Книжные блогеры из телеграма решили объединиться и создать собственную версию литературной премии «Ясная Поляна» с открытыми пояснениями по голосованию и полными отзывами на все произведения. Четыре блогера (четыре совершенно разных мнения специально для «Горького») будут читать книги из длинного списка премии «Ясная Поляна» в номинации «Иностранная литература». Сегодня речь пойдет о книге Джона Бойна «История одиночества».

Джон Бойн. История одиночества. М.: Фантом Пресс, 2017. Перевод А. Сафронова

Вера Котенко, телеграм-канал Книгиня про книги

Когда-то американский режиссер Джон Патрик Шанли снял «Сомнение» с Филипом Сеймуром Хоффманом и Мэрил Стрип в главных ролях. Фильм получил пять номинаций на Оскар. Он был поставлен по получившей Пулитцера пьесе, где непонятно, было или не было у одного священника с одним мальчиком то самое, о чем все сейчас подумали. Позже два Оскара (в том числе и за лучший фильм) получил другой фильм — гремевший в 2015 году «В центре внимания» Тома Маккарти, — и тут уже никаких сомнений в том, что было, а что нет, одни только факты. Дело, известное теперь как Catholic Church sexual abuse cases, нередко препарируется в искусстве, скользкая тема, где легко можно скатиться в манипулирование и агитку.

Джон Бойн до этого не скатился. Он, очевидно, один из любимых писателей издательства Фантом-Пресс (девять, кажется, романов — это же практически подвиг издателя), и не зря. Бойн — автор многогранный, может писать разное и по-разному, его диапазон простирается от светлых детских книг, до ужасающих и взрослых. «История одиночества» в каком-то смысле роман о таких же сомнениях, как и в одноименной упомянутой выше пьесе, вот только без Пулитцеровской премии (роман попал, впрочем, в шорт-лист ирландской книжной премии Irish Book Awards), и о таких же скандалах, о каких снял МакКарти свою ленту. В 2009 году в Ирландии было опубликовано расследование, из которого вдруг выяснилось, что самые уважаемые люди страны — священники — замешаны в педофилии, а число жертв перевалило за отметку в 2 000. Некоторые архиепископы об этом знали, но молчали, некоторые (якобы) не знали ничего, кардинал ирландской католической церкви даже отказался сложить с себя сан, хотя ранее признавался, что пару раз видел, как в его присутствии некоторых мальчиков заставляли подписывать обет молчания. Сомнения на тему «было или не было» в некоторых случаях остаются. В некоторых — вовсе нет. Сомнения, зачем ты молчал; сомнения, правильно ли вообще прожил эту жизнь; сомнения в Боге — темы, которые волнуют Бойна и которые вскрываются им как гнойники. Чудовищно. Мороз по коже. Тут обманывает даже обложка — и вы совершенно точно не захотите знать, чем эта идиллическая картинка на ней в итоге оборачивается.

Главный герой у Бойна вовсе не тот человек, которому хочется верить. С самого начала ясно, что он из тех, кто регулярно на всё закрывает глаза, и не так важно, о ком вообще идет речь — о посторонних людях или родных. У героя на такую жизнь есть свои причины — но оправдывают ли они его? Однако «История одиночества» вообще не об этом — и не об оправданиях, и не о религии, и не о педофилах. Здесь нет людей, которые кажутся настоящими священниками — по сердцу и призванию. Про Бога тут будто забыли, а то и вообще в него не верят, и пока одни совершают преступления, а другие их покрывают, проходит жизнь. Уже поздно что-то исправить — и это самое страшное. Чудовищное. От чего мороз по коже. Остается только принимать ответственность за чужие грехи. Роман начинается с цитаты Форстера «Жизнь легко описать, но нелегко прожить». Такая банальная истина, но порой такая оглушительная.

Оценка: 8/10

Владимир Панкратов, телеграм-канал «Стоунер»

Где-то до второй трети книги читатель по-прежнему не понимает, о чем, собственно, весь роман. То мы углубляемся в историю отца героя; то знакомимся с его племянником, который пишет прозу и почему-то держит на дядю зуб; то оказываемся в богато обставленной епископальной резиденции, где узнаем, что даже среди ирландских священников есть чернокожие. Тут огромное множество тропок, но, к чести автора, роман совсем не выглядит перегруженным, а описанная многоплановость совершенно оправдана. У Бойна все фразы и движения продуманы до мелочей: они по-своему подсказывают, что произойдет дальше, — но при этом текст читается с интересом до самого конца.

