Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Абердинский бестиарий. М.: Издательство Францисканцев, 2024. Пер., пред. и ком. И. Кувшинской. Содержание. Фрагмент
Бестиарий в массовом сознании представляет собой собрание средневековых текстов о всевозможных чудовищах вроде драконов и единорогов, проиллюстрированное причудливыми картинками. Спору нет, воображаемые существа, как и выразительные иллюстрации, там присутствуют, однако по сути это были энциклопедические компендиумы, обобщавшие доступные на тот момент «научные» знания обо всех живых существах, окружающих человека, включая птиц, рыб, растения и почему-то даже камни. Знания эти были, мягко говоря, ограниченными, основывались на «Физиологе», сочинениях Исидора Севильского и т. п. и излагались в религиозно-аллегорическом ключе — именно поэтому первый раннесредневековый бестиарий, целиком переведенный на русский, вышел в Издательстве Францисканцев: в первую очередь это памятник христианской литературы.
Всего бестиариев существует несколько — в пространном содержательном предисловии Ирины Кувшинской объясняется, в чем их различия, на основании каких источников создавались эти тексты и почему для издания был выбран именно «Абердинский бестиарий». Кое-что в этой книге наверняка покажется читателю хорошо знакомым, поскольку истории про ловлю единорогов на юных дев или отгрызание тестикул хитрыми бобрами давно стали расхожими, однако незнакомого будет на порядок больше: о том, как медведицы языком вылепливают медвежат из комочков слизи, или о том, как потрепанные блудницы омолаживают лица крокодильими испражнениями, вы наверняка не слышали.
Помимо искренней религиозности и возвышенной незамысловатости эти тексты также впечатляют тем, что их авторы-компиляторы не знали о животных по сути вообще ничего: найти в книге хотя бы пригоршню фактов, хоть как-то соответствующих действительности, весьма непросто, и в то же время нельзя сказать, что перед нами просто плоды трудов малообразованных дикарей, едва вступивших на путь просвещения, — не будем забывать, что эти дикари худо-бедно владели неродной им латынью и успешно работали с некоторым количеством латиноязычных источников, а много ли наших с вами современников в состоянии освоить и применить на практике то же самое? Не исключено, что с точки зрения каких-нибудь инопланетных осьминогов из далекого космоса наша современная ученость и представления о мире могут показаться не менее однобокими. Думайте.
«Обезьяна не имеет хвоста. Ее образ сходен с диаволом, у которого есть голова, но нет хвоста. И хотя вся обезьяна безобразна, сзади она особенно ужасна и отвратительна. Когда-то диавол был ангелом на небесах. Коварный и лживый по природе, диавол утратил хвост в знак того, что ему суждено полностью погибнуть, ибо, по словам апостола, он тот, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих (2 Фес 2, 8)».
Раффи Берг. Шпионы Красного моря. Невероятная история бутафорского курорта «Моссада». М.: Книжники, 2024. Перевод с английского Аркадия Кабалкина. Содержание. Фрагмент
В 1974 году в Эфиопии началась гражданская война, жертвами которых стали порядка полутора миллионов человек — причем большинство из них погибли не от боевых действий или революционного и контрреволюционного террора, а от голода.
Эфиопские евреи, известные под довольно оскорбительным экзонимом фалаша, были вынуждены просить убежища на исторической родине, но получили отказ. Однако через несколько лет, когда стало ясно, что война надолго, отношение израильских властей изменилось на противоположное: в спасении будущих соотечественников виделось нечто библейское.
Чтобы эвакуировать эфиопских евреев, потребовалась целая серия сложнейших операций «Моссада», длившаяся больше десяти лет. Ситуацию не упрощало то, что из Эфиопии многие бежали в мусульманский Судан, где тем временем тоже назревала гражданская война.
Ключевым звеном запутанной логистической цепочки стал курорт для богатых иностранцев Арус, построенный при поддержке суданских властей, не подозревавших, что они выписали разрешение на открытие целой базы «Моссада». Сотрудникам этого «дайвинг-центра» и посвящена книга журналиста Раффи Берга, в основу которой легли многочисленные интервью с ветеранами израильской спецслужбы.
