Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Павел Волков. В тени умелой обезьяны (приключения, великие открытия и заблуждения в археологии каменного века). СПб.: Евразия, 2023. Содержание
«Первый англичанин» прожил всего 41 год. Для привычного срока человеческой жизни это мало.
Для существования фальсификации в науке 40 с небольшим — тоже мало.
Ложь, если ей не мешать, обычно живет в сознании народных масс не менее трех человеческих поколений. По меркам социологии это примерно 75 лет.
Но человеку из небольшой английской деревни Пилтдаун не повезло. Всемирная слава обрушилась на него сразу, навалилась всем своим весом, раздавила и оставила от него только разрозненные части скелета.
Все началось довольно мирно.
В 1856 году недалеко от Дюссельдорфа практически случайно обнаруживают массивную челюсть существа на человека похожего, но скроенного грубо и на вид примитивного. Поначалу газетчики решили, что это останки русского казака. Они, как известно, именно такие. Но специалисты, изучив находку из «долины Неандера», заявили о явлении в мир нового представителя рода Homo — Homo Neanderthalensis. В науке это открытие приобрело статус первостепенной важности — неандерталец был назван «недостающим звеном» в эволюции «от обезьяны к человеку». Это было эффектно.
Во Франции ревнители первородства тут же нашли целый ряд археологических памятников неандертальцев и целый ряд их достаточно полных скелетов. Все взоры желающих произойти «от обезьяны» обратились к «прекрасной Франции».
Дарвин есть, а своего «переходного звена» у англичан нет.
Обидно.
Чарльз Доусон был адвокатом и большим любителем древностей. Назвать его «дилетантом в археологии» можно только в самом благородном смысле этого слова. Доусон имел желание, все необходимые средства и возможности для занятия наукой о нашем далеком прошлом так, как это было принято в начале ХХ века на самом высоком уровне профессионализма.
Его именем даже был назван ранее неизвестный науке динозавр — Iguanodon dawsoni. Если исследователь владеет азами геологии, то окаменелостей вымерших экзотических животных на Юге Англии можно насобирать много. Чаще всего они попадаются прямо на поверхности — в руслах ручьев, на краях оврагов... а если еще и покопать, то вытащить из земли можно много интересного.
Чарльз Доусон был удачлив. При изучении гравийного карьера недалеко от своего дома он подбирает несколько окаменелостей.
В 1908 году найдены фрагменты пока непонятно кому принадлежащего черепа. Это вдохновляет, и в карьере начаты уже серьезные поиски.
Осенью 1911 года происходит нечто невероятное: склеив собранные за все эти годы обломки воедино, Доусон получает верхнюю часть черепа человека. Находка — явно очень древняя.
Удивительно, но Доусон не спешит объявить о своей находке urbi et orbi. Только на следующий год, в феврале, он сообщает об этом хранителю Отдела геологии Британского музея Артуру Смиту Вудворду, знатоку окаменевших древностей, специалисту-палеонтологу.
У странного на первый взгляд долготерпения Чарльза Доусона есть простое объяснение: находки только верхней части черепа для научной сенсации недостаточно. Этот фрагмент может быть сочтен оппонентами «просто» обезьяньим, что делает находку любопытной, но не более того. То, что череп принадлежит древнему человеку, надо еще доказать.
Как это сделать? Чтобы заставить мир говорить о находке в Пилтдауне как о настоящем доказательстве родства человека с «древними вымершими приматами», оно должно быть: (1) древнее сравнительно «позднего» неандертальца; (2) достовернее искореженной временем единичной кости «питекантропа», которую так тщательно скрывает от специалистов и от широкой публики странный врач-терапевт Эжен Дюбуа, тот самый, что приехал недавно со своей «сенсацией» с острова Ява.
Для того чтобы назвать существо из гравийного карьера «человеком зари» (Eoanthropus), необходимо:
- Показать, что находка черепа в карьере не единична (должны быть найдены еще какие-нибудь части скелета).
- У черепа должны быть не только «человеческие» черты, но и признаки «древней обезьяны». «Звено» должно быть «переходным».
