Дэвид Кинан. Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку. М.: Individuum, 2021. Перевод с английского Ильи Давыдова. Содержание
Книга Дэвида Кинана создавалась в конце девяностых — начале нулевых, а впервые опубликована она была в 2003 году. В нулевые (уже трудно вспомнить, когда именно) появился ее перевод на русский. Подзаголовок, который сопровождал кочующий по сети pdf-файл, был, пожалуй, даже содержательнее нового: «История групп Coil, Current 93 и Nurse With Wound, а также рассказ о культурной атмосфере андеграундной Британии 1970–2000-х гг. — музыканты, художники, писатели, оккультисты, кинорежиссеры и кошки».
Для нового издания перевод был отредактирован и серьезно улучшен, но все же старый вариант достоин упоминания, поскольку сегодня он — важная часть истории книги. Каким бы он ни был, значительная часть русскоязычных любителей британского андеграунда в свое время познакомилась именно с ним, и еще неизвестно, для кого выход нормальной бумажной книги (с прекрасной версткой, с комментариями паранаучного редактора Раймонда Крумгольда и с обложкой дизайнера Олега Пащенко) стал бóльшим событием — для них или для тех, кто впервые откроет для себя «Эзотерическое подполье» именно в таком виде.
Новое издание снабжено предисловием: во многом оно сводится к попытке Кинана объяснить природу жестокости образов, к которым с первой половины семидесятых обращается нойз и индастриал — повествование начинается с рассказа об участниках группы Whitehouse, которые посвящают альбомы серийным убийцам, называют треки в честь концлагерей и так далее. «Нойз и индастриал — по крайней мере лучшая их часть — никогда не эстетизируют зло, никогда не приукрашивают его. Нельзя писать красивые песни о холокосте», — резюмирует Кинан. Такое обширное вступление кажется даже несколько избыточным, учитывая, что на следующих четырех сотнях страниц автор будет рассказывать не столько о музыке, сколько о людях, ее создававших (хотя в этом смысле книга сконструирована замысловато: истории героев подаются через истории альбомов и треков и наоборот). И уже здесь нас ждет первое противоречие (точнее, нечто кажущееся таковым поначалу):
«Мой опыт подсказывает, что люди, больше прочих интересующиеся экстремальными образами и соответствующей культурой, как правило, самые мягкие, нежные и высоконравственные. Порой они же и самые напуганные. Самостоятельно вручную разобрать и снова собрать мораль перед лицом правды бытия во всем ее ужасе и всей ее красоте — что это, как не высшая мораль?»
Справедливости ради, насилия в книге и правда немало. Но это не то насилие, перед рассказами о котором следовало бы ставить тег «trigger warning». Даже ритуализованное насилие — физическое или моральное, — связанное с селфхармом, увечьями и разными инициатическими и перформативными практиками, занимает в книге гораздо меньше места, чем можно было бы ожидать (наверное, единственное, что в ней действительно не стоит читать людям впечатлительным, так это описание порножурналов из коллекции Питера Кристоферсона). В основном насилие, царившее в мире героев книги, — веселое и разнузданное, его можно идеально описать одной фразой Джона Гослинга: «Выступление было скучноватым, поэтому я бросил в аудиторию стул».
Впрочем, в контексте «Эзотерического подполья» пытаться провести грань между «серьезным» и «шутовским», между «возвышенным» и «низким» — напрасный труд. При выходе за рамки культурных норм эти и другие разделения перестают работать. То же и с инфантильностью, в которой, по мнению Кинана, можно (точнее, как раз нельзя) упрекнуть весь рок-н-ролл как таковой:
«Насколько можно судить, это крайне инфантильно, верно? Но стоит быть очень осторожным, используя слово „инфантильный” в пренебрежительном ключе. Что вообще мы хотим им сказать?»
И действительно, что? Вот, например, перед нами лидер «Current 93» Дэвид Тибет, которому в наркотическом угаре привиделся распятый над Лондоном гномик Нодди, и теперь он скупает все подряд игрушки, связанные с Нодди, и окружает себя ими, а сам ходит по Лондону в гномьем колпачке, потому что Нодди, видите ли, обречен вечно страдать за наши грехи. Давайте-ка поговорим о разграничении «взрослого» и «инфантильного», отличная идея.
