Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Генрих фон Клейст. Новеллы. М.: Ладомир; Наука, 2024. Изд. подготовили А. Иваницкий, А. Конопленко. Содержание
Середина XVI века, торговец лошадьми Михаэль Кольхаас направляется в Саксонскую землю, одну из многочисленных частей Священной Римской империи германской нации, рассчитывая продать там двух вороных коней, однако по дороге становится жертвой произвола местного помещика, лишается коней и пытается добиться справедливости юридическими методами, но не преуспевает. Доведенный до отчаяния, он, движимый любовью к праву, сколачивает бандитскую шайку и принимается разбоем и пожарами наводить ужас на города и веси, но остается при этом добрым христианином, мечтающим лишь об одном — восстановить попранную справедливость и призвать к ответу зарвавшегося помещика. Такова завязка первой из восьми новелл Генриха фон Клейста (1777–1811), наконец-то добравшихся в полном составе и надлежащем виде до русскоязычного читателя, на ум которому при знакомстве с описанной выше коллизией сперва наверняка придет «Дубровский», а потом, когда дело в конце произведения дойдет до таинственной цыганки и ее рокового предсказания, возможно, и Вальтер Скотт. Между тем Клейст придумал все это сам и даже, по всей видимости, не очень утруждал себя знакомством с историческими источниками, поскольку ставил перед собой главным образом художественные задачи и немало в их решении преуспел, став родоначальником немецкой прозы малых форм. Его мастерство восхищало и современников писателя, и Томаса Манна, и ничуть не устарело сегодня, не считая того, что ждать пушкинской лапидарности от немецкой литературы того времени было бы странно, однако в сравнении с той вдохновенной мутью, что сочиняли многие его собратья по перу, да простят нас Фридрих Шлегель, Новалис, Людвиг Тик и иже с ними, Клейст может считаться настоящим образцом повествовательной трезвости и ясности изображения. Жалко, конечно, что стоит огромный литпамятниковский том сегодня как тот самый вороной конь, но зато исполнение, как всегда, на высоте.
«Упоенный этой победой, Кольхаас повернул, чтобы двинуться навстречу войскам ландфогта, и, покуда тому еще ничего не было известно, среди бела дня напал на него под деревней Дамеров; неся громадные потери, он с не меньшим успехом бился с ним до глубокой ночи и утром, разумеется, снова атаковал бы ландфогта на кладбище в Дамерове, куда тот укрылся с остатками своего войска, если бы лазутчик не донес ландфогту о поражении принца под Мюльбергом и тот не счел за благо вернуться в Виттенберг. Через пять дней после того, как были рассеяны оба отряда, Кольхаас был уже под Лейпцигом и зажег город с трех сторон. В мандате, выпущенном в этой связи, он именовал себя наместником архангела Михаила, сошедшего с небес, чтобы огнем и мечом покарать весь мир, погрязший в коварстве, всех, кто встанет на сторону юнкера. Из Лютценского замка, в котором он засел, взяв его с наскока, он призывал народ примкнуть к нему во имя устроения лучшего миропорядка. Под этим последним мандатом с кощунственным вызовом стояло:
„Дано в замке Лютцен, резиденции нашего временного всемирного правительства“».
Мэрион Гибсон. Ведьмы. Хроника 13 судебных процессов. М.: КоЛибри, 2024. Перевод с английского Аркадия Кабалкина. Содержание
В 2020 году порноактриса Сторми Дэниэлс, прославившаяся на весь мир не столько творчеством, сколько связью с Дональдом Трампом, подала иск против своего бывшего адвоката, с которым не поделила деньги. Ничем вроде бы не примечательный гражданский суд, однако, оказался интересен одним юридическим моментом.
Обвиняемый строил защиту на встречных обвинениях в ведовстве (на дворе, на всякий случай подчеркнем еще раз, был 2020 год). Поскольку артистка не скрывала увлечения спиритизмом и магией, вчерашний партнер призывал суд усомниться в психическом здоровье истицы.
Ситуация вроде бы смешная, а если вдуматься, то страшная. Хотя многим из нас приятно думать, будто мы живем в просвещенный век науки, генной инженерии, робособак и телескопа «Джеймс Уэбб», наше общество по-прежнему пронизывают «средневековые» образы и миражи — далеко не всегда безобидные.
Под этим углом и предлагает взглянуть на историю замолоточивания ведьм Мэрион Гибсон, изучившая материалы ровно тринадцати судебных процессов с XV века до наших дней, от средневековой Шотландии до современной Африки. От многочисленного тру-крайма, посвященного охоте на ведьм, книгу Гибсон отличает внимание не столько к леденящим душу «деталям», сколько к человеческому измерению подобных печальных событий.