- Хорошо бы кроме костей найти еще и «архаичные» орудия труда (желательно каменные).
Пока же — только верхняя часть черепа, вероятно, древнего человека. Находка для Британских островов редкая, но...
Для крупной сенсации мало.
Что делать? Возвращаться в карьер — искать недостающее.
Человек слаб.
Наша природа несовершенна, но мы верим в свои силы.
Нам часто кажется, что решение — более того, истина — где-то совсем близко, что нас отделяет от нее только мгновение, необходим последний, совсем небольшой шаг, стоит только поверить в себя...
Мы легко поддаемся заблуждениям, порой мы рады быть обманутыми.
Мы не глупы, наши мотивы часто прекрасны и чисты, но мы люди.
Значение вероятного открытия в Пилтдауне прекрасно поняли люди дела: Артур Вудворд и Тейяр де Шарден. Оба они приезжают к Доусону и вместе с ним работают в карьере.
Цели поиска в гравии уточняются.
Нужны не какие-нибудь абстрактные, а одна конкретная, весьма важная находка: «человеческому» черепу для полного комплекта недостает «обезьяньей» челюсти.
Практически сразу после постановки задачи обезьянья челюсть с «человеческими» коренными зубами найдена.
В ноябре The Manchester Guardian публикует о находке обширную статью. В декабре на заседании Лондонского геологического общества официально объявлено об открытии «пилтдаунского человека» — эоантропа («человека зари»). Искомое «недостающее звено» эволюционной цепи происхождения человека наконец-то найдено.
Родина Чарльза Дарвина, благодарная Британия, находит безусловное доказательство правоты великого ученого.
Немцы и французы посрамлены как представители «отстающей науки».
Казалось бы, все хорошо, но враг не дремлет.
Зарубежные злопыхатели, не ведающие британских патриотических чувств, «требуют продолжения банкета»: им нужен очень важный для идентификации «доли человечности» зуб найденного существа — клык. На продемонстрированной научной общественности челюсти из Пилтдауна он отсутствует.
Сказано — сделано.
В августе 1913 года необходимый клык найден!
Драгоценный зуб обнаруживает Тейяр де Шарден. Удивительное везение: за весь полевой сезон раскопок ничего другого во всем карьере, трудами множества людей ничего найдено не было, а тут — такое везение! Очень зоркий человек был этот французский археолог-иезуит — смотрел не только себе под ноги, но и в далекое будущее антропологии.
Казалось бы, теперь все ясно. Но нет предела зависти оппонентов: подай им теперь еще и «орудия труда» эоантропа — раз человек, то уж будь обязан рядом со своими костями оставить потомкам еще и каменные орудия.
1914 год — искомое «орудие труда эоантропа» найдено, а чтоб не возникало сомнений в древности всего набора, орудие оказалось дубиной (а чем же еще?) из кости давно вымершего слона.
Что вам еще найти?
Если кто-то еще сомневается в «обезьяно-человечной гибридности» эоантропа — смотрите в корень, точнее в коренные зубы его обезьяньей челюсти. Там вы увидите их весьма характерное уплощение, что бывает только у людей.
Достаточно?
Но нет предела человеческому неверию! Недостает, видите ли, какого-то там ничтожного кусочка, который бы доказал прижизненное единство конкретного черепа и конкретной челюсти...
Ну не нашли! Отломились они и пропали. Да... и с левой, и с правой частей. Да, еще в древности.
Да пора бы уже и прекратить эту предвзятость к открытию. Главное — это действительно выдающаяся находка. Это важный этап в изучении родословной человека — маленькие шаги небольшой группы энтузиастов и огромный шаг всего человечества на пути поиска свидетельств своего родства с миром древних человекообразных приматов.
Смотрите на мир шире.
Не будем кривить душой: наши предки прошли через тысячелетия, потому как имели высокий лоб и челюсть как у обезьяны. В нашем суровом мире иначе нельзя.
