Стивен Роуч. Несбалансированные. Созависимость Америки и Китая. М.: Издательство Института Гайдара, 2019. Перевод с английского Юрия Каптуревского. Содержание
2020 год, не успев даже преодолеть свой внутренний экватор, принес нам такое количество событий, какого мы в нынешнем столетии, пожалуй, еще не видели. Существует известная теория «длинных» и «коротких» веков, не совпадающих с формальной хронологией. Ее развил и сделал популярной известный историк Эрик Хобсбаум. Согласно ей, «длинный XIX век» был с 1789-го по 1914 год, а «короткий XX» — с 1914-го по 1991-й. Возможно, 2020-й тоже когда-нибудь будут считать либо началом «короткого XXI века», с зачислением предшествовавшего тридцатилетия в «междуцарствие», либо, напротив, концом «XXI сверхкороткого».
Выбирать, какое из событий истекающего полугодия особенно значимо, труд неблагодарный, тем более в массе своей они переплетены и перепутаны. И все же особо отметим резкое обострение американо-китайских отношений, на отдельных участках настолько тесно связанное с коронавирусной эпопеей, что одно невозможно отделить от другого.
Аналитики и наблюдатели уже разработали несколько объяснительных моделей, позволяющих с помощью исторических аналогий почувствовать нерв конфронтации двух великих держав и дать прогноз, чем она в итоге закончится. Все чаще говорят о так называемой «ловушке Фукидида», а именно о страхе мирового или регионального гегемона перед усиливающимся конкурентом как двигателе их неминуемого столкновения. Нередко вспоминают Первую мировую войну. В конце XIX — начале XX многие считали такой конфликт почти невозможным. Все основные потенциальные участники были настолько связаны множеством уз, от династических до экономических, что убытки от их разрыва грозили превысить любые трофеи. Кроме того, бесчисленные, едва ли не ежегодные острые международные кризисы притупили чувство реальности. Мир столько раз оказывался на грани масштабного военного конфликта, в итоге ее не переступая, что сложилось подсознательное ощущение ее принципиальной непереступаемости. Сыграло оно немалую роль и летом 1914-го.
Собственную модель толкования предложил и видный заокеанский экономист Стивен Роуч, опираясь, правда, только на историю американо-китайских отношений. В принципе, уже глядя на название книги, «Несбалансированные. Созависимость Америки и Китая», отчасти можно уловить основную идею автора. Эпиграфом к российскому изданию неплохо было бы поставить нашу фольклорную присказку.
— Я медведя поймал! — Так веди его сюда! — Не идет. — Так сам иди! — Да он меня не пускает!
(При обратном переводе на английский человека и медведя уместно заменить на орлана и дракона.)
К слову, о российском издании. Появилось оно в прошлом году, притом что первое англоязычное издание датировано 2014-м, а затем книга дорабатывалась и переиздавалась — в частности, когда Дональд Трамп стал президентом (Роуч написал предисловие к российскому изданию в январе 2017-го). Этот факт сам по себе показывает глубокие корни рассматриваемой проблемы и вовсе не 2020-м, даже не 2019 годом датированное ее вхождение в болезненную стадию. «Начиная с 2005 г. в обеих палатах конгресса не утихают потоки законодательных предложений, направленные против КНР... В начале февраля 2015 г. в своем предпоследнем обращении к конгрессу „О положении страны” президент Б. Обама провозгласил: „Надо знать меру. Китай должен играть по нашим правилам”. Конгресс встретил это заявление бурными аплодисментами и в течение недели обе палаты парламента выразили поддержку президенту», — напоминает Роуч.
Автор «Несбалансированных» показывает, как США и Китай сорок лет назад вступили в своеобразный брак по расчету, когда американцы постепенно, в том числе капиталами и выносом предприятий, начали вкладываться в китайское производство, дабы затем безудержно потреблять недорогие товары made in China. Две страны стали, в терминологии Роуча, Конечным Производителем и Конечным Потребителем, неуклонно укрепляя эти отношения и выводя их на новый уровень. Китай стал важным фактором внутренней финансово-экономической жизни Штатов, скупив огромное количество ценных бумаг тамошнего казначейства.