Хотя все эти прецеденты так или иначе замешаны на коллективной ненависти к инаковому, объединяет их нечто более страшное — индивидуальная уверенность доносчиков и палачей в своем праве властвовать над другим и в идеале его уничтожать.
«Мервей, семилетний конголезец, которого прогнали из дому, рассказывает: „Мы были в молитвенной комнате, когда пастор назвал меня колдуном... Потом он завязал мне глаза и стал читать надо мной молитву“. Пастор обвинил мальчика в убийстве родной матери, его отец не возражал. Проще всего обвинить отца в отказе от сына, но антрополог Жанна Лафонтен, специалист во вере в ведьмовство, советует проявлять понимание: африканцам, разделяющим постколониальные христианские воззрения и разоблачающим „ведьм“, кажется, видимо, что их общины разрушает Сатана, подчеркивает она. Дьявол — виновник бессмысленного насилия, гражданских и межгосударственных войн, СПИДа, краха социальных структур, хаотической миграции, голода, современного рабства. Безнадежность заставляет подозревать в молодежи агентов перемен и глобализации. Важно положить конец глобальной несправедливости, доводящей до отчаяния, и остановить демонизацию, насилие и жестокость, которые из нее проистекают».
Хиген Чо. Забытая история перевода. Русская литература, японское посредничество и формирование современной корейской литературы. СПб.: Academic Studies Press / БиблиоРоссика, 2024. Перевод с английского Алены Кузнецовой. Содержание
Многие из нас привыкли думать (а некоторые даже комплексовать по этому поводу), что русская классическая литература исторически плелась в хвосте литературы общеевропейской, стараясь повторять лучшие образцы французской, немецкой, английской и прочих книжных культур и встречая непонимание. Наши отечественные писатели не находили отклика в читательских сердцах утонченной парижской публики, считавшей все русское синонимом грубости, неотесанности, неправильности и так далее. Пока не появился Тургенев, наконец показавший, что и в краю щей да лаптей все-таки могут складывать слова в предложения таким образом, чтоб они не вызывали несварение у посетителя кафе «Прокоп».
Совершенно иное отношение к северным соседям было у японских и корейских интеллектуалов XIX века. В книгах того же Тургенева они видели не стиль и слог, а то, чего остро не хватало в тот период их собственным национальным литературам. Профессор Хиген Чо из Университета Вашингтона формулирует причину этого увлечения следующим образом:
«Устойчивый интерес корейских интеллектуалов к русской литературе обусловили не столько отдельные произведения, сколько образ русской литературы и ее авторов как субъектов, поднимающих социальные вопросы в условиях репрессивного режима».
Из трехсотстраничной монографии о хитроустроенных влияниях русской литературы на азиатский интеллектуальный ландшафт наш читателей наверняка узнает много нового — не только о Японии и Корее, но, что не менее важно, о родной стране и обманчиво хорошо знакомых книгах.
Сергей Соловьев. Томас С. Элиот. Поэт Чистилища. М.: Молодая гвардия, 2024. Содержание
Для англоязычного мира ХХ века фигура Т. С. Элиота — монументальная; 1910–1950-е годы некоторые исследователи без иронии называли «веком Элиота», подразумевая, что он не только стоял у истоков модернистской революции в стихосложении и создал ряд произведений, без которых западная поэзия сегодня была бы другой, но и выступил влиятельнейшим критиком, публицистом и мыслителем, сформировавшим представления современников о целях и задачах литературы и культуры в целом. Русские переводы его стихотворений и поэм, наряду с эссе и статьями, смогли появиться главным образом уже после распада СССР, в 1990-е годы, — настолько все его творчество было неприемлемо для советской цензуры; тем более удивительно, что первая популярная биография автора «Бесплодной земли», «Полых людей» и «Четырех квартетов», написанная на русском языке, вышла именно сейчас, когда, казалось бы, и интерес к Элиоту поугас, и противоречия между российскими и западными представлениями о прекрасном обострились как никогда.