Коллектив ответственных товарищей в лице таких светил науки, как А. С. Андервуд, Ф. О. Барлоу Артур Кизс, сэр Рэй Ланкестер, У. П. Пайкрафт и Г. Эллиот Смит подтверждают величие сделанного Чарльзом Доусоном и Артуром Вудвордом открытия (Тейяр де Шерден не поминался, потому как... сами понимаете — француз, да и вообще... католик).
«Человек из карьера» получает официальное имя — Eoanthropus dawsoni и неофициальное — «первый англичанин».
В погожий июльский день 1938 года на месте находки Чарльза Доусона устанавливается мемориальный камень.
Местная винодельня начинает производить Piltdown man wine.
Британия правит морями.
* * *
Почему все (почти все) поверили?
Ответ довольно прост:
- Фальсифицируют обычно один артефакт и в одиночку. Но в Пилтдауне оказалось много и участников, и «доказательств».
- Обнаружения «недостающего звена» (переходной ступени эволюции от обезьяны к человеку) очень долго ждали. Терпение заканчивалось. Пилтдаун представил жаждущим существо с идеальным сочетанием необходимых признаков обезьяночеловека.
Кто бы мог подумать, но именно в нашей стране, где даже малое подтверждение гипотезы о происхождении пролетариата «от обезьяны», казалось бы, должно быть принято на ура, в «пилтдаунском человеке» засомневались практически сразу: «окончательного решения вопроса об этой интересной находке пока еще нет»; «этот палеолитический человек представляет большую загадку, а Большая Советская Энциклопедия, в текстах которой сомневаться в те времена было даже опасно, пишет о «противоречивости данных» и сомневается в «значении пилтдаунского человека в эволюции человека».
За рубежом противники «первого англичанина» в своих сомнениях были конкретнее:
1) уплощенные «человеческие» коренные зубы на «обезьяньей» челюсти объявляют подпиленными сверху, а знаменитый клык, найденный де Шарденом, — подпиленным снизу (чтоб его было удобнее воткнуть в челюсть);
2) почти все найденные кости имеют какой-то странный, не похожий на естественный цвет;
3) обезьянья челюсть (орангутанг) и череп человека (современного) никак между собой не связаны.
Обвинения серьезные, но в целом скептиков было не так уж и много.
Практическое разрушение химеры произошло много позже и было делом непростым.
За сомнения в достоверности «человека зари» можно было не только получить печать ретрограда на страницах прессы, но и поплатиться карьерой.
Рискованно.
Авторитет журнала Nature, прославляющего эоантропа, как мы знаем, очень велик.
Тем не менее...
Находки из Пилтдауна были столь драгоценны, что не просто хранились в сейфах Британского музея — желающим их потрогать предоставлялись только гипсовые копии.
Подержать в руках, рассмотреть детально то, что вытащили из гравия в начале века, могли быть удостоены только особо выдающиеся светила науки.
Именно такой знаменитостью и был Алеш Хрдличка — высочайший авторитет в антропологии довоенного времени. Что именно заставило его усомниться в правдоподобии парадного портрета эоантропа — не так уж и важно. Страшно другое: после рассмотрения находок из Пилтдауна мэтр приходит к однозначному заключению — подделка.
Удар был ошеломляющий. Но, может быть, «первый англичанин» еще поднимется с пола ринга?
В 1949 году, не спросив разрешения высокого начальства, Кеннет Окли, сотрудник Британского музея, где хранились сокровища Пилтдауна, использовав известный еще с 1892 года, но ставший к середине ХХ века новомодным флюориновый метод анализа при определении возраста костных останков, сделал ошеломляющее открытие: череп и челюсть из Пилтдауна имеют радикально различный возраст, более того — они не древние! Им не миллион лет, как предполагалось, а всего лишь несколько сотен!
Это был нокаут.
Растоптанная святыня подверглась варварски беспристрастному изучению.
Антрополог Уилфрид Ле Гро Кларк и анатом Джозеф Уайнер не только подтвердили приговор Алеша Хрдлички, но еще и изучив под микроскопом зубы эоантропа, зафиксировали следы работы надфиля. Проще говоря: зубы на обезьяньей челюсти подпилили, чтобы они больше походили на человеческие.
