В издательстве Individuum вышла книга журналиста Андрея Яковлева «Страна отходов»: масштабное исследование всего, что происходит с мусором в России, и рассказ о людях, чья жизнь связана с ним напрямую, — тех, кто собирает вторсырье, борется за закрытие свалок или исследует их. По просьбе «Горького» Роман Королев прочитал эту книгу и узнал, что может быть общего у подмосковной свалки «Кучино» с Борисом Ельциным, как живут люди, которые вообще не производят отходов, и ждет ли нас появление мусорной полиции.

Андрей Яковлев. Страна отходов. Как мусор захватил Россию и можно ли ее спасти. Москва: Individuum, 2021. Содержание

Собиратели мусора
Как бы люди ни старались убирать мусор подальше от мест своего обитания, в определенный момент не замечать того, что наша цивилизация производит слишком много отходов и обращается с ними иррационально, стало попросту невозможно. Не обязательно быть фанатом Греты Тунберг, чтобы знать: в океане плавают сотни миллионов тонн мусора. Частицы микропластика проникают в организм каждого из нас через пищу и водопроводную воду. Даже в молоке, которым мы кормим младенцев, уже содержится микропластик. Несмотря на это, человечество продолжает выпускать пластик с пулеметной скоростью: два миллиона полиэтиленовых пакетов в минуту.

В России ежегодно производится более 70 миллионов тонн бытового мусора и перерабатывается всего 5–7% из них. Эту систему реально изменить или мы обречены рано или поздно задохнуться под грудами производимых нами бутылок, флаконов, ящиков, одноразовой посуды и ватных палочек? Мусорная реформа, начавшаяся в России в 2019 году, вообще работает или это просто чиновничья показуха? Имеет ли смысл сортировать мусор дома, если его все равно могут отвезти на один и тот же полигон с несортированным? В попытке найти ответы на эти вопросы журналист Андрей Яковлев и написал «Страну отходов».

Избавляться от отходов можно тремя способами: вывозить их на свалки, где они продолжат гнить еще столетиями, сжигать (выбрасывая в атмосферу диоксины) или перерабатывать (для этого по всей России придется вводить раздельный сбор мусора). У всех этих методов есть свои интересанты и противники: в зависимости от того, говорите ли вы с чиновником, активистом Greenpeace или обычным россиянином, живущим с мусорным полигоном под боком, вы услышите противоречащие друг другу аргументы за и против разных способов утилизации.

Яковлев объездил сортировочные станции и мусорные полигоны, обработал тонны статистики и записал интервью с десятками людей — специалистами в области переработки отходов и рекультивации свалок, экологами, учеными, инженерами, активистами. Один из его информантов, например, близко знаком с проблемой мусора, поскольку прожил несколько лет на балашихинском полигоне «Кучино» в домике, собственноручно сколоченном из металлолома. Любая крупная свалка способна и «приютить», и «накормить» десятки бездомных, ведь из мусорных недр реально выудить абсолютно все, что угодно: от одежды и мебели до цветных металлов, принимаемых в близлежащем пункте утильсырья (в хороший месяц опытный «охотник за мусором» может зарабатывать свыше 100 000 рублей).

Другой держит в московской квартире червеферму с несколькими тысячами обитателей и безуспешно пытается убедить чиновников разрешить ему поставить еще несколько контейнеров с прожорливыми беспозвоночными в парке или подвале собственного дома. Черви питаются пищевыми отходами, перерабатывая их в гумус, и каждая такая ферма могла бы в разы уменьшить вес выбрасываемого мусора для десятков живущих неподалеку семей.

Третья информантка живет по принципу «ноль отходов», сформулированному американской экоактивисткой Беа Джонсон: ваш мусор никому не придется ни сжигать, ни закапывать, если вы просто перестанете его производить. Как бы дико это ни звучало для типичного представителя общества потребления, но покупки новых вещей реально свести к минимуму, одноразовые упаковки использовать, пока они не износятся, испорченную электронику сдавать в центры переработки, а пищевые отходы компостировать, зарывая во дворе.

Аналогичный эксперимент провел и сам Яковлев: он поставил цель прожить месяц так, чтобы после него абсолютно ничего не отправилось на свалку. За продуктами ходил в специализированные магазины zero waste, продающие товары без упаковок, весь использованный пластик сдавал в экоцентр проекта «Собиратор», где из вторсырья делают новые вещи, а свои любимые йогурты готовил самостоятельно, чтобы не покупать.

Экоактивистка Лорен Сингер, выступая на конференции, продемонстрировала слушателям маленькую коробку, куда уместился весь непереработанный мусор, произведенный ею за три года. Яковлев надеялся, что соберет такую же коробку примерно за месяц. Вместо этого уже через три недели пришлось признать, что эксперимент провалился: в Москве просто невозможно совмещать принцип отсутствия отходов с поездками на работу и активным образом жизни.

