Его появление на свет и вся дальнейшая жизнь — типичный пример случайности. Такого человека, как Александр Маккуин, не должно было быть. Однако все сложилось именно так, как сложилось, вопреки исторической и бытовой логике. К тому же звали его не Александр, а Ли. Получилось раздвоение личности: один, Ли, стесняется своего толстого живота, что не мешает ему трахаться по лифтам и барам со случайными парнями, другой, Александр, выходит на поклоны публики.
Кажется, Ли (Александр) Маккуин понимал свою неуместность в этом мире, а потому все время старался исчезнуть, потеряться, ошибиться дверью, удариться головой о дверной косяк. Но парадокс в том, что одновременно с этим Александр (Ли) Маккуин любыми способами всегда пытался и самоутвердиться — то есть наоборот, не потеряться, не исчезнуть, не удариться, любыми способами заставить обратить на себя внимание. Он стеснялся себя, но и жаждал любви и восхищения собой; ненавидел других, но был убежден, что только чужая любовь способна изменить его внутренне и внешне; комплексуя из-за собственной внешности, вел бурную сексуальную жизнь, добиваясь партнеров не благодаря, а вопреки своим недостаткам; сделав пластическую операцию, понял, что счастья она не прибавила.
На правом предплечье у Маккуина была татуировка из шекспировского «Сна в летнюю ночь»: «Love looks not with the eyes, but with the mind». В книге у цитаты два варианта перевода: «Разум — вот глаза любви» (перевод Т. Щепкиной-Куперник) и «Любовь глядит не взором, а душой» (в переводе М. Лозинского).
Любопытное противоречие в переводах: или разум (рациональное), или душа (эмоциональное). Думаю, родственники Маккуина, выбившие эту фразу на его могиле, имели в виду второй вариант.
В одной из рецензий на книгу отмечено, что биография Маккуина умещается в одно предложение: «История мальчика из лондонского рабочего класса, который заплатил страшную цену за право войти в сияющий мир моды и там погибнуть». Сказано эффектно, но бессмысленно. Что такое есть «страшная цена»? То, что он со временем пристрастился к наркотикам? То, что он был трудоголиком? Но не каждый наркоман становится выдающимся человеком своего времени, тем более дизайнером. Здесь что-то совсем иное.
«Это история о застенчивом мальчике из бедной рабочей семьи, который с помощью своего воображения превратился в яркую звезду на небосклоне моды. Ко времени смерти в сорокалетнем возрасте, дизайнер был обладателем 20 миллионов фунтов. Но на пути к славе и успеху он отчасти растерял свою невинность», — пишет автор этой книги Эндрю Уилсон.
Есть ряд ключевых и сомнительных слов, которые якобы относятся к жизни и смерти Ли Маккуина и которыми злоупотребляет его биограф. К ним как раз и относится слово «невинность». Не ясно, что автор вкладывает в это понятие. Невинность в прямом смысле или переносном? Имеет ли он в виду то, что ребенком будущий дизайнер был изнасилован, или то, что с возрастом Александр расстался с какими-то детскими мечтами? Мечтателем Маккуина-мальчика трудно было назвать, что же касается потери «невинности», то рано или поздно ее теряют все. Я расширю список важных слов для характеристики этого человека: «сексуальность», или даже «гомосексуальность», «стеснительность», «агрессивность», «грубость», «нежность», «талант». Понятие «талант» появляется здесь случайно и далеко не сразу. Талантливым он не был. Упорным, самоуверенным (или уверенным), упертым — это да… Сын таксиста, шестой ребенок в семье, Ли Александр Маккуин появился на свет в тот самый момент, когда его родные переживали кризис. Сразу после рождения Ли его отец лишился работы и из-за нервного срыва попал в психиатрическую лечебницу. В этой больнице, кстати, когда-то лечилась мать Чарли Чаплина, а также сводные братья Майкла Кейна и Дэвида Боуи, так что впору было вешать мемориальную доску. Старшая сестра Ли была вынуждена бросить школу и пойти зарабатывать деньги. Жили Маккуины в бедном пригороде Лондона. «Мы, мальчики, спали там по трое в кровати, — вспоминает Тони