Начнем не с этой книги, а с другой. В книге фотографа Роберта Капы «Скрытая перспектива» («Slighlty Out of Focus»), замечательно изданной издательством «Клаудберри», есть очень важный эпизод. В 1942 году Капа прибывает на военный аэродром в Британии, откуда вылетают тяжелые бомбардировщики бомбить Германию и оккупированные немцами территории. Вечер, офицерский клуб, веселые здоровые молодые летчики пьют, играют в карты. Капа молниеносно вливается в общее веселье. В полночь все расходятся. Завтра задание.
На следующий день один из самолетов возвращается тяжело поврежденный. Капа вместе с санитарами бежит на взлетное поле. Из самолета выносят трупы и раненых. Капа фотографирует их в разных ракурсах и с разных сторон. Окровавленный пилот, с которым еще вчера Роберт играл в покер, кричит: «Вот таких снимков ты ждал? Фотограф!» Капа уезжает не попрощавшись и пишет: «Я ехал в поезде. В моей сумке лежали удачно отснятые пленки. Я ненавидел себя и свою профессию. Это фотографии для гробовщиков. Но какого черта? Я не хочу быть гробовщиком! Если уж участвовать в этих похоронах, поклялся я себе, то не в роли постороннего». На мой взгляд, это ключевой момент той книги и, пожалуй, важнейший момент в творчестве Капы, своеобразная инициация. И Капа доказал своей жизнью и смертью верность принципам, которые он осознал в 1942 году. Ответственность перед публикой и героем фотографии.
Наверное, когда берутся писать, издавать и переводить книгу о Роберте Капе, величайшем военном фотографе, принципы его жизни стоит иметь в виду. Автор, переводчик и редактор несут ответственность не только перед издательством, вкладывающим деньги в различную «книжную продукцию», но и перед читателем. А несет ли издательство, публикуя биографию, ответственность перед ее героем?
Когда издательство «Э» издало «Русский дневник» Джона Стейнбека, отчет об их совместном с Капой путешествии по СССР, многие обратили внимание на очень странный перевод. Чего стоят только «маленькие вареные пирожки с творогом», которыми Стейнбека и Капу угощали на Украине. Порой трудно было понять, о чем вообще пишет автор, а точнее, трудно было понять «пер. с англ. Е. Кручины». Критики в массе не стали (кроме нескольких фейсбучных реплик) «придираться» к переводу в силу важности книги. Чем, как выяснилось, сыграли с читателями злую шутку.
Перевод книги Алекса Кершоу «Роберт Капа. Кровь и вино: вся правда о жизни классика фоторепортажа…» (Blood and champagne: the life and times of Robert Capa) совершенно выдающийся. Книга издана в сходном с «Русским дневником» оформлении и претендует если не на продолжение, то на серию. Оригинально построенные фразы и забавные слова вроде «удачника» (в название рецензии вынесена цитата из первой главы книги) затрудняют понимание книги. Как, например, относиться к фразе, посвященной легендарной женщине-фотографу Герде Таро, погибшей во время гражданской войны в Испании, — «На ее лице — экстаз, вызванный вбросом адреналина, связанного с войной»? Цинизм и пошлость автора или непрофессионализм перевода? Сторонники Франко называются в книге то франкистами, то мятежниками, иногда оппозиционерами и даже повстанцами.
Перевод таит в себе множество загадок. Например, в примечании к главе «Назад в СССР» Кершоу благодарит редактора украинского издания профессора ВолодЫмЫра Стойко. Книга переведена с английского, как пишется «Ы» по-английски? Как следует переводить украинское имя на русский, если в оригинале оно написано кириллицей на украинском? Как переводили в СССР? Владимир? Есть английская традиция, когда имена переносятся в язык с тем же написанием. Есть русская — когда имена перекладываются: появляются Пол Маккартни, Жан-Поль Сартр, Пауль Адольф и так далее. Google-переводчик не такой толерантный, как господин Кручина, и по-старинке переводит украинского «Володимира» на русский Владимиром.
Покручинившись над переводом или, напротив, восхитившись новыми возможностями гугл-транслейта, стоит обратить внимание на аппарат книги. Чуть ли не на каждой странице мы видим ссылки на документы и комментарии, а в конце книги имеется большой список литературы и поглавные примечания. Наличие аппарата для многих читателей является важным показателем качества книги. Но и тут не все просто. В первой сноске и в последней, 419-й, указано «прим. пер.», что значит, что это примечание переводчика, авторство остальных комментариев не уточняется. На 70 % сноски содержат ссылки на англоязычные источники. Если их делал переводчик, то непонятно, почему он допустил столь безобразный перевод. Многие места, очевидные для русскоговорящего читателя, откомментированы (например, объяснено, что такое «Сталинградская битва»), места же, вызывающие вопросы, — напротив, оставлены без внимания.