Дэвид Тибет, кстати, в интерпретации Кинана становится если не главным героем британского андеграунда (никаких иерархий автор, конечно, не выстраивает), то точно одним из центральных персонажей книги. Это, пожалуй, слегка неожиданно, ведь в начале книги Кинан отмечает: «Точка отсчета в этой параллельной истории — основание Throbbing Gristle в 1975 году». Вопреки возможным ожиданиям, фигура Дженезиса Пи-Орриджа в книге не просто отходит на второй план — человек, с которым в первую очередь принято ассоциировать британский андеграунд того периода, в рамках «Эзотерического подполья» выступает скорее даже не как персонаж, а как вспомогательная конструкция для повествования. Если с большинством других героев, даже откровенно второстепенных, Кинан разговаривает подробно и весьма обстоятельно знакомит нас с тем, как проходило их детство, как состоялось их знакомство друг с другом, чем они жили и с кем они спали, то Дженезис обрисован весьма условно. Другие персонажи говорят о нем как о демиурге, который сводил людей друг с другом, помогал или мешал реализовываться, поддерживал, давил и так далее.
Так что на передний план выходят другие люди (как оно, возможно, и задумано, если учесть, что некоторые из них упрекали Пи-Орриджа в эгоцентризме) — Стивен Стэплтон (Nurse With Wound), Джон Бэланс и Питер Кристоферсон (Coil). Эти герои появляются на страницах книги чаще всего, но их постоянно окружают десятки и сотни других людей и музыкальных проектов — в результате книга становится прекрасными путеводителем по миру британского (да и вообще европейского) андеграунда и дает отличное представление о том, что, как и для чего в нем происходило.
«Выпущенный летом 1979 года Chance Meeting получил пять вопросительных знаков вместо пяти звездочек в британском журнале Sounds. Джон Гилл писал: „Никогда еще в истории рок-н-ролла так мало людей не сговаривались вместе, чтобы оскорбить чувства Покупающей Пластинки Публики столь возмутительным образом”».
Это, кстати, справедливо не только для андеграунда определенного периода, но и для большей части аутсайдерской культуры Британии — Кинан просто следует за героями в их духовных, оккультных и сексуальных поисках, и они неизбежно натыкаются на сгинувших в психушках художников-аутсайдеров, поэтов-морфинистов, средневековых эзотериков и фриков всех мастей.
Конечно, «Эзотерическое подполье» — это «книга о музыке» ровно в той же степени, в какой тот же Дженезис Пи-Орридж просто музыкант. То есть далеко не только книга о музыке (хотя даже в одном этом качестве она самодостаточна — целые ее страницы посвящены историям создания отдельных композиций, притом далеко не всегда самых популярных). В первую очередь — это подробный, безумный и завораживающий рассказ о культурной ситуации (грозившей если не снести, то перевернуть всю мировую культуру вообще), ее конкретных деятелях и той атмосфере, в которой они жили и работали. Иногда эта атмосфера чудовищна и разрушительна, а иногда — прекрасна в своей оголтелости. Но тоже разрушительна.
«И тут какой-то парень достает член и начинает ссать на сцену, а потом поворачивается и задевает струей мои ноги. Я начинаю закипать — в те дни я был довольно злобным мужиком — и бросаюсь на него с кулаками. Помню, прокричал ему: „Вали ***** отсюда, или я башку тебе проломлю”. А он в ответ: „Никуда я не пойду, пока не выступят Nurse With Wound”. Я ему говорю: „Я и есть Nurse With Wound, дебил, и играть не буду!” И ушел в соседний паб злой как черт».
«Постоянные пьянки на этаже Дэвида то и дело сопровождались явлением очередного безумца: Короля ведьм, реинкарнации Кроули, прямого потомка и духовного наследника короля Артура, только что расшифровавшего романы Мэлори и узнавшего местонахождение Экскалибура (или сочетания всех троих)».
Кстати, практически каждый упоминаемый в этой канве персонаж — даже случайный и безымянный — как будто бы тоже становится героем книги и вызывает желание узнать о нем как можно подробнее.
« — Мы жили в одном доме с немытым, изможденным и сумасшедшим индусом, обитавшим на первом этаже буквально по колено в собственном дерьме и ворохе листов, исписанных безумными текстами и рисунками, — вспоминает Кокс. — На верхнем этаже уединился старый ирландский алкоголик с молодой женой, давно страдавшей от психического расстройства. Отношения с этими соседями были довольно натянутыми».
Одна из самых ярких историй такого рода связана с комнатой в сквоте, в которой какое-то время жил Тибет. Предыдущая обитательница этой комнаты совершила самосожжение: она принадлежала к одной из христианских сект и посчитала, что важно сжечь себя не где-нибудь, а в дверном проеме, поскольку это будет символизировать переход между мирами. Но портал открылся не там, где ожидалось, поскольку огонь разгорелся слишком сильно, и в результате женщина провалилась на нижний этаж. Тибет просто поставил над дырой кровать и стал жить в обугленной комнате, а предсмертные послания женщины, записанные губной помадой на стене, переиначил в текст песни «Maldoror is Ded Ded Ded».