Более того, было достоверно установлено, что почти все знаменитые кости подвергались искусственному старению путем их окраски в цвет гравия карьера Пилтдауна.
В 50-х годах в Пилтдауне начаты грандиозные по масштабу раскопки. Тысячи кубометров грунта были просеяны, промыты, тщательно просмотрены, но... пусто. Ни других частей скелета, ни каменных орудий, ни костей вымерших животных.
Пусто.
21 сентября 1953 года Лондонский музей естественной истории официально признал «пилтдаунского человека» фальсификацией.
В том же 1953 году американцы провели радиоуглеродный анализ костей. Итог: череп — 620 ± 100 лет; челюсть — 500 ± 100.
Но это уже неважно. «Человек зари» умер.
* * *
Кто все это сделал? Согласно законам детективного жанра, перед началом следствия был составлен «портрет» предполагаемого преступника. Фальсификатором должен быть человек:
1) очень хорошо понимавший, каким должно быть искомое «недостающее звено» в критериях эволюционной антропологии, знать нужды сторонников этой гипотезы и обеспечить на находках наличие необходимых признаков;
2) быть достаточно осведомленным в стратиграфии плейстоценовых отложений данного района Англии, чтобы подбросить фальсификат не просто в яму раскопа, а в нужный момент, когда идет разборка геологического слоя с определенным возрастом;
3) разбираться в палеонтологии: должны быть обнаружены не просто кости древних животных, а именно те, что вымерли в нужное время;
4) понимать толк в археологии палеолита (рядом с черепом должны оказаться соответствующие тому времени каменные артефакты);
5) быть хотя бы немного химиком: кости должны «хорошо выглядеть» (все находки надо окрасить в естественный для почтенного возраста цвет);
6) мистификатор должен детально знать обстоятельства открытий «конкурирующих» «недостающих звеньев», дабы не стать фриком, как это вышло в истории с питекантропом, и оказаться ниже высоко поставленной планки научной достоверности, как это произошло с неандертальцем;
7) быть человеком аккуратным, иметь «железные нервы» и, главное, держать процесс открытия эоантропа под жестким контролем.
Как выяснилось впоследствии, самым «слабым звеном в цепи» оказался последний пункт. Именно это привело к череде ошибок фальсификатора.
Ну а пока из числа подозреваемых сразу выпали, как ничего не понимавшие ни в археологии, ни в антропологии:
- Баркам Манор — арендатор фермы, на которой находился карьер.
- Роберт Кенворд, Стефенсон и Том Пейгит — рабочие карьера.
- Эдгар Уилбит — друг Чарльза Доусона. В раскопках принимал участие как помощник.
Больше посторонних на раскопках не было. Присутствовали на месте преступления только «свои».
Любители детективов собрали достаточно широкий круг подозреваемых более серьезно. Перечислять придется только «главных» и, чтобы не было обидно, в порядке алфавита.
Луис Аббот.
Считал себя геологом-любителем.
Луис Аббот очень уважал Гексли, получившего в прессе кличку Бульдог Дарвина. Феерическое хамство во время популярных в то время дискуссий создало Томасу Гексли славу эффектного полемиста, не знающего поражений и границ приличия. В своих научных работах, будучи неоднократно «схваченным за руку» при фальсификации, энтузиазма в пропаганде социального дарвинизма Гексли не утрачивал — цель, по его мнению, оправдывала средства.
Как должно выглядеть «недостающее звено», Луис Аббот понимал очень хорошо. На жизнь зарабатывал ювелирным делом. С костью работать умел.
Подозревают, что каменные орудия подбросил в раскоп именно он. Они, судя по всему, были подлинными, но, откуда они взялись и как они сюда попали, непонятно.
После ссоры с Доусоном в феврале 1915 года Аббот навсегда покидает Пилтдаун.
Прямых улик против Луиса Аббота нет.
Сэр Артур Смит Вудворд.
