Frédéric Beigbeder. L’homme qui pleure de rire. Grasset, 2020
Новый роман Фредерика Бегбедера носит название «Человек, который плачет от смеха», что создает очень обязывающую аллюзию. Пожалуй, на этом параллели с Виктором Гюго заканчиваются (толком и не начавшись). В основном Бегбедер теперь занимается самоцитированием, и не ясно: это такая поза или же писательская безысходность, творческое бессилие.
Впрочем, кому-то привычного бегбедерства хватит с лихвой. Есть ли здесь смешливое подначивание и словесные шарады? Да. А скабрезные подробности из жизни богатых и знаменитых? Безусловно. Пространные рассуждения о бренности всего сущего, заправленные алкоголем, кетамином, кокаином? Еще бы. А для нашего читателя так и вовсе имеется бонус — проникнутые ностальгией воспоминания главного героя о разгульном пребывании в России.
Неужели перечисленного мало? Может быть, и достаточно. Особенно если «Человек, который плачет от смеха» — ваше первое знакомство с Бегбедером. Хотя есть большие сомнения, что знакомство захочется продолжить. Открытый когда-то секрет успеха сейчас, увы, работает с перебоями. В свое время роман «99 франков» разошелся тиражом в 400 000 экземпляров, и читать его было увлекательно: описание жизни успешного рекламщика оборачивалось игрой в деконструкцию, смысл которой — критика современного общества потребления. Роман напоминал «Гламораму» Брета Истона Эллиса и «На игле» Ирвина Уэлша, умудряясь всласть пошутить, а промеж шуток поговорить о серьезном и важном.
Новый роман Бегбедера тоже силится выдавить из себя смех, но смех кажется вымученным, поистершимся, да и замысел больше похож на «Дьявол носит Prada», только в других декорациях. За отправную точку автор берет свой собственный опыт: в 2018 году Бегбедер лишился работы на радио, когда пришел на утреннее шоу изрядно подшофе и совершенно неготовый к эфиру. Роман начинается с этого увольнения, становясь в результате то ли способом свести старые счеты, то ли попыткой оправдаться в глазах широкой общественности.
«Человек, который плачет от смеха» — продолжение романов «99 франков» (2000) и «Идеаль» (2007). Главный персонаж в нем все тот же — Октав Паранго, альтер эго Бегбедера. Постаревший, растерянный, выпадающий из реальности человек, который отчаянно боится признать, что молодость осталась далеко позади, а жизнь, в общем-то, сложилась совсем не так, как хотелось. Бегбедер сильно просвечивает сквозь Паранго. Вместе со своим персонажем он мечется по фешенебельным кварталам Парижа в поисках злободневных сюжетов, отчетливо понимая, что личной истории с громким увольнением недостаточно, чтобы роман стал актуальным и принес автору хороший заработок. Желтые жилеты, экологические катастрофы, модное сейчас декадентство, эмоциональная скупость и тупость. Все темы для Бегбедера хороши, и он завязывает их в плотный клубок, стараясь не упустить ни одной. Оттого складывается впечатление, что желания разобраться хоть в одной из них у писателя нет. Но попробуй упрекни его в этом, и он укажет тебе на смайлик, вместо названия красующийся на обложке. Ха-ха-ха, до слез насмешили.
Tonino Benacquista. Toutes les histoires d’amour ont été racontées, sauf une. Gallimard, 2020
Новый роман Тонино Бенаквисты «Все истории о любви уже рассказаны, кроме одной» можно назвать записками убежденного эскаписта. Его успели опубликовать до начала пандемии, что само по себе снова доказывает, каким профетическим потенциалом обладает литература. Правда, универсальный рецепт, как уединиться и извлечь из этого пользу, Бенаквиста не дает. Он скорее описывает личный опыт отшельника, научившегося — в силу определенных обстоятельств — по возможности обходить людей стороной. Ибо мало ли что может сулить новая встреча, когда и от знакомых-то неизвестно чего ждать.
Описывая терапевтические прелести одиночества, автор ни на минуту не забывает о выбранном названии, старается вывести общую любовную канву, нащупать стержневую любовную нить и пронизать ею сюжет — где-то размашистыми стежками, а где-то совсем мелкими, почти невидными. Новая любовь туго закручивает драматургическую пружину, старая и никак не забытая выворачивает подлежащий разрешению конфликт наизнанку, промежуточные влюбленности помогают добавить коллизии. И все это кажется вполне традиционным, если не банальным.
