Оса Эриксдоттер. Бойня. М.: Фантом Пресс, 2021. Перевод со шведского Сергея Штерна
В оригинале роман шведской писательницы Осы Эриксдоттер называется «Эпидемия», но российские издатели переименовали его в «Бойню», по всей видимости, чтобы не вводить читателя в заблуждение лишними ассоциациями с нынешней пандемией. Тем не менее некоторые параллели с обществом эпохи коронавируса напрашиваются. Еще когда изоляция, локдауны и закрытие границ только начинались, главным философом и теоретиком этого тревожного периода зарекомендовал себя Джорджо Агамбен. Он предупреждал, что в режиме «чрезвычайного положения» может явиться жесткое и сильное государство, которое под предлогом заботы и защиты приберет к своим рукам все права и свободы. В «Бойне», по сути, ярко описан именно этот процесс.
Итак, Швеция настоящего или недалекого будущего. К власти приходят молодой политик-популист Юхан Сверд и возглавляемая им Партия Здоровья. В их повестке — борьба с лишним весом: дескать, тучные люди вредят шведской экономике, так как лечение последствий ожирения обходится бюджету в огромную сумму, и именно поэтому целью следует ставить очищение нации от жира. Все начинается достаточно безобидно — пропаганда здорового образа жизни по телевидению, субсидирование программ по фитнесу и открытие Института питания, который всесторонне исследует способы сбросить вредные килограммы. Далее вступают в силу экономические стимулы — увеличение налога на сахар и другие меры, склоняющие людей к выбору менее калорийной пищи. Постепенно на место политики приходит биополитика — предлагаются различные «решения» для взрослых и детей в виде операций и даже вакцины от ожирения, призванные бороться с проблемой в зародыше. Наконец, наступает время полноценного преследования — людей с высокой жиро-мышечной квотой (ЖМК) увольняют с работы и выселяют из домов до тех пор, пока они не приведут себя «в норму».
Пока всеобщее помешательство на жире и здоровье набирает обороты, мы знакомимся с главными героями романа. Помимо Юхана Сверда, это Ландон Томсон-Егер — историк; его девушка умерла от анорексии и теперь он думает об эмиграции. Хелена — медсестра, которая лишилась работы из-за несоответствия нормам ЖМК; опасаясь за своего ребенка, она самоизолировалась в отдаленном дачном поселке. И Глория Эстер — известная писательница и профессор, которую уволили из университета из-за комплекции. Постепенно их судьбы переплетутся, кто-то проявит несвойственный ему героизм, а кого-то ждет трагический финал.
Здесь возникает вопрос: как в такой стране, как Швеция, возможен приход к власти столь одиозного политика, как Юхан Сверд? Во-первых, для этого, конечно же, нужна идея, которая способна мобилизовать людей, указав на корень всех проблем. Борьба с лишним весом вполне подходит для такой роли. Во-вторых, это популизм. В романе постоянно подчеркиваются обаяние и харизма политика, умеющего завести и вдохновить аудиторию. Так же умело он лавирует между партиями и идеологиями, «левыми» и «правыми», простыми гражданами и элитой. В-третьих, это игра на предрассудках. Тучных людей можно сделать козлами отпущения, ведь они буквально «жируют» на деньги налогоплательщиков, хотя могли бы «не запускать себя». Благодаря этому можно ввести чрезвычайное положение и объявить «эпидемию ожирения», с которой надо бороться всей нацией и всеми средствами. В-четвертых, это контроль над публичной сферой и репрессивным аппаратом. Партия Здоровья курирует важнейшие медиа страны, включает режим постоянной пропаганды, берет под контроль силовиков.
Но процесс «закручивания гаек» не пойдет без важного условия — постепенности. Герои в книге постоянно говорят о незаметности и плавности изменений: ввод одного налога, затем второго; один запрет размеренно следует за другим (Сверд даже повышает пенсионный возраст: правильно, зачем столь рано выходить на пенсию таким здоровым людям?). Ближе к последней трети книги Эриксдоттер совсем выбивает землю из-под ног читателя — шведский глава государства переходит к «окончательному решению жирового вопроса». Происходит трансформация некоего «гибридного» авторитаризма, который ограниченно применяет насилие и предпочитает действовать средствами «мягкой силы» (экономическими стимулами и пропагандой), к полноценному тоталитаризму, которому присуще открытое насилие в отношении определенных слоев общества. Это самые страшные страницы романа, и они вызывают больше всего вопросов.
Конечно, по жанру «Бойня» — это антиутопия. А в любом литературном жанре есть некоторая инерция, готовые шаблоны и схемы восприятия, на которые опираются писатели и ориентируются читатели. Все детективы мира так или иначе сопоставляются с приключениями Шерлока Холмса, потому что Артур Конан Дойл создал архетипического для жанра персонажа и заложил сюжетный канон. Точно так же и великие антиутопии (в данном случае эталоном выступает, пожалуй, «1984» Джорджа Оруэлла) были созданы перед лицом угрозы, исходящей от тоталитарных режимов, поэтому описывают прежде всего тоталитарные общества.
Эта инерция в некотором смысле и помешала Осе Эриксдоттер, потому что по существу мир, который она описывает, — это мир победившего неолиберализма, а не мир тоталитарных режимов.
Посудите сами. Аргументация, которую продвигает Партия Здоровья, — это прежде всего аргументация экономическая: борьба с лишним весом позволит шведам меньше тратить, а тучные люди являются «неэффективной» обузой для общества. Стимулы, которые используются, — это прежде всего экономические методы «подталкивания» к нужному решению. Даже козлом отпущения является не «внешний враг», а не очень правильные сограждане, которые живут на деньги простых людей, подобно мигрантам или неудачникам на пособии. Если говорить про идеологию, то у Юхана Сверда нет разработанного учения (призыв к похудению назвать таковым сложно), он предпочитает обходиться без ярко выраженной программы, что является отличительной чертой современных политиков-популистов. А ведь наличие образа внешнего врага, развитая идеология, обращение к идее нации или народа (а не экономической выгоды), использование силовых, а не экономических методов — все это отличительные признаки тоталитарных режимов.
Возникает вопрос: как возможна подобная «режимная трансформация» — от авторитаризма к тоталитаризму — в условиях, которые обозначены в романе? Как в эпоху информационной прозрачности, когда о любом событии тотчас же узнает весь мир, можно скрыть все «преступления режима» Сверда (ведь даже в самой книге оружием недовольных служит медийная огласка)? Ответы на эти вопросы и интереснейшая механика этого перехода, к сожалению, в «Бойне» смазаны, хотя, кажется, это один из важнейших элементов повествования. Автор постоянно упоминает советских диссидентов, сталинский период, а уж отсылки к фашистской Германии считываются без всяких подсказок. Однако «тоталитарное прошлое» жанра антиутопии не дало в полной мере раскрыться злободневности текста Эриксдоттер. Политические эпохи меняются, и, соответственно, должны меняться жанры, их описывающие.
Закрывая глаза на тоталитарные ретроприметы, «Бойню» можно читать как роман-предупреждение о том, что неолиберализм способен стать оружием политиков-популистов (книга вышла в 2016 году, еще до победы Трампа). Шведский контекст призван показать нам, что даже в эгалитарных и политически развитых странах возможен приход к власти одиозных деятелей, что в самых толерантных обществах есть струны ненависти, на которых можно сыграть.