Член Лондонского королевского общества с 1901 года, член Геологического общества Лондона, хранитель отдела геологии Британского музея — несомненно, высокопрофессиональный, авторитетный палеонтолог.
В научном поиске не знает устали, забывает о многом, даже о необходимости вести полевую документацию. Позже путается с воспоминаниями: то он говорит об открытии эоантропа в 1908 году, то в 1912-м. Но это — мелочи.
Своих оппонентов не только не любит (а кто их любит?), но, к сожалению, еще и презирает. А это плохо и всегда не идет на пользу делу — высокомерия не прощают.
После смерти Чарльза Доусона в 1916 году сэр Вудворт проводил самостоятельные раскопки в Пилтдауне. После выхода на пенсию, когда слава как мотив в карьере уже ничего не значила, Вудворд переселяется в Пилтдаун и продолжает раскопки за счет своих личных сбережений вплоть до своей смерти в 1944 году. Ничего найдено не было. Если бы он был преступником — зачем много лет копать впустую?
Может, невольно он и подталкивал события, но в прямом обмане не замечен.
И еще... Артур Вудворд был чрезвычайно увлекающимся человеком. Такими легко управлять. Его имя хорошо использовать в качестве прикрытия.
Сэр Артур Конан Дойл.
Автор «Шерлока Холмса» жил недалеко от Пилтдауна, был хорошо знаком с Чарльзом Доусоном, имел репутацию хорошего врача и коллекционировал окаменелости древних животных.
Общения с такими людьми, как Артур Смит Вудворд, автор «Открытия Рафлза Хоу» и «Маракотовой бездны» по возможности избегал. Он вообще не любил снобов, а когда это касалось научного поиска — в особенности. Свое отношение к такого рода «ученым» он ярко отобразил в знаменитом романе «Затерянный мир». Фактически эта книга о фальсификации в палеонтологии, только написана она до времени первых находок в галечном карьере.
Это поразительное совпадение поставило автора знаменитого «Шерлока Холмса» под подозрение: уж слишком было похоже на месть научному сообществу за непризнание его скромных научных трудов.
Сэр Артур считал, что материализм в науке «деструктивен», предположение неуправляемой эволюции всего живого — глупость, а атеизм — болезнь.
Имел множество завистников, которых не замечал. Мысль о том, что сэр Артур Конан Дойл мог совершить подлость, недопустима, ну а предположить с его стороны месть может только не джентльмен.
Чарльз Доусон.
Традиционно — «главный подозреваемый». Однако есть основание полагать, что именно он и есть первая жертва преступления.
В гравийном карьере побывало много его друзей, которым он абсолютно доверял.
Крайне важную находку (обезьянью челюсть) сделал именно Доусон, но сделал он ее при крайне странных обстоятельствах...
Следует напомнить, что процесс археологических раскопок в те времена совсем не похож нынешний. Только современная методика детально регламентирует процесс работы, когда находку обнаруживают и фиксируют обязательно in situ, т. е. еще в той среде, в которой она до нас «дошла». Практически находку осматривают, даже не взяв ее в руки, увидев только ее верхнюю, приоткрывшуюся в процессе раскопок, часть. Потому и копают сейчас не лопатой, а скальпелем и кисточкой.
В день обнаружения знаменитой кости раскоп в карьере представлял собой узкую траншею, в которой помещались трое энергично копавших гравий кайлом и лопатами: Тейяр де Шарден, Чарльз Доусон и Артур Вудворд. В тот момент, когда кость появилась на свет, первым ее увидел под своими ногами не Доусон, а Вудворт. Доусон только поднял ее.
Честный человек доверчив.
Сэр Артур Кейт.
Артур Кейт родился в семье фермера. Изучал анатомию в Университетском колледже Лондона и Университете Абердина.
Исследовал черепа приматов и в 1897 году опубликовал монографию «Введение в изучение человекообразных обезьян». В 1913 году избран членом Королевского общества.