Короче говоря, безумие окружающего мира гармонировало с мироощущением героев книги. Контекст, в котором они существовали, Кинан передает через подобные истории, не особенно углубляясь в рассуждения — все его попытки обозначить теоретические предпосылки возникновения «эзотерического подполья» умещаются в один абзац:
«Начало 1980-х стало эпохой третьего современного магического ренессанса после конца XIX века и поздних 1960-х годов, поскольку совпало множество способствующих тому культурных обстоятельств. Сочетание растущего чувства беспомощности и разочарования в политике, окрепшего при Тэтчер, сужение допустимых образов жизни, эрозия социальных связей и повсеместное употребление рекреационных наркотиков, подсвечивавших бесконечно податливую природу реальности, привели к тому, что часть населения желала „запрограммированного изменения сознания в групповых условиях”».
Читая новый перевод, я задумывался над тем, кому эта книга может быть адресована сегодня — спустя почти двадцать лет после первой публикации. Я уверен, что найдутся люди, которые спустя еще двадцать лет будут вспоминать ее как нечто, определившее их эстетические устремления, но представить портрет этих людей мне трудно. Да что там — до последнего момента мне было трудно представить даже свою собственную реакцию. Переиздание книг, которые были важны для тебя много лет назад, нередко оборачивается разочарованием — не знаю почему; наверное, потому, что «время разрушает все» (или подставьте сюда любую другую высокопарную фразу по своему выбору). В моем случае так было, например, с первыми двумя книгами, выпущенными издательством «Опустошитель». Одной из них оказалось «Общество спектакля» Ги Дебора, но это еще ладно: в 2011 году рассуждать о его неактуальности было даже более вульгарно, чем рассуждать о его актуальности, а сейчас и подавно. А вот другая книга меня окончательно добила — это был «Антикопирайт» Миши Вербицкого. Помимо прочего, книга, которая в оригинале представляла собой сплошной гипертекст, в бумажном виде оборачивалась какой-то издевательской метафорой. Ужасно грустно это все — как будто тычешь деревянным носом в нарисованный очаг, но без толку, нет больше за ним никакой секретной двери: замуровали, а ты и не заметил.
«Эзотерическому подполью Британии», кажется, удалось не стать таким фейковым очагом — и дело не только в том, что ее паранаучный редактор догадался расставить в нужных местах QR-коды. Почему-то в 2021 году она читается как нечто донельзя оптимистическое и воодушевляющее, хотя к этому не располагает ровным счетом ничего:
«Все же я не встречал самонареченных магов, которые могли бы прожить мало-мальски счастливую жизнь. Смерть Бэланса, случившаяся сразу после выхода первого издания этой книги, во многих смыслах ознаменовала конец „эзотерического подполья”, или, точнее, переключение на другую передачу, — оно понеслось вперед к примирению с изнанкой. <...> В конечном счете „Эзотерическое подполье Британии” — это групповой снимок выдающихся людей в моменте, сквозь который проглянуло нечто иное. Как культурное движение оно оказалось невозможным. Я уверен, что однажды оно еще вернется к нам из прошлого. Но пока что сновидец спит».
Пока он спит, происходит черт знает что, и пространство наполняется отголосками и искривленными отражениями прошлого. В феврале 1992 года Дэвид Тибет открывает газету Observer и видит в ней статью о безумной клеветнической телепередаче Dispatches, в которой Храм Психической Юности на полном серьезе выставляется кровавым сатанинским культом с ритуальными жертвоприношениями. В январе 2021 года кто-то из конфидентов проекта Катабазия открывает интернет и видит в нем репортаж портала 78.ru, в котором Капище Психической Юности объявляют сатанинским гнездом. И если первый инцидент обернулся для героев реальными (и серьезными, вплоть до тюремных заключений) проблемами, то второй случай и раньше выглядел как какая-то постирония, а теперь и вовсе тянет на сознательный оммаж.
Все действительно движется по спирали, но в основном по традиционной модели: в сторону фарса.
В 1986 году идея о том, что мультик «My Little Pony» неявно прославляет Антихриста, развивалась в книге «Turmoil In The Toybox» и всерьез волновала христианских фундаменталистов, а через тридцать лет сатанинская природа цветных лошадок превратилась в мем и активно эксплуатируется все новыми контркультурщиками.
И так во всем.
Никаких вообще поводов для оптимизма. Книга «Эзотерическое подполье Британии» их и не дает — во всяком случае, новых. Зато она помогает вспомнить некоторые вещи, о которых мы в силу разных тошнотворно-прозаичных причин, возможно, забыли. Например, то, что упрятанные в коллекторы малые реки все еще текут под городами, разнося свои странные энергии. Кстати, не только в Лондоне. В Москве их тоже полно. Да даже в Перми отыщется пара-тройка.
«Если в Лондоне еще осталась какая-то магия, мы найдем ее, — утверждает Бэланс. — Где-то она точно есть».