Однако слишком тесное сближение, как это бывает в любых отношениях, начиная с личностных, породило и множество проблем. Китай и США, согласно Роучу, не просто друзья и партнеры, а с некоторых пор практически близнецы. Сиамские. И между обычными близнецами существует тесная связь на психологическом и физиологическом уровнях. Сиамских же тем более лихорадит и знобит вместе. Особенно, когда «сшиты» они были в сознательном возрасте и у каждого есть свой неповторимый «букет» болезней. Особенно, когда двусторонняя хворь накладывается на хворь вокруг. Речь сейчас не о COVID-19, а, скажем, о мировом кризисе 2008-го, влиянию которого на углубление американо-китайских дисбалансов и противоречий в книге уделено особое внимание.
Роуч признает, что при безусловно обоюдной пагубности американо-китайские коллизии больше бьют по США. Но на США он возлагает и несколько большую ответственность за это. Китайцы более склонны к уступкам и адекватной рефлексии. Взять, допустим, проблему низкого курса юаня, который является торгово-экономическим преимуществом Китая и поэтому постоянно подвергается яростным американским нападкам. С одной стороны, китайцы, памятуя, как добровольно-принудительная ревальвация иены под давлением Вашингтона стала одной из предпосылок кризиса «японского чуда» и утраты Японией звания основного конкурента Америки, не спешат повторить сей сомнительный опыт. С другой, за время нападок они все-таки укрепили юань более чем на треть.
Стивен Роуч
В отличие от большинства привычных исследований феномена Кимерики/Чимерики (единства и борьбы Китая и Америки как двух главных мировых игроков современности), уделяющих геополитическому измерению внимание наравне с экономическим, Роуч геополитики не касается вообще. Разве что на последней странице и еще в паре мест, и то там речь о территориальных спорах Китая с непосредственными соседями, а не об отношениях с Америкой.
Такой подход имеет свои преимущества, особенно если учитывать современную российскую привычку мерить все геополитическими мерками, часто однобокими и приблизительными. Но все-таки он и сам несколько однобок. Без геополитики невозможно объяснить причины американо-китайского стратегического партнерства, выстроенного в конце 1970-х и направленного против СССР. Опять же, без геополитики не понять и причины двусмысленного отношения Вашингтона к событиям на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. СССР тогда уже ослаб, зато в зените находилась Япония, которая, казалось, готова и способна конвертировать экономическое могущество в военно-политическое (очень скоро, правда, начался впечатляющий спад, в том числе и из-за укрепления иены несколькими годами ранее). Поэтому Штаты осудили Китай, ввели в унисон с другими странами Запада разнообразные санкции, но одновременно Буш-старший отправил Дэн Сяопину теплое личное послание, где попросил отнестись ко всему этому с пониманием — как к необходимым приличиям для успокоения общественного мнения. Тема довольно подробно раскрыта Генри Киссинджером в книге «О Китае».
Тяньаньмэнь-1989 Роуч, кстати, упоминает неоднократно, пусть в основном и бегло. И всякий раз — без какого-либо осуждения китайского руководства. То он совсем нейтрально говорит о «прекращенных властью массовых волнениях», то о «трагедии», но и в этом слове нет открытого осуждения одной стороны и превозношения другой. А однажды он и вовсе практически открыто становится на защиту власти, назвав итог пекинской смуты жестким, но необходимым для самосохранения шагом. Государственническая суровая прагматика, ничего более.
Тут-то и спрятан ключ к одной из главных, если не главной особенности аналитико-исследовательского стиля автора. Роуч — умеренный либерал-рыночник, прагматик и в чем-то, извиняюсь за ставшее уже почти ругательным слово, технократ. Но при этом он избегает очень распространенного в современном мире явления, а именно придания болезненно-ценностного, сакрального и практически религиозного характера любым, даже самым материалистическим, приземленным и принципиально безыдейным воззрениям на мир. Современный технократ и прагматик, как правило, при ближайшем рассмотрении оказывается адептом сомнительного религиозного культа Технократизма и Прагматизма.