«История одиночества» — хороший пример того, как на основе вроде совершенно однозначной темы (педофилия среди священников) можно написать книгу, весь смысл которой достаточно очевиден: доказать читателю, что ничего однозначного на свете не бывает. Нет, никто злосчастных священнослужителей не оправдывает — просто Бойн смотрит на ситуацию максимально широко. Как вообще люди попадают в церковь? Существует ли дружба между священниками? Чьи интересы учитываются при решении важных проблем? Еще более интересны вопросы, касающиеся не только церкви, а человека вообще. Как далеко простирается зона личной ответственности каждого из нас? Почему иногда страх перед правдой заставляет на эту правду закрывать глаза? Бойн подчеркнуто беспристрастно смотрит на ситуацию и показывает, что вина — дело коллективное.

Есть, кстати, мнения, что «История одиночества», напротив, лишь «агитка», написанная в пользу того, во-первых, что не все священники плохие люди, а во-вторых, что между геями и педофилами есть большая разница. Что ж, даже если это и так — совсем не стыдное применение таланту.

Кому и зачем стоит прочесть эту книгу? Я бы посоветовал всем: это прежде всего отлично написанный текст, и тема здесь не сильно важна. Именно универсальность текста и есть, на мой взгляд, один из главных положительных критериев в оценке книг из иностранного списка «Ясной Поляны».

Оценка: 9/10

Евгения Лисицына, телеграм-канал greenlampbooks

Гениальное название «История одиночества» продолжает водить меня за нос даже через неделю после прочтения романа. И снова, раз за разом я отказываюсь верить, что священник не знал и не понимал, какая именно дрянь происходит с его знакомыми и близкими. А потом вспоминаю название и поведение главного героя. Он закрывается в своем духовном сане как в башне из слоновой кости, пытаясь спастись от окружающего мира. Отец Одран действительно одинок, потому что он этот мир не понимает и не хочет понимать, ему бы забиться в какой-нибудь пыльный угол и целый день заниматься своими делами. Можно было бы сказать, что окружение запихнуло его в священники вопреки его воле, если бы эта воля у него вообще была. Главный герой хочет просто плыть по течению, прокрастинировать, читать книжки и жить в воображаемом мире. А в воображаемом мире, как известно, нет никаких педофилов, несостыковок и неприятностей. Кажется, что он не закрывает на это глаза, а действительно не видит, потому что не может соотносить факты и реальность. Кажется, что у него есть какие-то расстройства восприятия. Кажется, что он и правда полон благих намерений, но при этом туговат умом. А потом опять — маятник качнулся, — и не-ет, не верю. Ну не может он настолько далеко уйти от мира, он же не монах в долголетней изоляции. Глаза, уста и уши у этой обезьянки закрыты сознательно, чтобы в конце книги можно было рыдать, повторяя отговорки о собственной слепоте, как попугай.

Джон Бойн
Фото: Penguin Books

Автор охотно берет читателя в сотворцы и разрешает самому додумать, что движет или не движет отцом Одраном. Уверена, что некоторым эта ответственность за персонажа не понравится, как будто им не додали однозначности. Любопытно, что в обеих возможных логических линиях исход все равно один. Если главный герой все понимал, но закрывал глаза, то он виновен в молчании и отрешении от проблем, нельзя в таком случае прятаться в хате с краю. Если главный герой ничего не понимал, то он все так же виновен — в нежелании смотреть на мир вокруг, хотя положение к тому обязывает, а значит, опять это преступное молчание по собственной воле.

Моя учительница русского языка в школе любила повторять: «Равнодушие хуже фашизма». Высказывание несколько обесценивалось от того, что применялось к забытым карандашам и тетрадным обложкам, но если вернуть его первоначальное значение, то к книге Бойна оно подходит как нельзя лучше. К катастрофам приводит малое попустительство, которое накапливается по маковому зернышку. И если ты сегодня решил, что какая-то проблема тебя не касается, не удивляйся, что через пару десятков лет она эффектом бабочки ударит тебя по темечку.

Удивительно, но при тяжелой теме, удаленности от нас католических священников и Ирландии, книга читается крайне легко. Она написана ловко и продуманно, швы почти не видны, рабочая изнанка тоже. Наверное, в закромах Джона Бойна хранится какая-то хитрая формула для написания романа, которой он раз за разом следует, просто с другими не делится, жадина.

Книгу стоит прочитать всем, кто любит разгадывать психологические загадки больше, чем загадки сюжетные. Впрочем, и вторым роман тоже может понравиться за ладно выстроенное повествование.

