Марк Галеотти. Воры. История российской организованной преступности. М.: Individuum, 2019. Перевод с английского Павла Миронова и Александры Финогеновой
Бывают книги, которые просто обречены на успех, даже если они написаны плохо и без глубокого понимания темы. Как правило, это происходит в том случае, если других книг на заданную тему просто нет и не предвидится в ближайшее время. Либо это случается в том случае, если автор — иностранец и пишет о ситуации в стране и регионе не для ее жителей, а для всех остальных, кому невероятные подробности только добавляют адреналина. Ведь не объяснишь же западному обывателю, что знатоку европейского права в наш калашный ряд со своими устоями соваться бессмысленно. Даже если ты начинаешь книгу со слов, что очень любишь Россию, а пишешь о ней как о воровской стране из-за того, что только так ее все остальные и полюбят.
Именно такие мысли возникли у меня после прочтения книги британского политолога Марка Галеотти, 30 лет занимавшегося изучением нашей преступности, но так и не понявшего ни сути происходящего, ни того, что его многочисленные интервью с бандитами и сотрудниками правоохранительных органов, на которые он то и дело ссылается, говоря языком привычной ему политики, не легитимны. Ибо ни один уважающий себя бандит, мент да и мелкий привокзальный жулик иностранцу правду никогда не скажет. А уж тем более за деньги. «Развести забугорного лоха на бабло» — святое дело. А уж он-то уши развесил и поверил, что ему всю правду о воровском мире рассказали.
Второй моей мыслью был такой образ: автор 30 лет думал, что читает и изучает Библию, а на самом деле читал ее изложение, написанное главным советским антипоповцем Емельяном Ярославским. Как говорил Промокашка Володе Шарапову, «так-то и я смогу, а ты мне „Мурку” сыграй!». С «Муркой» у Галеотти вышел конфуз. Подогнать нашу преступность под общемировую кальку, а уж тем более под сеть, созданную профессором Мориарти, не получилось. Да и Марк Галеотти далеко не Шерлок Холмс. Хотя эксперт уважаемый, с мировым именем.
Наверное, у читателя может возникнуть вопрос: кто дал право литературному критику судить о качестве почти монографии о российской преступности? Но уж так получилось, что почти 30 лет, то есть столько же, сколько и Галеотти, я занимаюсь журналистскими расследованиями. И с нашей преступностью, равно как и с теми, кто с ней должен бороться (а часто в реальности борется) хорошо знаком. Зачастую лично и довольно близко. Так что на собственное мнение право имею.
Но давайте все-таки вернемся к книге. Пора уже объяснить, почему она не вызывает доверия, а если быть точнее — не передает атмосферы и сути происходящего. Во-первых, стоит обратить внимание на первую — историческую — часть, которая скачет галопом по Европам, то есть по нашей истории, и не дает возможности начать повествование раньше времен Ваньки Каина. По Галеотти, до Ваньки у нас преступности фактически не было, а началось все с конокрадов. Тем не менее, если бы автор ссылался не только на Андрея Константинова, автора действительно интересных журналистских работ по преступности, а также на западные источники, он бы мог обнаружить очень интересные работы наших историков и криминалистов по этому вопросу.
Во-вторых, Галеотти постоянно перепрыгивает от общего к частному, делает скороспелые выводы, отбрасывает все кажущееся ему лишним и выстраивает собственную историю российской преступности, с которой, оказывается, и бороться-то было некому. Полиции и жандармов хватало только на Москву и Петербург, а провинция занималась самосудом, разбираясь с ворами и бандитами так, как считала возможным. Исторические справки начала ХХ века, опубликованные и доступные, Галеотти просто игнорирует.
Плакат «Боритесь с хулиганством!»
При этом мы все прекрасно знаем и понимаем, что о нашей преступности известно во всем мире. Только зачастую «русской мафией» называют все, что имело хоть какое-то отношение к СССР. И Галеотти это понимает и говорит: так не правильно — но сам при этом опять скатывается к прежним ошибочным представлениям, возвращается к клише. Хотя еще на страницу раньше вроде бы шел верной дорогой.
А дальше смешиваются реальность и литературные герои. Галеотти вообще очень любит цитировать художественные книги и ссылаться на действия криминальных литературных героев Бабеля, Чехова, Ильфа и Петрова, равно как и других известных писателей, а также романтизировать биографии Александра Солоника и «солнцевских», которых он вообще возносит в ранг общероссийской преступной группировки, безжалостно отсекая всех остальных. Из более чем 500 сносок в книге Галеотти всего две приходятся на российские исследования. Чаще всего Галеотти ссылается на работы западных социологов, которые весьма посредственно разбираются в российской организованной преступности.