Сомнительные религиозные культы имеют особенность включать в себя жертвоприношения, с чем у жрецов Технократизма тоже все в сомнительном порядке. Более того, в какой-то момент жертвоприношение оказывается краеугольным камнем и самодостаточной высшей ценностью культа. Роучу подобный сомнительный подход чужд. Для него трагические издержки — это не меньше, но и не больше, чем трагические издержки, и тратить целые страницы на гнев или удовлетворение ими он не склонен. Более того, для него американский капитализм слишком идеологичен и религиозен. В одной из глав «Несбалансированных» сравниваются бывший премьер Госсовета КНР Чжу Жунцзи и бывший председатель Совета управляющих ФРС США Алан Гринспен. Первого Роуч хвалит за прагматизм и образ мыслей, «базирующийся на фактах». По поводу второго говорит: «Как ни странно, но А. Гринспен, как доминирующий центральный банкир Америки в значительно большей степени, чем Чжу, более откровенно привносил идеологию в дебаты об экономической политике. Интеллектуальным стержнем его подхода, базировавшегося на принципах свободного рынка, была объективистская философия laissez-faire Айн Рэнд».
Преимущество планирования и прогнозирования в современной китайской экономике заключается... в наличии преимуществ. По сравнению с США и советской плановой экономикой, о которой, впрочем, в книге говорится бегло и опять же безо всяких эмоций. Есть у китайской экономической модели и вытекающие из политики преимущества перед американской — ее развитие не искажается конъюнктурной лихорадкой постоянных избирательных циклов.
В общем, если вкратце и в сумме, то самая привлекательная черта китайцев для Роуча следующая: они настолько материалисты, что их материализм — с маленькой буквы.
В то же время сложно назвать американского экономиста безоглядным поклонником Китая, да и вообще чего-либо на свете. Все недостатки и слабости Поднебесной он видит и отнюдь не предлагает соотечественникам сдаться ей на милость. У Роуча есть программа выхода из кризиса, которая намного амбициознее единоразовой корректировки различных дисбалансов и ассиметрий. Он предлагает что-то вроде сахаровской конвергенции капитализма и социализма. Китай должен сделать ставку на расширение внутреннего обывательского потребления и рынка услуг, где будут править бал зарубежные компании, в первую очередь, конечно, американские. А США должны вложиться в замещение и модернизацию инфраструктуры, улучшение образования, повысить управляемость финансово-экономических процессов, стимулировать потребительскую бережливость и пенсионные программы.
По части политики мистер Стивен, возможно, в глубине души считает необходимым для Америки перенять китайский опыт, но открыто все же так далеко в своем прагматизме не идет. Зато он открыто ни в коем случае не советует Китаю торопиться с вестернизацией политической системы, приводя в пример пагубный опыт советской «перестройки», когда политические реформы были поставлены впереди экономических. По его мнению, лучше всего постепенно и дозированно увеличивать объем индивидуальных свобод вроде бесконтрольного пользования интернетом. Далее следует оговорка, что уже сейчас у китайских граждан с правами и свободами, включая выход во всемирную сеть, дела обстоят совсем не так плохо, как принято думать на Западе.
Перед нами новый извод пресловутой Чимерики, но с экономическим фундаментом, вытесняющим геополитику за скобки, и со значительно более высокой планкой. Речь идет о подчинении внутренних дел обеих стран двусторонним отношениям, целям и задачам, то есть едва ли не об американо-китайской конфедерации. Что делать другим государствам и субъектам мировой экономики и политики, детально не уточняется. Видимо, подстраиваться, а то и вообще встраиваться.
Не знаю, насколько хороша программа Роуча на практике, и тем более не знаю, насколько она благотворна для миропорядка. Однако «Несбалансированные» — это в любом случае небезынтересный и небесполезный взгляд на одну из главных проблем современности. Взгляд, вероятно, несколько устаревший с учетом всех вихрей 2020-го. Опять-таки, не знаю, во благо ли это. Сейчас небольшая доза роучевского «прагматизма здорового человека» много кому в мире не помешала бы. Именно небольшая: разум, рождающий чудовищ типа новой версии американо-китайской конфедерации, в какой-то мере сам становится не менее чудовищным.