Джо Сакко. Горажде: зона безопасности. Война в Восточной Боснии 1992–1995. М.: Бумкнига. Перевод с английского Лизы Биргер
В 1991 году не особо успешный комиксист Джо Сакко, остро переживавший кризис тридцатилетия, решил бросить все и очертя голову отправился на Ближний Восток, чтобы вернуться с графическим репортажем «Палестина», полное издание которого вышло в 1996-м и заслуженно получило Американскую книжную премию (читайте рецензию «Горького»).
На страницах «Палестины» Сакко признается, что до этой поездки не вдавался в подробности арабо-израильского конфликта, а в сектор Газа и на Западный берег реки Иордан поехал за кровавыми сюжетами, которые, как ему казалось, и составляют суть настоящей журналистики. Конечно, ему очень повезло, что он, не имея ни малейшего представления о ремесле военкора, не остался удобрять оливковую рощу где-нибудь под Рамаллой. Но с профессиональной точки зрения еще большей удачей стал его незамутненный взгляд на причины и ход войны. Внимательно выслушав и простых палестинцев, и активных участников интифады, и солдат ЦАХАЛа, он создал весьма достоверный коллективный портрет региона, страданиям которого до сих пор не видно конца. Верным спутником художника в этом деле стал здоровый цинизм, переходящий в юмор висельника: он избавил книгу Сакко от вульгарного миротворческого пафоса, которым грешат иные авторы, берущиеся за тему.
Воодушевленный успехом «Палестины», в конце 1995 года Сакко летит в Боснию, ожидающую подписания Дейтонских соглашений. Поняв, что в Сараево для него материала нет, он перемещается в куда менее известное, но не менее пострадавшее место — анклав Горажде. Там он находит англоговорящего проводника и четыре месяца собирает свидетельства людей, ставших очевидцами самого кровавого этапа распада Югославии. Забегая вперед, скажем, что и здесь его ждет успех: в 2001 году «Горажде: зона безопасности» получит Премию Айснера — самую престижную из наград в мире комиксов. Заслуженно ли? На этот раз, уверены мы, ответ отрицательный.
Для начала Сакко, убедившись в том, что теперь он профессиональный автор с мировым именем, решил и вести себя как профессионал: ознакомился с литературой об истории Югославии и внимательно изучил попавшиеся ему материалы о причинах боснийского конфликта — в конце книги он даже приводит краткую библиографию, все серьезно. Это сразу же отнимает у «Горажде» ту наивную и одновременно чувствительную к малейшим колебаниям оптику, которой и была в первую очередь интересна «Палестина». Своими познаниями, почерпнутыми из книг, он спешит поделиться и с читателями.
В изложении Сакко истоки войны в Боснии были следующими. Во время Второй мировой войны хорватские усташи массово уничтожали сербов, а сербские четники не менее массово уничтожали хорватов. Под раздачу попали и славяне-мусульмане, часть которых дала присягу вермахту (то ли по воле редакторов, то ли по их же недосмотру в русском переводе многотысячная дивизия СС «Ханджар» почему-то превратилась в скромный «мусульманский отряд»). После войны коммунисты слепили из разрозненных территорий новое государство и назвали его Югославией. При диктатуре Тито националистические настроения подавлялись, а потом режим пал, пришел новый тиран Милошевич и сербы начали убивать всех вокруг. Вот и все — после Сребреницы более сложная картина событий явно не устраивает ни автора, ни его читателей. И в этом по прошествии лет второй серьезный недостаток, помешавший Сакко повторить творческую удачу «Палестины»: очевидно, он просто начал держать в уме будущего читателя, прикидывая его платежеспособность. Так при внешнем сходстве репортаж «Горажде» оказался полной противоположностью своего дерзкого предшественника.
Мы сознательно несколько раз подчеркнули, что «Палестина» и «Горажде» жанрово относятся именно к графическим репортажам, на этом определении настаивает их автор. Однако «Горажде» на самом деле объединяет в себе все стереотипы, которыми аргументируют свою неприязнь читатели, сторонящиеся комиксов. Это сумбурный сюжет, деление мира на черное и белое без полутонов и, что самое главное, совершенно ходульные персонажи.
От Сакко — мастера быстрого портрета, которым мы восхищались за чтением «Палестины», не осталось и следа. В «Палестине» читателю было с кем проживать описываемую трагедию, но «Горажде» населяют не живые люди, а сплошь карикатуры: один без умолку горланит древние шлягеры софт-рока, другая непрестанно клянчит американские джинсы, а когда наконец получает заветные «левайсы», ужасается, что они не «ориджинал»; еще одна спутница Сакко — очаровательная турецкая журналистка, очарование которой заключается лишь в том, что автор находит ее очаровательной. Единственный настоящий человек здесь — проводник Эдин, но и его образ будет безнадежно загублен автором, открывшим в себе неожиданную страсть к мелодраме.