Своеобычность Бенаквиста хочет найти в построении художественной формы. Нельзя забывать, что он сценарист и пристально следит за новейшими тенденциями в развитии кинематографа. От него не укрылось, что большой экран все больше обживают блокбастеры, а масштабные эксперименты со сложной сюжетной разверткой ушли на телевидение, выдвинув на авансцену современности сериал. И роман становится сериалом — точнее, он мыслится как киноэкран, на котором главный герой, уединившись в темной комнате, с утра до вечера смотрит разные сериалы, чтобы в подглядывании за чужой жизнью забыть о своей.
Тут автор входит в раж: повествование ветвится, умножая персонажей и сюжетные ходы, петляя, словно заяц, уходящий от погони. Читателя швыряет взад и вперед, и, когда сюжет дает осечку, тебя подбрасывает, как на ухабе. Вообще, новый роман Бенаквисты очень ухабистый и вовсе не обещает гладкой, ровной дороги. Он хочет изо всех сил показать разницу между сюжетообразующими сериалами — в стиле, во времени действия, в жанре. Сначала это захватывает, но, прочитав больше половины романа, сильно устаешь. И хочется посочувствовать автору, если он, как и его герой, из всего многообразия хороших сериалов выбирает очень посредственные.
Nicolas Leclerc. Le manteau de neige. Seuil, 2019
Дебютный роман Николя Леклера «Снежный покров» продается в суперобложке с надписью «Свежая кровь во французском триллере». Согласитесь, очень прямолинейный рекламный ход. Если, переборов скепсис, вы все же начнете читать, то уже через несколько страниц вас ждет сюрприз: происходит убийство, и вполне очевидно, кто убийца. Женщина, страдающая кататонией, обездвиженная вот уже более тридцати лет. Одним прекрасным предзимним вечером, когда безмятежность разлита в воздухе, она вдруг выходит из паралича и убивает своего супруга — без выверта, но с особой жестокостью. Расправившись с ним, она опять впадает в кататонический ступор.
И читать приходится уже из спортивного интереса. Что автор планирует делать дальше, на оставшихся нескольких сотнях страниц? Но Леклер — ловкий малый, и план у него хитрый. Где-то четверть романа он заставляет тебя сомневаться, детектив ли это вообще. Может быть, психологическое исследование современной семьи, где отношения серьезно осложняются болезнью ребенка — гаптофобией (паническим страхом чужих прикосновений). Или же повод поговорить о насилии в школе: дети часто подвергаются издевательствам сверстников, и взрослые — будь то учитель или родитель — далеко не всегда вовремя приходят на помощь, если вообще приходят. А может, автор хочет заставить нас пристальней вглядеться в близкого человека. Что, в сущности, вам, дорогой читатель, известно о вашей жене, ее семье, о прошлом, которое достанется по наследству вашим детям? Ведь прошлое нападает исподтишка не хуже вооруженного убийцы, а ранить может гораздо сильнее.
Ловко и хитро Леклер прядет сюжетную пряжу, вплетая туда наподобие волокон то одну тему, то другую, настилая толстый-толстый «Снежный покров». Снег становится отдельным действующим лицом в романе. На правах хроникера он кружит над Безансоном и горными поселениями в департаменте Юра. Соучастник преступления, снег вьюжит, укрывает, заметает, окутывает. Его, точно саван, приберегла для очередной жертвы зима, отправившись на охоту со своей подельницей-стужей. Им на пятки наступает Леклер, подмечая необычные цветовые сочетания на фоне зимнего монохрома — «синий кобальт и королевская зелень». Королевскую зелень еще называют швейнфуртской. Это очень ядовитая краска, содержащая мышьяковистую уксуснокислую медь.
Такие неприметные маячки расставлены в романе повсюду, сигнализируя, что бдительность терять не стоит. Сюжетные ходы, даже самые неожиданные и абсурдные, здесь не зря, и за ними необходимо следить. Хотя сделать это непросто — роман набирает бешеный темп, будто сам несется прочь от опаснейшего убийцы, готового на любые уловки, лишь бы догнать жертву и пустить ей кровь.
Didier Blonde. Carnet d’adresses de quelques personnages fictifs de la littérature. Gallimard, 2020
«Нравственная и физическая история Парижа связана с историей его улиц». Видимо, эти слова Поля Лакруа прочно усвоил Дидье Блонд. Они вновь и вновь заставляют французского литератора возвращаться к топонимике родного города, без устали бродить по бульварам и проспектам, пристально изучать улицы и переулки, заглядывать в тупики и задумчиво останавливаться на перекрестках. Со стороны это легко принять за ротозейство, праздную прогулку рассеянного фланера. Но внешность обманчива, не стоит делать поспешные выводы. Блонд ходит, испытывающе глядя в глаза городу, пытаясь проникнуть в кладовую парижской памяти. Он ведет необычный реестр, помечает места, где вдруг встретил старого знакомого — записывает адреса литературных героев. Из таких его прогулок родилась «Книжка с адресами некоторых вымышленных литературных персонажей».