В ходе другого эксперимента журналист никак не ограничивал себя в потреблении, но запретил себе что-либо выбрасывать, складывая отбросы в пакеты на балконе, чтобы измерить, сколько мусора он производит в обычном ритме. Раблезианский перечень скопившихся у него к концу исследования предметов занимает в книге две страницы, а их общий вес составил 7,5 килограмма. При этом Яковлева никак нельзя назвать бездумным транжирой, который покупает вещи для того, чтобы сразу же выбросить, и не задумывается об экологии: поставь над собой аналогичный эксперимент среднестатистический москвич, его результаты оказались бы куда более удручающими.

Жизнь рядом с мусором
«Страна отходов» — это не просто книга в жанре «как все устроено», а по-настоящему разностороннее журналистское исследование. Многообразие точек зрения, с которых Яковлев предлагает взглянуть на мусорную проблему, делает его книгу работой не только об отходах, но и о стране, которая их производит.

Прежде всего, то, как в России устроена утилизация мусора, конечно же, очень удачно иллюстрирует сформировавшуюся в нашей стране структуру власти. На эту тему невозможно говорить, не вспоминая героическое сопротивление активистов в Шиесе строительству мусорного полигона, который мог бы отравить всю воду в их регионе вплоть до Белого моря, или историю свалки «Кучино», ликвидированной по личному распоряжению президента.

Примеры общественных кампаний с хорошим концом — единичные: если власти не встречают ожесточенного (и, что очень важно, продолжительного) сопротивления или не решают подать закрытие мусорного полигона в качестве пиар-повода в прессе, то не видят никаких причин идти с местными жителями на компромисс. Тогда в регион срочно свозятся московские бизнесмены и голосуют в местной думе за отчуждение сельскохозяйственных земель под строительство полигона или в 150 метрах от закрытой свалки словно по волшебству вырастает новая. «Мусор — позор России», как метко описал всю эту подлую политическую практику екатеринбургский граффитчик Тима Радя.

«Мусорные бунты», охватившие Россию в 2019 году, рисуют пугающую картину социального расслоения между людьми, которые проектируют свалки, и теми, кому приходится рядом с ними жить. Они и говорят-то на разных языках, ни один из которых у нас не получится назвать в полной мере адекватным социальной реальности.

Застройщики в Шиесе с жизнерадостным идиотизмом плакатной пропаганды называют спроектированную со множеством грубейших экологических нарушений свалку «Экотехнопарком». Отдельные местные жители отвечают им, что это никакой не «Экотехнопарк», а «параша». Поселив рядом со свезенным со всей России мусором, жителей Архангельской области хотят «запомоить», а как реагировать на предложение переехать поближе к «параше», человеку уже известно из тюремного опыта.

Для психолога, социолога, антрополога наши отношения с мусором представляют собой кладезь полезных знаний. Жители ближайших к мусорному полигону деревень, что неудивительно, ненавидят свалки, поскольку те являются источником отвратительной экологии, проблем со здоровьем и невыносимого смрада, из-за которого невозможно даже нормально открыть в квартире окна. С другой стороны, та же самая свалка может быть и источником дополнительного дохода, и местом действия детских приключений, связанных с катанием с заснеженных мусорных гор или поджогом химикатов.

«Жители деревни увлеченно рассказывали мне, как всей семьей ходили на свалку „поковыряться“. В 1990-е на полигоне можно было найти то, чего не было в магазинах. <...> Этим и сейчас не брезгуют многие жители поселков около свалок. У некоторых из мусора построены добротные двухэтажные дома», — пишет Яковлев.

В ответ на просьбу автора придумать, с чем у них ассоциируется свалка, один из жителей деревни, расположенной поблизости от «Кучино», отвечает, что она похожа на Ельцина. Другой говорит, что «свалка выглядит как крупный человек с говнистым характером. Рост 185, лысый, хмурый, немного пухлый, угрюмый и неразговорчивый. Зовут его Валера».

Фотограф Катя Балабан, проиллюстрировавшая «Страну отходов» снимками «Кучино» (полностью ее фотопроект можно посмотреть здесь), описывает, как они с Яковлевым «застали разные этапы жизни этого мусорного полигона. Раньше здесь была огромная вонючая гора, на которую каждый день ехали тонны отходов. Мы жили у ее подножья и видели, как свалка загораживала солнце жителям ближайшего поселка. Воздух, лес, река, поля, животные, люди, живущие у подножия, — все переплелось с мусором. Пластиковые пакеты, принесенные ветром с вершины свалки, висели на деревьях, как диковинные фрукты и цветы, а люди собирали их на своих огородах».