Стоит ли говорить, что сербы здесь и вовсе представлены безликой биомассой, стреляющей из ночи по домам мирных граждан, эдакое племя урук-хай, выведенное в Изенгарде для более эффективного истребления эльфов. Впрочем, один сербский персонаж (не считая Милошевича, Караджича и Младича) у Сакко все же появляется, чтобы возвестить: его, немощного старика, прицельно обстреливают четники за то, что он не уехал от мусульман. В остальном же безликие сербоорки демонстрируют весьма ограниченный набор функций: они умеют резать людям головы, сбрасывать их с моста, насиловать беременных пациенток городской больницы и издеваться над собачками. Мотивация у них тоже элементарная: им сказали — они делают.
Описывает все эти зверства Сакко не без удовольствия. В Газе он искал крови во имя «настоящей» журналистики, теперь же ставки выросли, и насилие для него явно становится ключом к двери, на которой написано «Большая литература». Только все из-за той же ходульности вместо большой литературы у него выходит ее полная противоположность.
Приведем одну сцену. Сакко в компании очаровательной турецкой журналистки приходит в гости к какому-то полубезумному старику, который предлагает им купить видеокассету с записью многочисленных пыток и казней. Услышав сумму, запрошенную дельцом, журналисты сбегают. К тому же копию этой же самой кассеты они уже смотрели в других домах.
Сам того не ведая, автор «Горадже» оказывается в роли того самого старика. Добрую треть книги составляет шок-контент, прописанный нарочито тщательно — в противоположность шаржевой манере основного повествования. Вот только все эти зарисовки с замученными нагими женщинами, выпущенными внутренностями, траншеями, полными трупов, вызывают эмоции того же порядка, что и обложки альбомов грайндкоровых групп или фальшивая кровь в дешевых ужастиках. Это лишь набор страшных картинок, а не история, созданная для того, чтобы впустить в себя читателя, чтобы дать ему прожить эту страшную жизнь, на которую были обречены попавшие в эпицентр катастрофической войны.
Еще хуже становится, когда Сакко-писатель примеряет на себя маску если не классика, то выдающегося современника. Наверное, самая неловкая сцена во всей книге занимает две невыносимые страницы. Проводник Эдин, в свободное от войны время работающий учителем в школе, узнает, что зарплату ему выдадут ботинками. Справедливо рассердившись, он идет за получкой к директору. Однако происходит следующее:
«В школе Эдин узнал, что ботинки для учителей не поступили. Время от времени я спрашивал его, привезли ли их. Нет, говорил, он, пока нет. Эдин так никогда их и не получил».
Не беспокойтесь, с Эдином к концу книги все будет в порядке. Просто Сакко почему-то решил, что именно на такой ноте должны заканчивать свои миниатюры большие писатели.
Да, работая над «Горажде», Сакко осознал себя писателем и, судя по всему, стал презрительно относиться к журналистскому труду. В «Палестине» он пообщался с десятками людей по обе стороны циклопических стен, которыми изрезана вся карта того края. В «Горажде» он совсем обленился и потому угодил в информационный пузырь. Собирая свидетельства, он совершенно их не фильтрует и не обращает ни малейшего внимания на то, что все его совершеннолетние респонденты мужского пола — непосредственные участники боевых действий, хотя они прямо на его глазах время от времени возвращаются с оружием на линию фронта явно не для того, чтобы охранять стада от волков. Что они могут рассказать о тех людях, которых по долгу службы обязаны уничтожить и при этом постараться не быть уничтоженными ими? Едва ли что-то сдержанно-нейтральное.
Именитые критики поспешили сравнить «Горажде» с «Маусом» Арта Шпигельмана. Конечно, именитые критики просто не знают никаких альтернативных комиксов, кроме «Мауса», но общая мысль, думаем, ясна. Однако проблема не в очевидной натянутости этого сравнения, а в том, что в «Горажде» Сакко приближается не к Шпигельману, а к чему-то вроде серии пропагандистских комиксов Теда С. Намуры «Диктаторы XX века», первая часть которой была посвящена Адольфу Гитлеру, а вторая, она же заключительная, Саддаму Хусейну. (Конечно, мы изрядно преувеличиваем, сравнивая честный труд безусловно талантливого Сакко с откровенной халтурой, наспех сделанной чуть ли не по заказу Пентагона, но не можем отказать себе в этом садистском наслаждении).
Преувеличения преувеличениями, но обидная правда остается обидной правдой: Джо Сакко не нужно было ехать в горячую точку, из которой он еле выбрался вместе с гуманитарным конвоем. Чтобы написать «Горажде: зона безопасности», он мог бы устроиться поудобнее перед телевизором, включить CNN и набрасывать в блокноте увиденное. На выходе получилось бы примерно то же самое.