Магические практики севернорусских деревень: заговоры, обереги, лечебные ритуалы. Записки конца XX — начала XXI в. / Сост. С. Б. Адоньева, А. В. Степанов. 2 т. (Т. 1. Архангельская коллекция; Т. 2. Вологодская коллекция). СПб.: Пропповский центр, 2020
Если в дороге ночью будешь, бежи и говори:
«Впереди меня крест, —
Позади меня крест,
Над моей головой
Сам Исус Христос».
(Записано от женщины, 1912 г. р., в деревне Пиремени Шотогорского сельсовета Пинежского района Архангельской области 15.07.1986 Е. П. Гладких, Л. С. Ермаченко.)
Слову «просвещение» в России не повезло, если, конечно, в 2020 году можно сказать, что где-то есть страны, в которых его смысл кристально ясен. Эпоха Просвещения неотделима от рационального знания, она была им порождена и сделала его всеобщим достоянием. Наверное, самый расхожий, узнаваемый образ того времени навеян не рокайльной живописью в духе Ватто, не классицистической скульптурой Кановы и Фальконе, а Энциклопедией Дидро и д’Аламбера. Энциклопедия и другие подобные ей книги помогли обрушить множество заблуждений, царивших прежде, критически пересмотреть суеверия и предрассудки, которыми была полна культура предшествующих веков. Но тот же критический пафос породил и незаконных детей Просвещения — конспирологию, сомнение в авторитетах, нигилизм, набравших сегодня такую силу, в том числе в нашей стране. Под маркой «просвещения» нередко внедряются диковатые идеи, сомнительные мифы и откровенная ложь. Порой кажется, что борьба с мракобесами и шарлатанами сегодня стоит так же остро, как и в XVIII веке.
Но изначально задачей просвещения была не столько борьба с суевериями, сколько рациональное объяснение устройства мира. Сами по себе суеверия — часть мира, их не обязательно во что бы то ни стало ниспровергать, их можно еще и изучать. Возможно, если бы люди, по-настоящему ценящие просвещение, тратили больше сил на рациональное разъяснение механизмов возникновения предрассудков, то и не надо было бы уделять столько сил разоблачению лжеученых? Бороться с неправдой необходимо, но я не уверен, что следует «искоренять» ее, как во времена инквизиции искореняли само просвещение. Гораздо логичнее и продуктивнее бороться за правду. Вот почему сборник фольклорных записей, отражающих самые настоящие суеверия, собранные и прокомментированные специалистами, кажется мне лучшим образцом того, что называется просвещением.
ПОВЕДЕНИЕ В ЛЕСУ
Как слов не знаешь, в лес лучше не ходить. Мужик один подошел к избушке, а слов он не знал.
<А какие слова?>
«Хозяин да хозяюшка, пустите переночевать да ночь переспать». Вот пришел. А ночью в лесу все зашумело, деревья-то до земли кланятся. Леший это. А из-за печки голос: «Тише-тише, человек здесь». Это хозяюшка. И ребенок плачет. Это у нее ребеночек родился. И стихло все.
<А у хозяина семья, жена есть, дети?>
Есть и жена и дети.
<А какой хозяин?>
Так разы ж он покажется? Кошкой ли, собакой обернется, зверьком каким.
(Записано от женщины, 1901 г. р., в селе Конёво Конёвскoгo сельсовета Плесецкого района Архангельской обл. 13.07.1980 И. Бочаровой, Е. Яроцкой, А. Крюковой.)
Книга «Магические практики севернорусских деревень» ни в коем случае не пытается «разоблачить» суеверия русских крестьян, но собирает наследие традиционной народной русской культуры, такие как заговоры, обереги и ритуалы, бережно и с любовью анализирует их, объясняет развитие отдельных сюжетов, причины их возникновения. Словом, описывает духовный мир русского крестьянства. Эта книга представляет собой отчет о кропотливой фольклорной работе, проделанной с 1978 года до наших дней. Перед нами результат титанического труда — длиной в множество «полевых километров» и сроком в сорок лет.
НА СУД
Царь земной, царь морской, царь небесный,
Судьи, не могите судить (такого-то) за это дело.
