дороги. В годы Первой мировой войны союзное английское командование потребовало от русского правительства в качестве платы за „тоннаж” судов, привозивших вооружение для русской армии, передачи Великобритании нескольких золотых, серебряных и медных месторождений Средней Азии, что в конечном счете одобрено имперским правительством».
Энесса Истомина. Леса России: экологическая и социоэкономическая история (XVIII — начало ХХ в.). М.: Квадрига, 2019
Кто написал?
Энесса Георгиевна Истомина — историк, доктор исторических наук, профессор РГГУ, главный научный сотрудник Института российской истории РАН. Известна российскому читателю по краеведческой литературе. В круг ее научных интересов входит историческая география, региональная история, социоестественная история.
О чем книга?
Перед нами книга, претендующая на энциклопедичность. Автор собрала огромный материал о взаимоотношениях леса и государства, леса и культуры, леса и человека, отношения к лесу разных этносов, населяющих Россию.
Истомина прослеживает возникновение лесного законодательства и его изменение в силу политических изменений и экономических запросов.
Зачем читать?
Во вступлении ученый приводит важную мысль: «Лес — не склад древесины». Энесса Георгиевна пробует рассмотреть феномен леса с множества сторон. Удивительный факт, который при прочтении может показаться очевидным: первые попытки законодательного урегулирования вырубки деревьев появились только при Петре Первом. Когда строевой лес понадобился для строительства флота, выяснилось, что нужного леса в стране не так уж и много.
Лесное законодательство менялось, исходя из потребности государства в лесе, что играло не последнюю роль в отношениях между властью и подданными. То отбирая лес в казну, то отдавая его дворянам, власть наказывала или поощряла элиту.
Замечательным является наблюдение автора о символическом значении леса для русской традиционной культуры и поиска национальной самоидентификации, «русскости» в XIX веке. Лес для русского человека дуалистичен. Он кормилец, дающий ягоды, грибы, дичь, топливо, материал для построек. Но он и угроза — хищники, «лихие люди», непроходимые чащи. Лес не был «своим», к нему было скорее уважительное — если хотите, экологическое — отношение.
«Наиболее полно мировоззренческий комплекс, касающийся взаимоотношения человека и природы, прослеживался у населения, проживающего в лесной зоне Европейской России (марийцы, чуваши, удмурты, коми и др.). В первую очередь это проявлялось в промысловой деятельности, имевшей характер присваивающего хозяйства (охота, бортничество, сбор грибов и проч.). Однако и в производящих видах лесной промысловой деятельности (деревообработка, лесохимическое производство и др.) лес как постоянное естественное условие жизнеобеспечения всех, кто его использовал, находил самое широкое отражение как в бытовой культуре, так и в обычаях, и верованиях.
В истории лесопользования имеется немало важных моментов, связанных с этническими особенностями населения изучаемой территории. Они могут пролить свет на историю природоохранной практики, режим пользования, отношение населения к растительному миру и выявить влияние леса на материальную и духовную культуру того или иного этноса. В последние годы этими проблемами заинтересовались историки, этнографы, экологи».
Александр Самохин. Мифы пространства. Пейзаж в русской исторической картине второй половины XIX — начала XX века. Очерки. М.: БуксМАрт, 2019
Кто написал?
Александр Вячеславович Самохин — старший научный сотрудник НИИ теории и истории изобразительных искусств Российской академии художеств. Кандидат наук. В круг научных интересов входит русская живопись XIX — начала XX века.
О чем книга?
В книге рассматриваются значение и роль пейзажа в русских исторических полотнах. Пейзаж предстает не как фон, на котором разворачивается сюжет, а как неотъемлемый элемент картины. Автор показывает, что пейзаж зачастую может выражать не меньше, чем фигурный сюжет, и, безусловно, используется художником как мощное выразительное средство.
В книге особое внимание уделено трансформации роли пейзажа во второй половине XIX века, роли пейзажа в исторических полотнах Врубеля, Рериха, Борисова-Мусатова, Нестерова, Серова. Отдельная глава рассказывает о рождении исторического пейзажа как об особом жанре.
Зачем читать?
Сейчас не принято говорить о «выдумывании» истории, хотя очевидно, что общество / государство на каждом новом этапе конструирует себе новую историю. Человек старше 30 лет в России пережил не одну и не две «новые версии» истории отечества. Как бы ни боролись сейчас с ее «фальсификацией», можно быть уверенным, что через небольшой период времени все исторические оценки изменятся, «историческая правда» станет если не совсем другой, то существенно скорректируется по запросу власти и общества.
Со второй половины XIX века в русской живописи появляется не только национальный пейзаж, но и исторические полотна, посвященные важным событиям истории и построенные не по академическим канонам.
Книга рассказывает, как художники искали, формулировали, изображали «коренной» русский пейзаж; почему пейзаж, нарисованный с натуры, не устраивал творцов и как пейзаж стал еще одним способом передачи сообщения зрителю.
Михаила Нестеров. «Святая Русь»
Процедура конструирования «русской природы» велась каждым художником разными путями, исходя из его идеологических и философских установок.
«Уже современниками Нестерова написано о том, как так сложилось, что задуманная без тени провокации картина наводила на разного рода еретические мысли, почему в ней кроется, говоря церковным языком, „соблазн” (впрочем, в наши дни улавливаемый гораздо слабее, чем во времена Нестерова). Попытаемся дополнить анализ некоторыми наблюдениями над пейзажным решением. Панорамный охват пространства вкупе с горизонтальными формами холста снова отсылает к „Видению отроку Варфоломею”, но пейзаж в „Святой Руси” суровее, однообразнее, безлюднее и более напоминает северные или уральские, чем подмосковные впечатления Нестерова. Даль страшная, бесконечная и бесприютная, она воплощает образ земли, где растут „тернии и волчцы”, где три четверти года холодно и четверть — жарко».