«Шпионы Красного моря» дают массу информации о том, как устроен «Моссад» реальный, а не из шпионских боевиков и конспирологических мемов. Реальность его такова, что структура эта, разумеется, не такая всемогущая и всесильная, как ее рисуют друзья и недруги, а главным качеством сотрудника разведки является постоянная готовность «вольно интерпретировать приказы начальства» (то есть грубейшим образом их нарушать).
Важное человеческое качество этой книги — за всеми приключенческими подвигами моссадовцев автор не дает забыть читателю: люди, которых эвакуировали агенты спецслужб, рисковали куда больше и большим, чем их спасители, выполнявшие, как говорится, свою работу. И хотя бы поэтому они заслуживают к себе соответствующего отношения, а не как к «понаехавшим».
«О том, насколько оторваны были эфиопские евреи от остального мирового еврейства, говорит следующий факт: когда [путешественник второй половины XIX века Жозеф] Халеви добрался до первой деревни, там не хотели верить, что он тоже еврей! Все были убеждены, что на свете живут только черные евреи. „Я уверял их, что все фалаша в Иерусалиме и в других частях мира белые и внешне неотличимы от других жителей своих стран“, — записал он.
Наибольшее впечатление произвело на эфиопских евреев именно упоминание Иерусалима: оно поразило их даже больше, чем то, что на свете есть другие евреи».
Арман Д’Ангур. Влюбленный Сократ. История рождения европейской философской мысли. М.: КоЛибри, 2024. Перевод с английского Николая Баратова. Содержание
Когда автор этой книги впускает в свой кабинет студентов, он, по собственному признанию, заводит с ними сократический диалог. Наверняка показывает какую-нибудь штучку, например канцелярскую скрепку, и спрашивает: «Что это?» Многозначительно поглядывая на самый кончик металлической штучки, блестящей в его руке. «Скрепка», — отвечает студент.
«А почему ты решил, что это скрепка? — возражает Арман Д’Ангур из Колледжа Иисуса Оксфордского университета. — А мне лично кажется, что это бегемот».
И между ними разворачивается сократический диалог, в результате которого студент учится сомневаться в своих знаниях, а учитель преисполняется осознанием того, что умудрился ловко вложить в своего ученика сомнение, которое есть зерно будущей истины.
Примерно такой опыт ждет читателя книги «Влюбленный Сократ. История рождения европейской философской мысли». Д’Ангуру из Колледжа Иисуса Оксфордского университета очень не нравится, что все «классические», по его мнению, биографии Сократа начинаются со смерти героя, поэтому он решил идти от обратного: со становления его как личности на пирушках с песнями двусмысленного содержания и полях сражений со спасением Алкивиада. В целом интересная попытка создания философского научпопа без философии, науки и особой популярности.
«Афинским воинам полагалось поддерживать свою физическую форму, чтобы постоянно быть готовыми к сражениям. Этого добивались атлетическими тренировками в гимнасиях (от греч. gymnos — обнаженный; гимнасий был прежде всего помещением для физического воспитания, то есть гимнастики, где упражнялись в обнаженном виде. — Пер.)».
Габриэль Гарсиа Маркес. Увидимся в августе. М.: АСТ, 2024. Перевод с испанского Дарьи Синицыной
«Увидимся в августе» не просто книга, это головокружительный водоворот тайн и страстей, нежно окутанный ароматом сальсы и болеро. На обложке — стройная брюнетка, чья загадочность воплощена в каждом мягком изгибе темных волн волос, в каждой тени мимолетной улыбки. История начинается в момент, когда героиня, ступив на землю забытого острова, снимает номер в старинной гостинице, окна которой выходят на голубую лагуну, скрывающую в себе томную пелену тайн.
Ее дни пронизаны воспоминаниями, когда она взбирается на вершину холма к могиле матери, где время словно останавливается и где прошлое говорит с ней тихими шепотами ветра. Но ночи — это игра контрастов: брюнетка предается вихрю ночной жизни, где музыка и страсть заполняют пространство бара, а сальса и болеро подчеркивают ритмы ее собственного желания.