Автор вообще очень вольно интерпретирует понятия воровского мира и появившихся в 90-е бандитов, смешивая их и выстраивая из этого собственную теорию. Не менее смело отметает возможность дальнейшего развития воровских понятий, просто не понимая, что на «зоне» даже самый крутой бандит «не по понятиям» быстро оказывается в самом низу. А потому многие «новые» преступные группировки просто вынуждены считаться с установившимися на «зоне» традициями, если хотят, чтобы их бойцы остались живы. Такими вопросами Галеотти старается не озадачиваться. Он просто не понимает этого нового симбиоза разных преступных эпох, сосуществующих в разных параллелях.
Но все это преамбула к современному понятию российской преступности, в которой, по Галеотти, нет места старым воровским традициям. Воры — либо «апельсины», то есть за деньги купившие титул, либо перешедшие в бизнес лидеры старой формации. Отчасти он прав, но даже в таком раскладе от традиций никто не отказывался.
А уж романтизацию воровской жизни автор даже не попытался понять. Для него это темный лес, из которого он выбрался, даже не заглянув в чащу. А ведь в 1950-е будущая романтика шансона пришла вместе с освобождавшимися «политическими». Кто как не они мог написать все те песни, ставшие потом символом эпохи? Разве можно сравнивать эти песни и эту эпоху с блатным шансоном 90-х? И время другое, и авторы не те, да и сами понятия подменились приватизированной страной и ее разрушителями.
Автор постоянно делает отсылы к незначительным персонам эпохи бандитизма, с которыми ему удалось встретиться (мы помним их отношение к иностранцам», которых можно беспрепятственно «доить на зелень»). И тут же описывает войны именитых воров: Япончика, Деда Хасана, Шакро Молодого и других. И снова все его рассуждения строятся на теориях иностранных специалистов или на газетных заметках. Для эксперта это очень сомнительные источники.
Впрочем, западному читателю, для которого книга и написана, все понравится. Он себе так и представляет нашу жизнь. И Галеотти лукавит, когда говорит, что очень ценит мнение российского читателя. Вряд ли он не понимает, как отнесутся к его опусу. Но дело сделано — книга разошлась большими тиражами в разных странах.
А еще здесь незримо присутствует страх перед криминальной Россией. Хотя автор и оговаривается, что бояться нечего. Но при этом продолжает пугать читателей. Не знай я реальности, тоже бы испугался. Бояться есть чего, но совсем не того, о чем говорит автор. Беловоротничковая преступность не срослась с воровским миром. Они друг друга используют в случае необходимости. А кто в реальности страшнее — так это бытовая непредсказуемая, хотя и очень простая преступность. Она продолжает расширяться и поглощать наш мир. То это кассирша, укравшая миллионы, чтобы вернуть игорные долги мужа; то гастарбайтер, травящий водой с нейролептиками отдыхающих в центре Москвы; то пьяный водитель, въезжающий на остановку. И последний вовсе не террорист ИГИЛ (напомним, запрещенной в России организации), а просто бухнувший идиот или сынок богатенького папы, уверенный, что уж его-то обязательно отмажут. Этот преступный мир в концепцию британского политолога не вписывается, но он и есть основа российской безнаказанности.
Очень выборочны и спорны описания этнических группировок. Они совершенно не учитывают национальные реалии, плохо описано то, как этнические группировки связаны с бандитами из других регионов, как на роль преступников влияет политическая обстановка в стране или экономические кризисы. При этом совершенно не затрагиваются молодежные субкультуры, а также сросшиеся с преступным миром русские националисты, ставшие смотрящими от воров на «зонах». Автор о них или не знает, или стыдливо замалчивает факт их существования.
И, пожалуй, самое главное: Галеотти рассказывает о российской преступности как о некоем ужасном сгустке, существующем в собственном мире и лишь изредка соприкасающемся с иными странами. Но преступность существовала и существует на всех континентах. Мы почти не знаем о том, как работают китайские триады, — а они уже есть во всем мире; мы не знаем, как существует латиноамериканская преступность, и при этом вылавливаем ее представителей в Петербурге и Москве; мы не знаем, чем живет африканский континент; мы, наконец, не понимаем, что происходит в самой Британии.