Война с мусором
С точки зрения фрейдиста, мусор — это метафора фекалий, одержимость которыми свойственна пациентам с анальной фиксацией (психоаналитик Глеб Напреенко сравнивает на страницах книги действия властей, перевозящих отходы из одного региона в другой, с поведением животных, метящих свою территорию экскрементами). Для ученых мусор — предмет исследований (надежды многих светлых умов на окончательное решение проблемы отходов связаны с поиском бактерий, способных с аппетитом питаться пластиком).

Для художников отходы могут выполнять роль пластического материала или эстетического объекта. Известный живописец Павел Отдельнов, к примеру, продает пейзажи свалок за тысячи долларов, участники творческой мастерской Recycle 99 делают из переработанного пластика украшения, а художница Кристина Черная придумала арт-проект про «мусорную полицию», которая ловит людей, разбрасывающих отходы, и отправляет работать на сортировочную станцию.

Вот, кстати, еще один вопрос, которым предлагает задаться автор: допустимы ли в борьбе с нашими соседями полицейские меры, если они наотрез отказываются вести себя экологично? Игнорируя раздельный сбор мусора, человек наносит непосредственный вред природе и обществу. Следует ли из этого, что мы можем применить к нему принуждение, и если да, то насколько жесткое?

В Кении, например, запрещены хранение и распространение пластиковых пакетов, а за их изготовление и вовсе можно сесть в тюрьму на 4 года. В Индии, всегда считавшейся одной из самых загрязненных стран мира, за борьбу с пластиком отвечает спецподразделение сил правопорядка, очень похожее на ту самую «мусорную полицию» из фантазии Черной.

Анализируя опыт стран, добившихся выдающихся успехов в области переработки отходов, мы видим, что их достижения, конечно же, связаны не только с высокой сознательностью граждан, но и с готовностью государства сурово карать загрязнителей и обкладывать вывоз несортированного мусора ощутимыми налогами.

«Эконутые»
Наконец, едва ли не самая важная группа проблем, связанных с сортировкой мусора, — этическая: «В чем смысл поступать правильно, разделяя отходы, если в глобальном плане это все равно ничего не изменит, а мою жизнь существенно усложнит?». Проведя вышеописанный журналистский эксперимент, Яковлев удостоверился: серьезное увлечение переработкой отходов может превратить вашу жизнь в ад.

Вы перессоритесь со всеми домочадцами. Заработаете клеймо городского сумасшедшего, рассовывающего по карманам пустые бутылки и воюющего с уборщиками в «Макдоналдсе», чтобы те, не дай бог, не выбросили в общий бак вашу трубочку для коктейля. Станете тратить несоразмерно много денег на покупку товаров без упаковки, а также времени — на поездки за ними на другой конец Москвы. Приобретете привычку постоянно думать о том, насколько экологично прошел ваш день, которая со временем обязательно вырастет в мучительный невроз (на Западе для людей, практикующих осознанное потребление, давно уже существуют группы поддержки, подобные клубам анонимных наркоманов и алкоголиков).

Мало того, результат ваших многодневных усилий может быть обнулен одним движением дворника, который переложит с любовью отсортированные отходы в обычный мусорный бак просто потому, что ему так удобнее.

«Наш мир не приспособлен к жизни без отходов. В нем сложно быть экологичным. Кажется, это тот случай, когда инициатива снизу и теория малых дел никак не могут изменить мир. Пока мы будем сдавать весь свой мусор на переработку в частном порядке, корпорации продолжат мегатоннами производить неперерабатываемые отходы и продавать их людям», — пишет Яковлев.

Так или иначе, он все равно знакомится с людьми, которые не готовы с таким положением дел смириться. Волонтерка Яна в свой выходной помогает людям сортировать мусор в экоцентре проекта «Собиратор» (большой склад, куда можно привезти все, что угодно: от неработающих ноутбуков и телефонов до зубных щеток или крафтовых пакетов). Через руки Яны прошло столько пластика, что она уже может отличать его разновидности друг от друга по звуку, который те издают при пересыпке. Она называет себя и своих коллег «эконутыми».

Другие «эконутые» люди помогают россиянам избавиться от ненужной мебели или собирают пластиковые крышечки от бутылок и занимаются на вырученные от сдачи вторсырья средства благотворительностью.

Финальный вывод этой истории, таким образом, оказывается вполне стоическим. Да, лично у вас, скорее всего, не получится ничего изменить раздельным сбором мусора, но это не повод прекращать им заниматься. Чем больше людей проявит сознательность, тем сильнее окажется давление на государство и тем быстрее мы сможем преодолеть мусорное бедствие и прийти к европейскому уровню переработки отходов.