С каждым годом, когда календарь оборачивается страницей на август, она оставляет позади себя замужнюю блаженность ради того, чтобы сесть на паром, пересекающий просторы моря и отделяющий ее от повседневности. И вот она снова на острове, где каждая жаркая ночь обещает новое приключение, новую любовь, неожиданную и всепоглощающую.
Габриэль Гарсиа Маркес мастерски переплетает истории любви, самоотдачи и волшебства в своем радостно чувственном романе. Эта книга — нежданный подарок, дарующий читателям не просто историю, но и переживание, которое оставляет после себя сладкий привкус ностальгии и горьковатую нотку размышления о жизни, о том, какими путями мы выбираем идти и какие моменты желаем вновь пережить. «Увидимся в августе» — это путешествие к горизонту желаний, которое каждый раз разное, но всегда неповторимое и запоминающееся.
«При помощи очередного таксиста она выбрала отель, состоявший из россыпи простеньких бунгало в миндальной роще, с большой танцплощадкой под открытым небом, столиками вокруг и кричащей афишей единственного выступления великой кубинской певицы Селии Крус. Бунгало, доставшееся Анне Магдалене, стояло в самом удачном уголке под деревьями и показалось ей уютным и прохладным, а на удобной широкой кровати поместились бы и трое. Порхание бабочек в груди стало почти невыносимым при одной мысли, что до самого рассвета с ней здесь будет мужчина из мечты».
Русские княгини и их дворы в XI–XVI веках. М.; СПб.: Наука, 2023. Содержание
Честное и заслуженное издательство «Наука» закрепилось в нише издания академических работ, далеко не всегда ориентированных на неакадемического читателя, а порой и вовсе герметичных. «Русские княгини», к счастью, не из их числа, но все же где-то близко. С самого начала авторы монографии предупреждают, что будут писать не «„гендерную“, а социальную историю» (несколько странное замечание в данном контексте), поскольку в фокусе их внимания находится «cтатус и окружение русских княгинь в системе властных институтов в период Средневековья и раннего Нового времени XI–XVI вв.»
В работе собраны, если можно так выразиться, хозяйственные зарисовки из жизни дочери Ярослава Мудрого и французской королевы Анны, жены Ивана III Софьи Палеолог, жен Василиев I, II, III и иных важных русских женщин. Чтение, успокаивающее в силу своей размеренности, подробности и высокой специализированности: пожалуй, если хочется отвлечься от ползущей по швам современности, то нет ничего лучше, чем погрузиться в размышления об отсутствующем приданном Софьи Палеолог, причинах, почему итальянская знать верила, что Иван III начнет новый крестовый поход против турков, и судьбе сенешаля Амальрика.
«Источник сообщает, в частности, что „приидоша из Риму, з царевною Софиею, дщерию Фомы царя Аммореискаго, со внукою царя Мануила Греческаго к Москве в провожатых и осталис служить великому князю Иоанну Василиевичу греческие дворяня. Три брата, Карпубусъ, Аталыкъ, Армаметъ, прозваниемъ Капкины. Аталыкъ и Армаметъ были бездетны. От Карбуша дети: Федор, а у Федора сын Романъ, оу Романа сын Никита Романович был в болярехъ, при царе Иоанне Василиевиче, и был в полковых воеводах, а у болярина Никиты Романовича сын Иван Никитичь был в спальниках; у Ивана дете Андреи, да Алексеи бездетен; у Андрея сын Борис; у Бориса Иван, у Ивана Кондратъ да Федоръ бездетен, у Кондрата детеи Тихон, у Тихона Василеи, у Василия детеи Георгии да Гаврило Капкины“. Загадочные имена константинопольских греков — Карпубус, Аталык и Армамет — нечасто встречаются в источниках. Тем не менее важно, что это позднее известие отражает факт постепенного встраивания греков в структуру русской служилой аристократии».