<Произносится на суде за спиной подсудимого. С пустыми руками ходить нельзя. Надо с кладбища с собой три крестика или nетушью голову. >
(Записано от женщины, 1926 г. р., в селе Конёво Конёвского сельсовета Плесецкого района Архангельской области 11.07.1980 Е. Киселевой, А. Красновой.)
НА ПОДХОД К НАЧАЛЬСТВУ
Заговор перед виной:
Царская служба, молодецкая храбрость,
будь передо мной, как стелька перед ногой.
Высшие чины и нижние чины мы вынесем,
на стену положим, золотыми замками заложим,
ключи в море бросим.
Вы для рабы Божьей Клавдии
милось творили,
зла не желали,
и рот не отворяли на рабу Божью Клавдию, на Иванову дочь и на Марьину.
И во веки веков аминь, Мои слова ключи и замок.
(Записано от женщины, 1919 г. р., в деревне Масельге Лекшмозерского сельсовета Каргопольского района Архангельской области 09.07.1979 С. О. Тананейко, Е. И. Титовой.)
Составители книги Светлана Адоньева и Андрей Степанов отмечают, что «традиционные», привычные нам фольклорные записи делались в конце XIX — начале ХХ века. Материалы же для для их антологии собирались и продолжают собираться практически сегодня. Эта книга говорит о трансформации и жизни русских магических практик. Пережив освобождение крестьян, революцию, коллективизацию, Великую Отечественную войну, исход из деревни в 60–70 годах и крах СССР, традиционные практики сохранились и даже не так уж принципиально трансформировались. Традиция оказалась более живуча, чем грандиозные модернистские проекты, почти уничтожившие религию, но не сумевшие побороть «суеверия».
Вот когда маленький простудится, на губах, дак: «Золото золотом, серебро серебром, бром бромом, если есть болезнь — уходи добром. Аминь». У меня у сына было, маленький, дак всё. Потом тут бабушка одна дала, подсказала. Я вот теперь и людям всем говорю, кого увижу, дак сама. На вазилинчик можно или на крем, пальчиком поводишь.
(Записано от женщины, 1926 г. р., уроженки деревни Тимино, в деревне Березник Poкcoмского сельсовета Вашкинского района Вологодской области 11.07.2002 Е. Е. Самойловой, О. И. Алимовой.)
Когда переезжала в новую квартиру (в городе), одна женщина посоветовала купить что-нибудь, «чтобы домовой не выселил, мол, женщина из деревни...». Купила водку и банку консервов и поставила под окно в маленький холодильничек.
(Записано от женщины, 1926 г. р., уроженки деревни Верхняя Река, в деревне Слудке Топецкого сельсовета Виноградовского района Архангельской области в июле 1990 г. И. И. Разовой, С. И. Жаворонок.)
Сам способ сбора фольклорного материала сегодня изменился. Если раньше ученые обращали внимание только на текст заговоров, оберегов и причитаний, то в конце ХХ века стало очевидно, что манера поведения, интонация, физические действия информантов играют ничуть не меньшую роль, чем сам текст. Составители «Магических практик» поставили себе задачу восполнить этот пробел. В их книге приведены не только тексты заговоров или примеры «магического этикета», но и полностью диалоги информантов и фольклористов, описывающие, в том числе, какие действия совершает тот или иной человек и как именно он произносит заговор.
НА ИЗГНАНИЕ ЧУЖОГО ДОМОВОГО
Вот как чужой вот появится, так худо бывает. Не по двору, говорят, не по двóру, говорят этой животинке.
<Что не по двóру?>
Ну, не может она места найти в этом дому. < ... > Корова будет на ногах сохнуть и всё. А так и человек: говорят, ой, да ему и не пó двору — сохнет эдак.
<Может, можно как-нибудь попросить доброходушку?>
Вот, ходят — просят доброходушка. Бабушку-знахарку приводят. < ... >
<А как вот чужого выгнать?>
А как выгнать? В глухое время ночью выгоняют — ходят. Делают батог длинной и гоняют по стенам всё — гонят, машут.
<По всем стенам?>
Да, по всем, что: «Уходи с нашего двора, чужой доброходушка». Вот, рябиновый батог высекут да веревку совьют наопашку и поперек солнышка и гоняют — гонят.