Оценка: 8/10

Виктория Горбенко, телеграм-канал КнигиВикия

«История одиночества» была опубликована в 2014 году и продолжила тему осмысления сексуальных домогательств в католической церкви. Скандал, разгоревшийся в 1990– 2000-х годах и продолжающий подпитываться все новыми выявленными случаями педофилии, стал воистину мировым. В этом смысле любопытно, что кинематограф, быстрее всего среагировавший на проблему, в разных странах выбирал абсолютно разные углы зрения. Так, испанец Педро Альмодовар в «Дурном воспитании» рассматривал насилие с точки зрения его влияния на сексуальность, самоидентификацию и психическое здоровье вообще. Француз Франсуа Озон в недавнем фильме «По воле божьей» тоже сконцентрировался на чувствах жертв домогательств, но охватил гораздо больший спектр их проблем — от социализации до дальнейших отношений с верой. Оскароносный американец Том Маккарти поставил в центр внимания подвиг журналистов-расследователей, а ирландский режиссер и сценарист Мартин МакДона в трагикомедии «Голгофа» говорил о проблемах церкви изнутри, сделав главным героем абсолютно порядочного священника.

Джон Бойн тоже ирландец, и главный герой его романа тоже священник, прошедший долгий путь от ощущения величия Церкви до чувства стыда за то, что принадлежит к запятнавшей себя религиозной организации. Это путь от богоизбранности к богооставленности. Отец Одран Йейтс производит впечатление человека доброго, но чересчур нерешительного. Он живет скромно, предпочитает не высовываться и ничего не менять в своей жизни и наполнен искренней верой. На примере того, как меняется отношение людей к герою, Бойн иллюстрирует изменение отношения ко всей Церкви. Например, в книге есть две яркие зеркальные сцены путешествия на поезде. В 1980-м году священника всячески обхаживают, почитают за честь уступить ему место и угостить сэндвичем. Через тридцать лет ему приходится жалеть о неосторожности надеть сутану и ретироваться в хвост поезда при виде дружелюбного малыша. Честно говоря, до последнего хотелось (и казалось, что повествование может развернуться именно так) увидеть непопулярную точку зрения, историю, в которой священник стал бы жертвой разъяренной толпы, потерявшей почву под ногами. В конце концов, по максимальным прикидкам, педофилов в лоне Церкви около полупроцента, и никто не знает, каково живется сейчас тем, кто действительно нашел смысл своего существования в служении Господу. Ну, то есть примерно то, что сделал МакДона, только уже не в форме притчи.

Но «История одиночества» не об этом. Скорее даже о противоположном: о том, что виноват каждый. Ведь и судят сейчас не только священников-педофилов, но и кардиналов, высшее церковное руководство, которое их покрывало, просто переводя из одного прихода в другой после очередных замятых жалоб. Бойн спускается ниже по иерархической лестнице, намекая, что знали вообще все — невозможно было не знать. И дискредитация Церкви — это коллективная вина, сложенная из многочисленных примеров трусости, молчания и соглашательства. «Молчальники виновны наравне с преступниками», — так Бойн заканчивает «Историю одиночества», и сложно сформулировать ее суть яснее.

Кому читать: заинтересованным в теме.
Кому не читать: экономящим время; кино быстрее.

Оценка: 6/10

Общая оценка: 7,75/10

* * *

Напомним о других книгах из длинного списка премии «Ясная Поляна» в номинации «Иностранная литература»:

Джонатан Коу «Срединная Англия» — 8,5/10

Ойген Руге «Дни убывающего света» — 8,2/10

Вьет Тхань Нгуен «Сочувствующий» — 8/10

Сьёун «Скугга-Бальдур» — 7,6/10

Джулиан Барнс «Одна история» — 7,4/10

Джордж Сондерс «Линкольн в бардо» — 7,25/10

Эвелио Росеро «Война» — 7,25/10

Селеста Инг «И повсюду тлеют пожары» — 7/10

Эка Курниаван «Красота — это горе» — 6,6/10

Майя Лунде «История пчел» — 6,25/10

Масахико Симада «Канон, звучащий вечно» — 5,75/10

Ли Сын У «Тайная жизнь растений» — 5,4/10

Энн Пэтчетт «Бельканто» — 5,4/10

Кристина Далчер «Голос» — 4,25/10

Читайте также

Жеребьевка против демократии
Фрагмент книги Давида ван Рейбрука «Против выборов»
9 марта
Фрагменты
Оскар играет в Шерлока
«Горький» в «Лабиринте»: не пропустите эти книги
24 октября
Контекст
Победитель консерваторов
Как Генрих Бёлль стал совестью нации
21 декабря
Контекст