Например, в Нормандии 26 июня 1944 года «на углу одной из улиц Капа обнаружил нескольких немецких пленных, а также русских с женами, которые от страха бились в истерике: немцы сказали их мужьям, что американцы не берут пленных. Это был лучший способ заставлять их сражаться». Как следует понимать эту фразу? Если предположить (а это самое правдоподобное), что сноски тупо переведены из американской книги, то и там данный пассаж требует комментария. Любой редактор, живущий в России, и редактор издательства «Э» в том числе, имеющий хоть 3 класса образования, знает, что во Второй мировой русские воевали против немцев. Историки знают, что действительно во Франции были русские коллаборационисты, власовцы. Но откуда у них жены? Или это белогвардейцы? Но если они пошли воевать добровольно, как Шкуро, то зачем их «заставлять сражаться»? Таких вопросов у читателя рождается множество. Даже разобравшись, что такое парижский «Центр культуры» (место, от которого несли гроб Герды Торо до кладбища Пер-Лашез), и преодолев с огромными усилиями текст книги, читатель не может составить свое представление о творчестве Роберта Капы.
Даже не знающему английский язык читателю ясно, что выражения «Blood and champagne» и «Кровь и вино» несут несколько разные коннотации. Шампанское все же очень специальное вино и при евхаристии не используется. В самых последних строчках книги автор сетует, что из-за «несанкционированного» характера издания ему не разрешили использовать фотографии самого Капы. (Тут мы видим сноску «прим. пер.», разъясняющую, что на это не было получено прав от наследников). Данные слова многое разъясняют. Роберт Капа — один из величайших фотографов ХХ века. Список биографий, монографий, научных и популярных трудов и даже комиксов о нем занимает несколько листов, напечатанных мелким шрифтом. В России издана единственная, «несанкционированная».
В чем же дело? По моему мнению, как раз в этом самом шампанском. Кершоу представляет Капу авантюристом, совершенно случайно ставшим фотографом, везучим легкомысленным парнем, который нашел «свою жилу». Читая «Кровь и вино», кажется, что Роберта Капу интересует лишь «движуха», а еще азартные игры, женщины, приключения, выпивка. Так сложилось, что на его век выпали страшные катаклизмы, войны, и ему пришлось реализоваться при помощи участия в них. Родись он на 50 лет позже, стал бы директором хедж-фонда. Да, все правда: Капа играл в азартные игры, выпивал, любил женщин и красиво одеваться, — но не всякий авантюрист делает свой последний снимок, заходя на минное поле, чтобы лучше сфотографировать отступающую военную колонну.
Книга содержит множество поверхностных оценок. Наверное, качественно переводить и комментировать ее было бы очень трудно, если бы не современные технические средства. Сомневаюсь, что во французском издании могли быть такие слова: «Во Франции был широко распространен коллаборационизм, а деятельность движения Сопротивления была незначительной. Для французов из процветающего нормандского города война была приятна…». В главе о путешествии в СССР автор с подачи Володымыра Стойко осуждает Капу и Стейнбека за то, что в Киеве, «пока они продолжали свой „водочный тур” по Украине», не заметили, «что практически вся западная часть Советского Союза была охвачена гражданской войной» (это автор пишет о бандеровцах и «лесных братьях», что подтверждает сноска с ссылкой на статью Волкогонова в «Роман-газете» за 1990 год). Кершоу не придает особого внимания (пару раз упоминает) тому, что Капа был левым. Для автора книги вступление в коммунистическую партию в Испании еще одно приключение, как рисковая ставка на бегах.
В качестве первой биографии великого фотографа из множества была выбрана самая «желтая» и, видимо, самая коммерчески успешная биография. Странно, что издательство, имеющее практически безграничный ресурс, выбирает именно ее. Наверное, книга дополняла бы научную биографию фотографа, но ее нет по-русски. О глубине исторических познаний Алекса Кершоу легко судить по его рекомендации «узнать о сталинизме в России из книг Эдварда Радзинского».
«Кровь и вино» можно долго критиковать, но стоит обратить внимание на следующий момент: в Америке выходят «желтые» биографии не только поп-звезд, актеров, политиков и прочих ньюсмейкеров, но и фотографов. Представьте у нас скандальненькую биографию Родченко или Халдея, даже книга о Малевиче у нас не может попасть в ларьки «Союзпечать» (хотя пошлейшие рассказы о «внутренностях» черного квадрата, инициированные PR Третьяковской галереи, у нас даже по телевизору показывали). Общество, где основой для бульварного чтива становится не миф о сексуальных способностях царского фаворита или судьба гипнотизера при власти, а жизнь основателя независимого агентства «MAGNUM», вызывает зависть.