<Как это наопашку веревку совьют?>
А вот ни как ... ну, как тебе показать? Чтобы вот не как вот по солнышку вьют, а наопашку.
<А, против солнца, да?>
Да, поперек солнышка.
<А веревка-то зачем?>
А веревку вот к батогу привязывают. И гонят его: она и трепощется, и его и гонят.
<Такой как кнут получается?>
Да.
(Записано от женщины, 1935 г. р., местной, в деревне Бурнихе Режского сельсовета Сямженского района Вологодской области 16.07.2006 А. В. Степановым.)
О традиционной ментальности русского крестьянина судить сложно — уж больно много искажений накопилось, слишком сильно изменилась вся среда его обитания за последние 100–150 лет, время жизни 6 поколений. Фактически собирание фольклора — единственный способ реконструкции мировоззрения наших предков.
Порой изучение обрядов, заговоров и других образцов устной традиции говорит нам нечто совершенно новое и в корне противоречит нашим устойчивым стереотипам. Кто не слышал с детства, что неуважение к чужой собственности, вообще всему чужому глубоко заложено в русской культуре и от этого все наши местные беды? Но традиция говорит об обратном! В традиционном мире нет ничего «ничейного» у всего есть хозяин — либо конкретный, либо символический. Уважение к чужой собственности и покою является основой поведения русского крестьянина. Причем «хозяин» леса, болота, хлева в сознании наших предков был не менее строг, чем сосед, и свое отношение к нему надо было выказывать еще более уважительно и осторожно.
В лесной избушке тоже надо проситься: «Бабушка-избушка, пусти переночевать, сохрани и сбереги от <нрзб> злых людей, лесных зверей». То же самое!
<А это кто вас учил?>
Бабушка. Свекровь. Они вот раньше ходили в транспорт, ну, как это раньше, ну, ходили, возили груза на лодках. Вот она говорила, что в избушках так не скоро и уснешь. Надо проситься. Спали ведь и не только в избушках, спали ведь и под елками, и всяко.
<А тогда тоже надо было просить?>
Тоже, да. Тоже: «Матушка-елушка ... »
<Ага. То есть у всех нужно попросить, да?>
Да, попроситься. Потому что иной раз придешь — в каком-то месте не можешь: ворочаешься, ворочаешься ... И никак! Господи, думаешь, Господи, как бы мне заспать! Никак не спится.
(Записано от женщины. 1961 г. р. местной, в деревне Бычье Быченского сельсовета Мезенского района Архангельской области 24.07.2016 Д. С. Вакулиным, М. М. Евдокимовой.)
Даже если предположить, что «Магические практики севернорусских деревень» покупают в «практических» целях, чтобы использовать результаты работы фольклористов, так сказать, по назначению, то плохо ли это? Ведь прочтя комментарии и вступительную статью, пережив процесс просвещения, читатель сможет понять нечто большее, чем руководство к действию, необходимому, чтобы найти «пенсне или ключи».
А дома-то вот обычно только чего, вещи когда теряем, дак мы обычно полотенце завязываем вот.
Инф. 1: Да. Вот потеряла чё-то и найти не можешь.
<да, у меня такое бывает. А чего делать надо?>
Инф. 2: Повяжи полотенце и говори: «Домовеюшко, поиграй и отдай». Говоришь просто: «Домовеюшко, поиграй и отдай». И найдешь.
<Просто завязать?>
Да, узелком. Вот узелок завяжи.
Инф. 1: Оно даже вот может, оно может даже день иной раз провисеть, и не найдешь.
<А куда его вешать?>
Просто, чтоб его видно было, повесила и сказала: «Домовеюшко, поиграй и отдай».
Инф. 2: И всё.
Инф. 1: Мы так делаем. Сколько у нас уж тут испытано, обычно у меня полотенце тут тоже на печке, дак я сразу узел, или ребятишки долго что-то, нож вот не могла найти. Генка говорит: «Мама, давай я завяжу узел на полотенце» Я говорю: «Завязывай». Он завязал — на следующий день нож нашли.
(Записано от женщины, 1960 г. р., местной, женщины, 1973 г. р., местной, в деревне Азаполье Целегорского сельсовета Мезенского района Архангельской области 13.07.2008 Ю. Ю. Мариничевой.)