«Стихи Элиота имели для нас вкус запретных сигарет», — так в середине 1990-х вспоминала молодость известный британский литературовед Хелен Гарднер, автор двух ключевых работ, посвященных биографии Т. С. Элиота. Действительно, американец Элиот, в 1914 году перебравшийся в Англию и со временем получивший британское гражданство, буквально взорвал устоявшиеся формы поэтического творчества и, как казалось многим, предложил совершенно иной подход не только к тому, как надо писать стихи, но и к тому, как вообще стоит относиться к прежним незыблемым ценностям в любой области жизни. Тем более скандальным стало его обращение в англиканство в 1927-м; этот «консервативный поворот» многие расценили как предательство прежних идеалов, однако сам Элиот так не считал: все его творчество, привычно встроенное в модернистскую парадигму, на самом деле было остро критично по отношению к современности, этому времени «полых людей». Он сочинял стихи, параллельно работая в банке, возглавлял влиятельный журнал «Крайтерион», заложивший основы «новой критики», и параллельно подчеркивал, что подлинный талант не порывает с традицией, а лишь делает следующий шаг в ее развитии, писал религиозные по духу произведения («Пепельная среда», «Смерть в соборе») и прославился как автор детской книжки стихов о кошках, из которой вырос всемирно известный мюзикл Cats, — а в 1948 году получил Нобелевскую премию по литературе «За приоритетное новаторство в становлении современной поэзии». Прибавим к этому довольно неудачную личную жизнь и пуританское нежелание выставлять себя на всеобщее обозрение — и получим образ личности противоречивой, сложной и к тому же довольно закрытой от посторонних глаз.
Тем не менее на сегодня жизнь Элиота изучена всесторонне — изданы его переписка и многочисленные воспоминания о нем, среди бесконечных работ по «элиотоведению» выделяется крупное биографическое направление и т. д. Словом, Сергею Соловьеву, автору первой русскоязычной биографии поэта, было откуда брать материал. В этом смысле его книга больше всего похожа на добротную диссертацию, материал для которой собран из разнообразных источников и упорядочен в соответствии с хронологическим принципом. Автор не столько увлекательно рассказывает о своем герое, сколько показывает читателю, что нам известно о различных этапах жизни Элиота, — и в этой строгости изложения есть свои достоинства: фигура поэта предстает во всей своей сложности и противоречивости — меньше всего такой подход можно назвать поверхностным.
«Паунд стал горячим сторонником Муссолини, но отношение Элиота к фашизму было весьма критическим. Критически относился он и к коммунизму, хотя считал советскую идеологию более последовательной и имеющей более серьезные основания для влияния на всемирную историю. Ныне исследователи в целом оспаривают взгляд на Элиота как на сочувствующего фашизму. Он скорее был „метафизиком, который, рассматривая политику, всегда старается видеть за злобой дня идеал“».
Линдси Маккрей. Год с пингвинами. Невероятная жизнь рядом с «императорами» Антарктиды. М.: Эксмо, 2024. Перевод с английского Александра Коробейникова. Содержание
Пока мы листали эту книгу, пришла новость, что метеорологи обучили сверточную нейросеть сначала на климатических моделях, а затем на свежих инструментальных данных и получили куда более пессимистичные прогнозы в отношении глобального потепления, чем раньше. Эта неутешительная информация придает «Году с пингвинами» оттенок исследования уходящей натуры, и, хотя британский оператор лишний раз не педалирует экологическую тревогу, она невольно просачивается сквозь бодрый стиль изложения.
В 2017 году автор прожил 337 дней на полярной станции, реализуя давнюю мечту — снять документальный фильм для BBC об императорских пингвинах. За рамками экранного времени остался рассказ о цене, которую Маккрею пришлось заплатить. Ради съемок он пропустил рождение первенца и пережил непростые моменты в отношениях с женой. Этот личный аспект придает истории драматизм и даже некий символизм, если учесть, что значительную часть повествование составляет описание того, как самцы оберегают яйца в сорокоградусные морозы, пока самки ныряют в бушующий океан за кальмарами. В общем, если вы хотели узнать, каково это — быть императорским пингвином, то эта книга для вас.
«Родители возвращались с огромными животами, набитыми рыбой и кальмарами. Им было чем поделиться с молодняком, и птенцы росли быстро. Они все еще прятались под защитой родительских выводковых сумок, но стремительно их перерастали. Птенцы становились невероятно пушистыми, милыми и любопытными. Большими крыльями они накрывали лапы родителей, а головы высовывались из-под родительских белых перьев и торчали на снегу. Иногда они каким-то образом меняли позицию, переворачивались, поднимали хвостики и с силой испражнялись на лед. Они явно старались не испортить девственно белое оперение родителей: поддерживать перья в хорошем состоянии было жизненно важно. Пингвинам необходимо сохранять идеальную изоляцию и тепло как на земле, так и в воде».