Дж. М. Кутзее. Толстой, Беккет, Флобер и другие. 23 очерка о мировой литературе. М.: Эксмо. Перевод с английского Ш. Мартыновой
На русском языке вышел сборник нобелиата Дж. М. Кутзее, в оригинале выдержавший уже восемь переизданий. Сам будучи неординарным прозаиком, южноафриканский писатель рассказывает о своих любимых книгах. Героями его эссе оказываются Даниэл Дефо, одним из лучших специалистов по которому считается Кутзее, а также Гельдерлин, Лев Толстой, Гете, Хоторн и другие замечательные классики.
Значительная часть книги посвящена Сэмюэлу Беккету. Рассказывая о нем с нескрываемой любовью, Кутзее не впадает в подобострастие перед лицом великого предшественника, но говорит о нем как о живом человеке со всеми достоинствами и недостатками. Что в литературной эссеистике все большая редкость.
«Беккет был тощ, как Кафка. Кстати и пронзительный взгляд — а у Беккета был его личный извод пронзительного взгляда. Как и фотографии Кафки, фотографии Беккета показывают человека, чье внутреннее существо сияет, как холодная звезда, сквозь телесную оболочку. Но душа способна светиться сквозь плоть, только если душа и плоть едины. Если душа и плоть принадлежат к отдельным пространствам, а их соединение — вечная тайна, тогда никакая фотография никогда не скажет тайны».
Юрий Вафин. Говорит Вафин. М.: АСТ, 2019
Один из самых забавных авторов Рунета теперь доступен и на бумаге. Вафин прославился своими абсурдистскими остротами и притчами, в которых легко уживаются цинизм и гуманизм, женоненавистничество, мизантропия и посконная народная мудрость. Одновременно интеллектуал и скоморох, анонимный автор этой книги уже не первый год радует нас меткой сатирой на бытие в России, да и вообще — в этом обезумевшем мире.
Впрочем, о Юрии Вафине точнее всех рассказать может только он сам:
«Юрий Вафин — это на 30 % психология.
На 8 % — геополитика, soul introduction, космополитика, бионженерия, фольклор и логика архетипов.
Еще на 5 % мудрости — это лингвистика (татарский и английский языки), робототехника, сексология, бабология, утилитаризм Бентама, основы физкультуры, патриотизма и венчурного капитализма.
А еще Юрий Вафин — это истошный вопль куницы с вершины кроны лиственницы над тунгуской, шум выдвигаемых двигателей фалькона при посадке на платформу, камлание уработанного волчьей ягодой сибирского шамана, скрежет ручки, подписывающей договор о тихоокеанской зоне торговли, скрежет ветра в мачте ливанского кедра и шестьсот рублей, забытые в кармане осенней куртенки».
Константин Олимпов. Ты. СПб: Тэслит/Шелкопряд, 2019
Константин Олимпов (урожденный Фофанов) — одна из самых странных фигур Серебряного века. Объявив себя Родителем Мироздания, он писал эгофутуристические стихи, в сравнении с которыми тексты Северянина кажутся верхом скромности.
Сборник «Ты» посвящен супруге Олимпова Марии. В него вошло 331 восьмистишие, каждое из которых лишь с очень большой натяжкой можно назвать любовной лирикой. В них жена поэта предстает в образе женщины с низкой социальной ответственностью, что, как говорят современники, было со стороны Олимпова наглой ложью. Тексты, вошедшие в сборник, можно без всяких сомнений поставить в один ряд с лучшими вещами незабвенного лейтенанта Пидоренко.
Ты ловишь черную бородку,
Усы как пошлости клеймо,
Чтоб сумасшедший — идиотку
Водил под праздник в кинемо,
Одетый в гладкую надменность,
Как расфуфыренный индюк.
Тебе ль он стал, как драгоценность,
Богатством, спрятанным в сундук?
Кейт Аткинсон. Хозяйка лабиринта. М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2019. Перевод с английского Т. Боровиковой
Крепко сложенный шпионский триллер про пятую колонну и борьбу с ней с феминистским подтекстом. Главная героиня трудится на BBC в 1950-х и испытывает трудности из-за предрассудков насчет работающих женщин. Но тут происходит случайная встреча, и она вспоминает, как в войну пошла работать в контрразведку и там тоже были трудности из-за того, что она женщина. Начинала она как машинистка, потом переквалифицировалась в оперативницу, война вроде как закончилось, но ее эхо, естественно, настигнет героиню и читателей.
«Манчестерская студия Би-би-си располагалась в районе Пиккадилли, над банком. Джульетту взяли работать Читателем Срочных Оповещений (название должности так и писали, с заглавных букв). „Женщина!” — восклицали все, словно до сих пор не встречали говорящих женщин. Джульетте до сих пор снились кошмары из тех дней — она боялась внезапных пауз в программе, боялась заговорить на фоне гудков, боялась, что у нее просто кончатся слова».
Лев Бердников. Всешутейший собор. М.: АСТ, 2019. Содержание
История России как бесконечная шутка: биографии разного рода шутников от властителей (Иван Грозный), вельмож (Потемкин, Ромодановский, Меньшиков), шутов (Балакирев, легендарный Педрилло), острословов (Толстой-американец, Ермолов). Теоретическая составляющая книги восходит к Бахтину, содержательная — к книге Пылеева «Замечательные чудаки и оригиналы»; впрочем, и первое, и второе хорошо.
«Этот пожилой сеньор определился на русскую службу в день дурака, а именно 1 апреля 1732 года. Тогда он еще не ведал, что станет впоследствии любимым дураком (так называли в России шутов) императрицы Анны Иоанновны. Звали его Пьетро Мира, и был он скрипачом-виртуозом и актером-буфф в итальянской театральной труппы маэстро Ф. Арайя, прибывшей в Северную Пальмиру для царской забавы. В интермедиях Мира часто исполнял роль Петрилло (одна из масок итальянской комедии дель арте), а при русском дворе его стали не вполне благозвучно называть Адамка Педрилло».