Огромное значение находки в Пилтдауне для подтверждения гипотезы об эволюционном происхождении человека оценил мгновенно. Вместе с тем Артур Кейт критически отнесся к реконструкциям Вудворда. Особенно сильные сомнения у Кейта возникли по поводу нижней челюсти эоантропа — слишком массивна. И вообще объем черепа посчитан неправильно — должен быть больше, ближе к человеческому.
Вместе с тем разногласия с Вудвордом не носили принципиальный характер. Кейт повсеместно утверждает за пилтдаунским человеком титул «переходного звена» в эволюции человека.
После раскрытия подвоха в мистификации заподозрили и Артура Кейта.
Улики? Да, собственно, никаких. Просто он был очень квалифицированным антропологом, имел возможность и вообще был «шибко умный», как сейчас говорят.
Тейяр де Шарден.
Молодой 30-летний монах-иезуит познакомился с Чарльзом Доусоном при случайной встрече в 1909 году — оба искали в Гастингском карьере древние окаменелости. Был лично приглашен Доусоном на раскопки в Пилтдаун.
Именно он обнаружил «ключевые» находки в карьере Пилтдауна: зуб вымершего слона, который помог датировать слой с находками «правильным» временем, и человеческий клык, который исключительно удачно «воткнулся» в обезьянью челюсть и снял проблему разобщенности костей эоантропа.
Позже выяснилось, что зуб слона попал в Англию из Туниса (из которого француз недавно вернулся и в котором не был никто из подозреваемых), а обработанная, как потом узнали, железным ножом «бита эоантропа» прибыла в Пилтдаун из французской провинции Дордонь, что недалеко от родины де Шардена.
Найденный французом драгоценный клык в точности соответствовал форме зуба из пластилина, который показал всем перед началом раскопок сэр Вудворд как искомое «окончательное доказательство». Позже на зубе найдут следы «искусственной подработки», дабы он хорошо вошел в челюсть «человека зари».
После отъезда Тейяра де Шардена из Пилтдауна никаких новых находок в гравийном карьере обнаружено не было.
Автор «Феномена человека» в конце концов уехал в Китай. Там он вместе с китайским археологом Пэй Вэньчжуном вскоре нашел «синантропа», ставшего более надежным «недостающим звеном», о котором можно рассказать не менее увлекательную детективную историю.
Луис Лики, пожалуй, самый знаменитый археолог ХХ века, был настолько уверен в авторстве пилтдаунской фальсификации, что в 1971 году отказался приехать на симпозиум, организованный в честь французского священника.
Всё.
Больше подозревать некого.
Были, правда, еще разные мутные личности, но их участие подтверждалось только словами, причем часто их собственными — слава греет и антигероев.
Казалось бы, читатель может приступить к выбору преступника, опираясь на личные впечатления и антипатии, как вдруг...
И именно в этот момент, согласно законам детективного жанра, появляется еще одно имя.
Мартин Алистер Кэмпбелл Хинтон.
Самая темная фигура в пилтдаунской истории.
В первые годы знаменитых раскопок молод, ему нет и тридцати.
Молчалив. Замкнут в себе. Всегда предпочитает оставаться в тени.
В дискуссиях об эоантропе никогда не участвовал, но в 1953 году, когда о фальсификации все уже знали, вдруг написал в авторитетнейшее издание Британии — The Times — письмо, в котором заявил, что авторами подделки является целая группа сотрудников Британского музея, имена которых он называть не будет, но это не Вудворт и не Доусон.
Поначалу на его заявление особого внимания никто не обратил. Сочли попыткой малоизвестного зоолога прославиться в шумихе скандала.
Хиттон настаивать не стал. Умер естественной смертью в 1961 году. Его имя вскоре забыли, но...
Все мы знаем, что на чердаках старых зданий всегда можно найти что-то интересное. Если повезет. Профессор палеонтологии Лондонского университета Брайен Гарднер, разбирая пыльный хлам на чердаке Музея естественной истории (дочернее учреждение Британского музея), в 1978 году обнаруживает сундук с инициалами Хиттона. Под крышкой (как в пиратском романе) оказалось нечто невероятное: кости и зубы различных животных, окрашенные соединениями хрома по методу изготовителя пилтдаунской подделки. Здесь же оказались и соответствующие химические реактивы, позволявшие составить оригинальную рецептуру краски на костях эоантропа. Нашлись в сундуке и заготовки «биты», обнаруженной в гравийном карьере Пилтдауна и опознанной в качестве «орудия труда первого англичанина».