Маккуин. — Мама, бывало, говорила: „Ты с какого краю хочешь спать?” — а я отвечал: «На мелководье, а то Ли все время писается». Ли Маккуин рос озорным ребенком: он брал у матери искусственную челюсть и в шутку вставлял себе в рот; натягивал на голову материнские чулки и пугал соседей; прыгал в воду в гавайской юбке; обожал кидаться камнями в фургоны, где жили цыгане… Не так много развлечений у тех, кто вырос в бедных семьях. В пять лет Ли упал лицом вниз и повредил челюсть. По выражению одного из его будущих бойфрендов, Ли приобрел тогда «зубы как Стоунхендж». Это собственное уродство сочеталось у него с непонятно откуда взявшимся постоянным влечением к красоте. Уже в три года он сказал матери, что одежда, в которую она его нарядила, ему не идет, тогда же нарисовал косметическим карандашом на стене дома Золушку — высокую красавицу с тонкой талией. Наверное такой Золушкой он себя с трех лет и воспринимал. «Ли был маленьким толстячком из Ист-Энда, с кривыми зубами, и на первый взгляд никакими особенными достоинствами не обладал, но все же у него был талант, и Джойс, его мать, в него верила, — вспоминала подруга Маккуина Элис Смит. „Если тебе хочется что-то сделать — вперед”, — учила его Джойс, с которой его всю жизнь связывали особые отношения взаимного обожания…»
Ли Маккуин вырос в неприятного, грубого парня, любившего визгливо хохотать и поднимать на смех друзей, сам же он на подобные шутки в отношении себя, как это часто бывает у таких людей, жутко обижался. С двенадцати лет Ли начал читать книги о моде. «Я читал биографии дизайнеров, — сказал он позже. — Узнал, что Джорджо Армани работал оформителем витрин, Унгаро — портным... Я рано решил связать свое будущее с миром моды. Я понятия не имел, на какую высоту поднимусь, но всегда знал, что чего-то добьюсь». Однажды он увидел по телевидению передачу, в которой сетовали на то, что никто не хочет учиться на закройщика в ателье на Сэвил-роу — районе, в котором расположены самые дорогие ателье мужской одежды в Лондоне. Чуть ли не на следующий день Ли переступил порог одного из этих ателье. Кстати, именно это решение оказало влияние на дальнейшую карьеру Маккуина: все его учителя и клиенты приходили в восторг от того, как Ли умел буквально на глазок сделать выкройку таким образом, чтобы она безукоризненно сидела на любой фигуре. Точно так же, без предварительной договоренности, он однажды с охапкой пиджаков собственного производства перешагнул порог кабинета Бобби Хилсон — преподавателя Колледжа искусств и дизайна Святого Мартина, которая приняла его за курьера. Когда выяснилась ошибка, она сказала, что может ему уделить всего пять минут. «Вы когда-нибудь что-нибудь создавали или рисовали?» — спросила она. «Я всю жизнь рисую», — ответил Ли. Деньги на обучение дала его тетка, скопившая средства на черный день, — она верила в Ли, который до этого сшил ей несколько удачных платьев.
Собственно, все дальнейшее — это стремительный путь к вершине Олимпа, когда Ли, как заведенный, делал свои показы, вызывающие шок и скандал (на одно из платьев он пришил прозрачные пакетики, в которых лежали его собственные лобковые волосы). Два человека со стороны формировали его вкус. Сначала Билли Бой, американец, приемный сын богатых русских эмигрантов. Маккуина волновала история Билли Боя, родившегося у двух несовершеннолетних родителей. Его матери-католичке было четырнадцать, а отцу-иудею — пятнадцать. В обеих семьях его рождение сочли постыдным, в результате ребенка отдали в приют. Позже его настоящие родители покончили с собой. В детстве Билли Бой позировал Сальвадору Дали, в пять лет побывал на студии Уорхола, его обожала Джеки Онассис, он коллекционировал шляпки Эльзы Скьяпарелли...
Вторым человеком стала Изабелла Блоу, эксцентричный редактор журналов Tatler, Vogue, Sunday Times, которая сама себя называла «свиньей, которая находит трюфели». Она открывала гениев — в этом было ее призвание. Таким открытием стал и юный выпускник Колледжа Святого Мартина Ли Маккуин.