«Книжка» включает несколько равновеликих по значимости частей. В первой автор приводит эссе «Арсен Люпен жил по соседству», где объясняет, как проснулся этот его топонимический интерес и чем обернулись попытки составить литературную карту с адресами вымышленных обитателей Парижа. «Адрес, — отмечает он, — имеет доказательную силу улики. Его можно проверить. И я, не ожидая подвоха, не в силах распознать (тайного) вероломства, попадаюсь на крючок, а персонаж разбивает стеклянную завесу вымысла и проникает в мой мир. Каждый раз, встречая в романе адрес, я замираю от волнения, прекращаю читать, перевожу дух... Автор мне делает знак — назначает встречу... Адрес превращает меня в сыщика, идущего по вымышленному следу». Блонд признается, что «распорядок в его прогулках полностью подчинен чтению». Он ходит по Парижу, как по библиотеке, бережно расставляя по своим местам книги и помечая эти места на плане города. Получается чистой воды картоведение, только на картах воссоздается «мир параллельный, населенный призраками». Заимев такую карту, можно найти, где жил «Эдмон Дантес (в доме № 30 по проспекту Елисейских полей), Жан Вальжан (в доме № 7 по улице Вооруженного Человека) или Бенжамен Малоссен (в доме № 78 по улице Прихоти Реньо)».
Во второй части размещается сама адресная книга. Не изменяя старому обыкновению, Блонд сначала указывает проживающего по адресу. В отличие же от заведенного когда-то порядка, согласно которому после фамилии и имени человека должен просто следовать адрес, здесь еще имеется информационная справка. В ней с разной степенью подробности — в зависимости от симпатий и пристрастий составителя — указывается, что собой представлял тот или иной литературный герой, какие дружбы водил, с кем не хотел знаться и прочие интересные сведения. В некоторых случаях, когда по адресу проживали несколько персонажей из разных книг и эпох, автор тоже это отмечает, так что выходит многослойная панорама, отображающая жизнь города в разных временных измерениях.
Третья часть содержит два указателя: один — поименный, сгруппированный по округам Парижа (персонаж: округ, где он проживал), другой — поуличный, в алфавитном порядке приводящий современные и прежние названия улиц из литературных адресов (улица: персонаж). Читая «Книжку» Блонда, постоянно вспоминаешь кропотливый труд Веры Мильчиной «Имена парижских улиц. Путеводитель по названиям», который в 2016 году опубликовало «Новое литературное обозрение» в серии «Культура повседневности». Положить бы оба путеводителя в дорожную сумку и отправиться в Париж гулять по литературным местам.
Isabelle Tronquet. Attachez vos ceintures! Les confidences d’une hôtesse de l’air. Opportun, 2019
Изабель Тронке — бортпроводница, работает для крупного авиаперевозчика, а между делом собирает курьезные случаи, произошедшие во время полетов. Ее новая книга «Пристегните ремни! Откровения стюардессы» — сборник невымышленных историй о жизни в небе. Каждая история имеет название (например, «Турбулентность»), указание на автора (Энджи) и рейс, на котором происшествие имело место (Рио-Париж).
Сперва может показаться, что книга исключительно развлекательная. Однако скоро понимаешь, что впечатление это ложное. Над многими собранными историями можно посмеяться, но все же цель у автора другая. Тронке пытается иносказательно объяснить вроде бы понятную, но далеко не всеми понятую истину: персонал экипажа, обеспечивающий ваше благополучие на борту самолета, не состоит из автоматизированных машин. Это люди из плоти и крови, а не роботы, чья сервильность гарантирована вашим билетом.
Обычно «стюардессы не щадя сил стараются, чтобы каждому пассажиру полет пришелся по душе. Они закрывают глаза на собственные переживания, забывают о своей личной — иногда совсем непростой — жизни, превозмогают усталость, накопившуюся за годы работы». Но бывают обстоятельства, когда и профессиональному терпению приходит конец. Таких историй у автора набралось немало. С одной стороны, их полезно прочесть, чтобы из первых рук узнать, что «думает бортпроводник о пассажире, когда тот выходит за границы приличий» и какие могут быть последствия. С другой стороны, эта книга прекрасно утоляет тоску по дальним авиапутешествиям, если на настоящем самолете пока летать не получается.