О мотивах Мартина Хиттона ничего не известно. Почему он не завершил процесс разоблачения, ограничившись только заявлением, почему не предоставил доказательств? Он ли был инициатором фальсификации? Кто входил в упомянутую им группу «сотрудников» при изготовлении «пилтдаунских» костей?
Только-только все стало проясняться, и тут обнаружилось:
- Состав красителей на костях эоантропа и в сундуке Хиттона все же немного отличны.
- В период с 1912 по 1914 г. Хиттона на раскопках в Пилтдауне не было. Это означает, что контролировать процесс «подброса находок» в раскоп он не мог — у него обязательно должен был быть помощник, соучастник фальсификации.
Британский зоолог Мэтьюз Леонард Харрисон на страницах New Scientist в 1981 г. называет имя этого соучастника — Пьер Тейяр де Шарден.
Обвинение очень серьезное.
Версий много.
Как часто бывает в романах Агаты Кристи — подозреваются все.
Прямых улик нет.
Вне сомнений, что многие из участников событий подозревали, что «дело нечисто». Главный вопрос: почему промолчали?
Отчего вдруг в подделку поверили совсем неглупые люди?
Все это не может быть случайностью.
И еще более удивительное — о подделке знали. Более 40 лет об обмане знало достаточно много людей. То, что они не раскрыли фальсификацию, не выступили с общественным заявлением, — не случайность, а весьма значимая черта организации современной науки.
Каждая парадигма в науке проходит испытание временем.
Что следует извлечь из печальной истории «человека зари»:
- Жульничества в науке случаются.
- Любая подделка в науке всегда находит достаточно большое число исследователей, искренне в нее поверивших. Азарт слепит.
- Фальсификации в науке живут не менее трех поколений исследователей. Свою «жизнь в науке», как правило, бестрепетно проживает не только все это «намудрившее» властное начальство, но и их непосредственные «последователи» из числа приближенной челяди и, наконец, «третье поколение», добирающее остатки из «барской кормушки».
Такова печальная реальность, но...
Будем терпеливы.
Во-первых, методы современной археологии уже совсем не те, что были сотню лет назад. Подделку можно определить практически за пару дней.
Во-вторых, у вольной или невольной выдумки в нашей науке обязательно должен быть авторитетный покровитель. Все такие персоны известны. Как и в случае с пилтдаунской химерой, все, кто был занят не получением званий и премий, а реальной наукой, цену эоантропу знали, занимались своим делом и не ввязывались в опасные игры.
Пилтдаунская история затормозила нашу науку почти на полвека. Это совсем не мало. Для многих это — вся научная жизнь. Десятилетия без возможностей публикаций, остракизм «коллег», хроническая нехватка денег на исследования... Конечно, это досадно, ну а с другой стороны: нам ведь никто и не говорил, что наука — это «мир знаний».
Со временем все становится на свои места.
Уже сейчас в серьезных книгах о наших предках стало не совсем прилично вспоминать о черепной крышке и берцовой кости «питекантропа» Эжена Дюбуа, поминать виртуальные черепа «синантропа» де Шардена, забывают и прежде очень длинный перечень милых «южных обезьянок» Раймонда Дарта.
А ведь все это казалось вечным.
Самый важный вывод, который мы должны сделать из подобных историй, — не позволяйте себя становиться рабом своих идей. Не все наши мысли и открытия озарены Невечерним Светом. Бывает, что наши сердца зажигает совсем другой огонь.
Разборчивость при занятиях наукой должна быть нашей главной добродетелью.
* * *
От газетных же новостей совсем не стоит огорчаться.
Суета все это.
Ну а пару бутылок Piltdown man wine я бы обязательно купил... при случае.