Биография Маккуина — скрупулезное исследование его жизни, шаг за шагом. Автор побеседовал со всеми, кто соглашался: с его родственниками, друзьями, любовниками, ассистентами. Взвинченное тревожное ощущение от книги продолжает нарастать с каждой страницей. Хотя и начинается она с детального описания похорон модельера (то есть мы знаем конец), но мучительно следим за тем, как герой идет к тому, чтобы поставить точку в этой истории.
Сначала Блоу. В четыре года она становится свидетельницей гибели своего младшего брата. Он тонет в бассейне, пока отец смешивает коктейль, а мать красит губы: «возможно это как-то связано с моей одержимостью помадой», поясняет позже она. Став знаменитой, Изабелла предпринимает первую попытку самоубийства. Она выживает после прыжка с моста Хаммерсмит, но раздробленные лодыжки навсегда лишают ее возможности ходить на каблуках. 6 мая 2007 года во время домашней вечеринки Изабелла говорит гостям, что идет в магазин. Ее находят через несколько часов: Блоу отравляет себя гербицидом, с помощью которого ушел из жизни ее свекр. Она умирает на следующий день в госпитале. «Думаю, она и там была в платье из серебряной парчи 30-х годов. Пускай даже помятом, — слова ее друга, редактора Vogue Хамиша Боулза. — То, как ты выглядишь, важнее всего. Даже в такой ситуации». На похоронах ее гроб вместо венка украшала одна из ее шляпок. После смерти Изабеллы Маккуину все время хотелось связаться с ней в ином мире. Он тратил сотни фунтов на медиумов и экстрасенсов в попытке поговорить с ней. «Ли был одержим мыслью о жизни после смерти, — сказал Арчи Рид, который познакомился с Ли в 1989 году и через десять лет стал его бойфрендом. — У меня сложилось впечатление, что они с Иззи буквально рвались к смерти». 2 февраля 2010 года в больнице скончалась мать Ли Маккуина, самый близкий для него человек. Ее похороны были назначены на 12 февраля. «За несколько дней до своей смерти, — вспоминает Арчи Рид, — Ли стал символически прощаться с близкими». Поздно ночью 11 февраля 2010 года Ли, находясь в отчаянном состоянии, взял книгу Вульфа фон Ленкевича «Сошествие человека в ад» и на задней стороне обложки написал «Пожалуйста, позаботьтесь о моих собаках. Простите, я люблю вас, Ли. PS. Похороните меня в церкви».
Затем он зашел в интернет и стал искать способы самоубийства. Он принял сильное снотворное, транквилизатор и кокаин. Сначала он пытался порезать себе вены — в ванной нашли разделочную доску и топор для рубки мяса. Затем он попытался повеситься в душе на поясе от пижамы, но карниз проломился под его весом. Наконец, он вынул всю одежду из гостевого шкафа, взял свой любимый коричневый кожаный пояс и обвязал его вокруг перекладины. Ароматическая свеча, которую он зажег, горела всю ночь.
PS
После смерти Ли выяснилось, что огромная часть его средств отошла в пользу учрежденного им благотворительного фонда «Сарабанда». Родственникам не разрешили взять из квартиры Ли ни одного предмета себе на память и отказали в их желании узнать, как расходуются средства Ли. Спустя 10 месяцев после смерти Александра Маккуина его отец получил по почте письмо, где ему сообщали номер камеры хранения, в которой содержались «личные вещи вашего покойного сына, не представляющие материальной ценности». Некоторые предметы одежды, которые им достались, хранились в этой камере так долго, что их поела моль. Сестра Ли — Джекки — вспоминает, что когда прижала к лицу свитер, который он носил, то от него все еще пахло ее братом.
PPS
Я читал эту книгу в долгом путешествии по странам Южной Америки, поднимаясь в древний город инков Мачу-Пикчу и спускаясь на моторке по мутным водам Амазонки. И мне всюду мерещился Александр. Это было тяжелое и мучительное путешествие с человеком, ставшим после этой книги почти родным.